Дорогой Солнца. Книга третья (СИ) - Котов Сергей
Тут было довольно много файлов. Некоторые сняты внутри посёлка, другие — где-то в городе, в школе, в аэропорту и других местах.
Наверху было совсем свежее видео, со смазанным изображением на значке. Я нажал на него.
За кадром испуганный детский голос говорил: «…мы уезжаем. Папа говорит, у нас есть несколько минут, пока радиация дойдёт до дома. Нам повезло, что мы живём с обратной стороны горы… связь есть, но я не смог тебе дозвониться. Ба, скинь сообщение, когда будешь на связи, хорошо? Ну всё, пока!»
На экране были внутренности дома, в который мы зашли. Метались взрослые, что-то громко обсуждая и переругиваясь. Потом камера оказалась во дворе. Семья — отец, мама, девчонка лет шести и пацан, который держал камеру — залезли в большой внедорожник. Кажется, это был «Тойота Хайликс», но я не был уверен — кадр с машиной был смазан.
На этом видео остановилось.
Некоторое время я с недоумением пытался сообразить, как планшет оказался в комнате, если пацан, судя по всему, увёз его с собой. Потом до меня дошло что, должно быть, файл загрузился в облако и синхронизировался с устройством, а видео снимали на телефон. Это возможно, если у них была связь. Хотя само по себе это очень странно: как могла сохраниться связь после удара? Разве что защищённая линия под землёй и фай-фай в доме… интересно. Если всё действительно было так, от этого следует сразу несколько выводов: линии связи, способные перенести ядерный взрыв, действительно существовали. Как и защищённые дата-центры, которые продолжали функционировать, по крайней мере, в первые минуты после катастрофы.
Экран планшета мигнул, на нём появилось изображение перечёркнутой батарейки, после чего гаджет снова вырубился.
Немного поколебавшись, я запихнул планшет в рюкзак. Записи нужно будет исследовать подробнее, в нормальных условиях.
— Облачная загрузка, которая работает после взрыва? — спросил Рубин.
Он наблюдал за моими манипуляциями с планшетом.
— Похоже на то, — ответил я.
— Смотри, кстати, вот, — Рубин протянул мне альбом с детскими рисунками.
Среди обычных для таких альбомов сюжетов — природа, игры, родители, животные — попадались и более занятные материалы. Горы, над которыми висят странные спиралевидные облака. Здание школы с американским флагом, под которым нарисована пещера, в которой возле огня стоят кругом люди с острыми ушами в зелёных остроконечных шапках.
— Интересная фантазия у ребёнка, да? — спросил лётчик.
— И фантазия ли? — я ответил риторическим вопросом.
— Жаль, планшет разрядился, — вздохнул Рубин. — Интересно было бы посмотреть другие записи с этим посёлком. И соседними домами.
— Да уж… — согласился я.
Больше ничего интересного в том доме мы не нашли, и направились дальше по улице, в сторону выезда из «соседства», по направлению к школе.
По дороге решили зайти в ещё один дом. Так сказать, для полноты картины.
Это было монолитное двухэтажное здание, с отделкой под песчаник и мрамор, классических форм. Даже крыльцо тут подпирали миниатюрные дорические колонны, на греческий манер.
Окна были плотно закрыты то ли жалюзи, то ли шторами-блэкаут. Дверь оказалась заперта, и Пуля снова решил эту проблему парой выстрелов.
Такой же пустой коридор, как в первом доме. И пустые комнаты.
Кое-что интересное обнаружилось на втором этаже. Там на стене одной из комнат были нанесены квадраты кьюар-кодов. Пять штук, все разного размера.
— Камеру бы… — с досадой прицокнул Пуля, разглядывая коды.
— Ты знаешь политику, — ответил я.
— Да понятно… надо будет вернуться с ребятами. У них, я слышал, целые сети остались. Найдётся возможность посмотреть, что там зашифровано.
— Где это ты слышал? — удивился я.
— В городе, — Пуля пожал плечами. — Когда гулял вчера. В центре даже вайфай есть. У народа дофига смартфонов уцелело.
— Живут же буржуины… — хмыкнул я. — Ладно. Действительно, надо бы прочитать, что за фигня. Но сначала в школу.
— В школу так в школу, — кивнул Пуля.
Мы вышли на улицу.
Давящее чувство взгляда, которое ослабело после второго дома, а потом и вовсе исчезло, снова вернулось.
Я с подозрением разглядывал ближайшие дома, спрятавшиеся среди сосен.
— Тоже чувствуешь?
Я вздрогнул — Рубин подошёл совершенно бесшумно.
— Что чувствую?
— Будто кто-то есть, — ответил лётчик.
— Есть такое, — вздохнув, признался я.
— Старайся не двигаться, голову не поворачивай, — сказал Рубин. — Посмотри на три часа. Серый дом, перед ним три толстые сосны, на пригорке. Видишь?
— Вижу, — тихо ответил я.
— Слева от гаражной двери.
Я пригляделся. Понадобилось несколько секунд, чтобы мозг перестал фильтровать картинку.
У псины была серая шкура с рыжими подпалинами. Не уверен, что это какая-то порода. Может, кто-то из сердобольных хозяев взял дворнягу из приюта.
Сейчас собака безотрывно смотрела на нас, вытянув шею и будто принюхиваясь.
— Ветер дует в ту сторону, — тихо сказал Рубин. — Она нас чует. Зрение у собак не очень хорошее.
— Бросил кто-то из местных? — спросил я.
— Не похоже. Ни ошейника, ни следа. Скорее, какая-то стая прибилась к месту, которое не сильно пострадало.
— Стая?
— Угу, — кивнул Рубин. — Остальные прячутся.
К нам подошёл Пуля. Поглядел в том же на правлении, что и мы, потом ругнулся и достал из кобуры пистолет. Псину от гаража тут же будто ветром сдуло.
— Зрение плохое, говоришь? — ухмыльнулся я.
— Они слишком хорошо знают, что такое оружие, — ответил Рубин. — И его запах.
— В общем, лучше вернуться до темноты, — сказал Пуля. — Они чуют нашу слабость и знают, что в тёмное время у нас снижается реакция.
— Согласен, — кивнул Рубин. — Плюс по сторонам смотрите чаще, не расслабляемся.
По мере спуска сосновый лес постепенно редел. А школа и вовсе стояла посреди большого пустыря, заросшего какой-то жухлой травой. Перед главным зданием располагалась огромная парковка. По-настоящему большая — как два футбольных поля. На ней валялись несколько сгоревших автомобилей и школьный автобус на боку.
Мы подходили со стороны шоссе, вдоль дренажной канавы, которая давала хоть какое-то укрытие. Впрочем, место это выглядело и ощущалось куда более заброшенным, если можно так выразиться, чем странный посёлок на холме, среди соснового леса.
На школьном дворе было много мусора: какие-то обёртки, тряпки, старая посуда, обгоревшие куски мебели.
А возле главного входа, у дверей, ощетинившихся разбитыми стёклами, нас ждал первый сюрприз. На стене справа был намалёван перевёрнутый треугольник в круге.
Пуля подошёл поближе к этому художеству. Пригляделся, потрогал рукой в перчатке, потом снял маску и понюхал.
— Дай догадаюсь. Это не краска? — спросил Рубин.
— Не-а, — кивнул Пуля. — Кровь. Но старая. Дождь уже несколько раз прошёл, видишь? — он указал на часть рисунка, — вот тут слой был более толстый, чуть размыло.
Внутри здания ожидаемо был полный беспорядок. Причём едва ли это были следы поспешной эвакуации — учитывая, что удар пришёлся на ночное время. Значит, тут как следует поработали мародёры.
Следуя указаниям рейнджера Питерсона, мы нашли вход в школьный подвал, замаскированный под технический шкаф возле большого спортзала.
Проход был открыт. Больше того — дверь кто-то сорвал с петель до нас. Пуля посветил внутрь фонариком. Бетонная лестница, уходящая вниз, довольно крутая. Оттуда веет сыростью с запахом плесени.
Напарник вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул, и он начал спускаться. Следом пошёл я. Рубин двигался замыкающим.
Внизу, у основания лестницы была бетонная площадка, справа и слева — тёмные проёмы без дверей. Пуля посветил в левый, а я — в правый.
Весь в пол в помещении завален каким-то металлоломом: беспорядочное нагромождение шарниров, тяг и балок. Будто здесь проводились соревнования между школьными командами по сбору железа для сдачи, как в старые добрые советские времена, а подвал оборудовали под временный склад.
