Алексей Доронин - Черный день
- Мне тут шепнули, с утреца проверка нагрянет. Из главного управления по ГО и ЧС. Наш бункер будут проверять. Мать моя женщина, целый генерал приедет, - голос собеседника показался майору взволнованным.
- У них там наверху кому-то конкретно вожжа под хвост попала, - продолжал Игорь Максимович в своей обычной развязанной манере. - Мне кореш из Нижнего звонил, работает в вашей конторе. Говорит, вечером пришла директива из Москвы, и сейчас там все на ушах. В одном тракторно-бульдозерном парке всю работу парализовали. Диспетчеров, шоферов, механиков, даже дворников забрали. Предъявили ордер, взяли автокран, два бульдозера, экскаватор. Отрабатываем, мол, спасательную операцию в зоне сильных разрушений. Загоняли всех насмерть. Типа, отрабатываем действия по сигналу 'Набат', так вот. По результатам составили длиннющий список нарушений и натянули базу на двести МРОТов. А твоего коллегу тамошнего - на пятьдесят. Вот и думай.
- Это как так? - не поверил Демьянов. - Сроду такого не было. Да еще и в выходной...
- Я говорю, совсем озверели. А по новому кодексу могут хоть твой тарантас забрать и из квартиры пинком под зад выбить, если чего не понравится, - то ли в шутку, то ли в серьез добавил директор.
Демьянов напрягся. Слишком свежи были воспоминания о времени, когда перед ним действительно маячила такая перспектива. Тогда он четвертый месяц сидел без работы и третий - не платил за квартиру и коммунальные услуги. Еще немного, и оказался бы на улице. Спасибо однокашнику, помог в трудной ситуации, подыскал местечко 'гробовщика' на муниципальной автобазе. Это уже потом Демьянов окончил курсы частных охранников, получил лицензию и смог найти место чуть более хлебное. Но тогда без этих одиннадцати штук в месяц он протянул бы ноги.
Правда, работой это можно было назвать с большой натяжкой, особенно когда за плечами опыт реальных дел. Поначалу, после армии и МЧС, бесполезное перекладывание бумажек казалось ему даже унизительным. Но ничего, человек ко всему привыкает. Все лучше, чем бутылки собирать.
- Так что завтра ноги в руки и бегом туда, - подытожил директор базы. - На тебя вся надежда. Чтоб все по высшему разряду. Потом не забудь ко мне зайти, расскажешь. Ну все, бывай.
В трубке раздались гудки, а Демьянов еще несколько секунд сидел, переваривая услышанное. Эх, жизнь-жестянка... У него были такие планы на завтрашний день. Он собирался неспешно позавтракать, потом отправиться в гараж, поковыряться в моторе капризного 'жигуленка', потом вывести его из гаража и после двух часов в кошмарных городских пробках, часа по трассе и еще одного по плохоньким районным дорогам оказаться в месте с чудным названием Рябчинка. Посидеть с удочкой над тихой речкой, а может, и с бреднем походить.
А вместо этого придется во внеурочное время заниматься играми в ГО.
Го. Есть такая древняя японская игра, заключающаяся в передвижении бусин по многоклеточному полю. Они занимались примерно тем же. Из недосягаемых штабов приходили бумаги - с требованиями 'предоставить', 'обеспечить', 'исполнить до...'. В ответ на них на местах напрягали фантазию и стряпали отчеты, доклады, создавая на бумаге же подразделения и службы, потом читали лекции, на которых народ зевал и недоумевал, зачем же это нужно; потом писали заведомо невыполнимые планы, которые все равно никто не собирался выполнять.
'ГРОБ'. Какое говорящее название.
За два года работы в этой сфере Демьянов хорошо уяснил главную военную тайну страны. Она заключалась в том, что никакой гражданской обороны давно нет.
Есть система пускания пыли в глаза, когда государство обманывает своих граждан иллюзией безопасности, требуя от них взамен спокойствия и подчинения. И какие бы миллионы 'деревянных' не пускались на это дело, какие бы катакомбы не возводились под землей, система не была готова ни к чему такому, что серьезнее лесного пожара или конфликта с племенем горных пастухов.
Пусть в последние годы те, кто сидел наверху, стали малость лучше осознавать угрозы современного мира. Пусть начали в спешном порядке подыскивать силы и средства, адекватные этим угрозам. Но все это было впустую, потому что отсутствовало главное - объект защиты. Не стало народа, вместо него хрюкало оболваненное скопище своекорыстных индивидуумов, объединенных только общими праздниками.
Так что некому было защищать, нечем, да и некого.
В отличие от Демьянова, отдавшего МЧС почти пятнадцать лет жизни, на большинстве предприятий делами гражданской обороны ведали женщины и пенсионеры, в лучшем случае - совместители, для которых вся эта хрень была делом ненужным и непонятным. Что касается нештатных формирований, на которых в случае чего легла бы основная тяжесть спасения пострадавших и восстановления разрушенной экономики, то чаще они существовали только в мире документов. Их личный состав мог даже не подозревать об оказанной ему чести. В лучшем случае эти службы имелись в реальности, но были заточены сугубо под катастрофы мирного времени. О войне никто не заикался, как о том, чего не может быть, потому что не может быть никогда.
Демьянов часто ловил себя на мысли, что если о ком-то и позаботится государство в 'час Ч', то только о собственных функционерах. Для них уже наверняка все построено, оборудовано и снабжается по высшему разряду. А остальных, даже персонал стратегических предприятий, оно выкинет за борт с легкой душой. Выплывут - герои. Потонут - вечная память. Но никто в высших эшелонах сна не лишится. Может, там даже вздохнут с облегчением, ведь в условиях послевоенного времени запасы продовольствия, медикаментов и фонд временного жилья будут резко ограничены.
Вот такие невеселые мысли теснились в голове руководителя структуры ГО объекта экономики.
Только идиот может думать, что войны начинаются из-за ущемления прав человека. Правда, никто не мешает этому идиоту быть президентом единственной сверхдержавы. Но при условии, что страной управляют совсем другие люди, дергая его за ниточки как паяца.
С самого начала человеческой истории войны велись ради ресурсов, будь это охотничьи угодья, плодородные поля или нефтяные месторождения. Но это была странная война. Конечно, и в ней сырьевой фактор имел значение. Но только косвенное, второстепенное.
Война велась ради уничтожения избыточного количества землян, способных эти ресурсы потреблять. Своими методами она напоминала дезинсекцию - настолько несопоставимыми казались силы сторон. Кто объявляет войну тараканам? Их просто засыпают дустом, не вспоминая о Женевской конвенции.
Но эта страна была крепким орешком, и именно поэтому с ней нельзя было тянуть. Нет, она не набиралась сил, просто сам дезинсектор слабел с каждым годом. Вопрос стоял так: сейчас или никогда.
Тянуть было нельзя. Последние десять лет экономика планеты практически не выходила из штопора. Лишь изредка обвал сменялся плавным скольжением вниз. В такой ситуации особенно уязвимо себя чувствовал мировой гегемон.
Капитализм знал всего один выход из глобального кризиса. Войну. И чем глубже кризис, тем сильнее нужна встряска. Все знают, что почти сто лет назад не 'новый курс' Рузвельта вывел США из Великой Депрессии. Ее спасли военные заказы, которые посыпались из объятой огнем Европы.
История повторялась на новом витке. Исцелить экономику Соединенных Штатов от Величайшей Депрессии, сбросить с них триллионные долги и сделать весь мир их должниками могла только бойня масштаба Второй Мировой.
Так они думали.
Огромный - больше почившей МКС почти в два раза - спутник напоминал по форме восьмерку. Превосходил он международную станцию и по стоимости своей электронной начинки, следящей аппаратуры и вычислительных машин. Но объект, неподвижно висевший над заданной точкой земной поверхности уже второй год, не был научно-исследовательской станцией. Хотя то, что он собирался совершить, с некоторой натяжкой можно было назвать экспериментом. Не был он и метеоспутником, пусть при определенных обстоятельствах мог влиять и на погоду.
Многоцелевая боевая платформа 'Дамокл-4' существовала в единственном числе. Что и немудрено. Ведь даже ресурсов всего 'свободного мира' не хватило бы на строительство и эксплуатацию, скажем, десяти подобных монстров. Да в этом и не было нужды. Спутник предназначался для особых задач. Тех, которые не могли выполнить даже ракеты с тактическими ядерными зарядами.
До этого он тихо висел в безвоздушном пространстве вдалеке от бурь, сотрясавших земной шар. Висел, ожидая сигнал - неповторимую комбинацию цифр, которая вовлечет его в процесс всепланетной трансформации материи, называемый войной.
Не он ее начал. Этот маховик был запущен внизу, в кабинетах политиков и военных штабах. Ему лишь отведена роль застрельщика, оружия первого удара.
Мощная система наведения помех скрывала его до поры до времени от электронных глаз противника, маскируя под космический мусор. Мегаваттный атомный реактор мог щедро питать энергией 'главный калибр' боевой платформы - десятитонное орудие Гаусса. На поверхности Земли из-за сопротивления атмосферы ее мощности было бы недостаточно, чтобы разогнать обычную пулю. Но здесь, в сверхразреженном воздухе, немногим отличающимся от вакуума, все было по-другому. Здесь 'рельсовая пушка' вполне могла разогнать трехсоткилограммовую болванку из обедненного урана.
