В прятки со страхом (СИ) - "Ежик в колючках"
— Да будет тебе, Эд, вспомни, что говорил Фор, за победу над более слабым снижаются ранги! Это не Майра вылетит, это Андре себе накосячил, успокойся уже! — пытаюсь я урезонить разбушевавшегося парня, но куда там…
— Ты у меня свои зубы будешь из толчка вылавливать уеб*щный говнюк, — рычит Эдвард, еле сдерживаемый парнями.
Когда страсти немного поутихают, мы с Эдом, устроив Майру на кушетке у доктора Стивенса, уже минут двадцать ждем когда он приведет ее в сознание. Но, видно, не судьба — Роджера злится и он гонит нас обратно в зал. Пока мы брели обратно по коридорам Эд совсем сник, а я придумываю планы мести для Андре, дойдя в своих фантазиях до самых экзотических, но вдруг слышу голос лидера. Орать он может громко, чем в этот момент и занимается, пытаясь собрать возле таблицы с рейтингами разбредшихся неофитов. Мы припускаем к нему со всех ног, теряясь в догадках, чем в этот раз прогневали командира. Озвучив наши текущие ранги и завтрашних противников на последние бои, Эрик, наконец, отпускает нас на ужин.
Заглянув еще раз в медицинский корпус, где Майру уже накачали сыворотками и лекарствами, мы с Эдом занимаем свободные места в столовой. Хоть я и пытаюсь подобрать нужные слова утешения, но мы оба прекрасно понимаем, что Майре не выбраться из красной зоны. Остается надеяться что она оклемается до завтра и сможет выйти на последний бой, против меня. И я уже твердо решила что проиграю, дав этим ей шанс остаться в Бесстрашии. Больше нам рассчитывать не на что.
Ребята снова обсуждают прошедший день, громко негодуя, как я смогла уложить Молли. Но паскудное вяканье Дрю вырывает меня из своих дум.
— Чему вы радуетесь? — спрашивает он, появляясь за моей спиной. — Она поднимается в рейтинге, а вы опускаетесь.
— Эшли победила в честном бою, — пытается осадить его Уилл.
— Да ну? — удивляется тот. — А вот Майра теперь вылетит, — решил Дрю поддеть Эда.
— Проваливай, — рявкает Эдвард злобно, — тебя это не касается! — я лишь охаю, вцепившись ему в руку. Эд и так на взводе, а Дрю играет с огнем.
— Твоя девка мне побоку, а вот она… — тычет корявым пальцем в меня ублюдок. — Она своими заслугами обязана лидеру!
— Что ты несешь? — вскрикивает Кристина. — Просто тебя задевает то, что она вот-вот обойдет тебя в рангах.
Дрю наигранно смеется, а меня словно обдает кипятком.
— Наша коротышка трахается с Эриком, — нагнувшись к столу, громко шепчет он так, чтобы все услышали его слова.
Я вцепляюсь побелевшими пальцами в столешницу и не могу даже возмутиться, в голове бьется лишь одно:
«Он знает. Знает!»
А все уже смотрят на меня, по-видимому, привлеченные моим нервным движением.
— Заткнись! — подскакивает Альберт. — Она бы никогда, слышишь… — но Дрю обрывает все возмущения ребят.
— Я сам видел, как они обжимались этой ночью в «Яме».
У меня не получается даже слово выдавить в свое оправдание под офигевшими взглядами друзей, чем лишь усугубляю свое положение, а Дрю довольный произведенным эффектом добавляет, топя меня окончательно:
— Не верите? Спросите Андре, он тоже видел.
— Тварь! — вскакивает Эдвард, сгребая его в охапку и с чувством двинув по роже. — Тебя все никак не угомонить, мечтаешь искать свои зубы в толчке? Я это легко тебе устрою!
Уилл с Алом бросаются их разнимать, я повиснув на плече Эда, пытаюсь его успокоить.
— Не надо, оставь его, пусть говорит что хочет. Ему больше ничего не остается как вякать, словно шавка.
На что он, взяв себя в руки, цедит сквозь зубы прямо в лицо Дрю:
— Я не буду сейчас тебя трогать, но завтра ты будешь драться со мной на ринге. И я сделаю все, чтобы ты вылетел из фракции! Понял? — и смотрит ему в глаза, а взгляд внимательный и холодный, как вода на глубине океанов.
Дрю выглядит смертельно напуганным, лицо совершенно белеет, покрывшись испариной и затравленный, мечущийся взгляд выдает его страх с головой.
— Шлюха! — взвизгивает он во всю глотку так, что в столовой повисает могильная тишина. Никаких шепотов, шагов, криков. Вакуум. Даже звуки столовых приборов стихают, и все присутствующие смотрят на нас переглядываясь. — Ты заступаешься за шлюху, а, может, она и тебя ублажает? — продолжает тот уже спокойнее и переводит свое внимание на меня. — Что подстилка, не хочешь и меня осчастливить?
— И не мечтай, не дорос еще! — как можно безразличней и презрительней выталкиваю слова из своего рта.
— Конечно, — как можно громче рявкает этот урод, — ты же шлюха Эрика…
Больше я ничего не слышу. Развернувшись на пятках, бегу на выход, удирая как можно дальше из столовой от косых взглядов под лестницу, где скрученный, старый мат служит сидением для решивших уединиться парочек.
«Как же стыдно. Черт. Идиотка», — ругаю себя, прекрасно понимая, что своим побегом вызвала еще больше подозрений, но остаться и слушать грязные насмешки я не могла. Боялась, что все всё поймут по моему лицу. Внутри что-то оборывается… Меня теперь всю жизнь будет преследовать этот призрак унизительного позора, в который окунул человек, небезразличный мне. А это так, и глупо отрицать. Как я могла, что со мной случилось, что я вдруг оставила это все вот так просто, проглотила… А что я еще могу сделать? Биться в истерике, нажаловаться старшим лидерам? А смысл? Вылетела бы к чертям в тот же день, кто бы мне поверил? А Эрик… Что же это за человек такой, и человек ли вообще? Там, на дне его серо-стальной радужки отчетливо виднелись следы безумия, когда он… схватил меня в душе. Но потом, когда он пришел на нашу странную во всех смыслах «тренировку»… Это был совсем другой человек. Едкий, циничный, грубый, несдержанный и гневливый деспот, но человек! Как мне во всем разобраться и что дальше делать, кто бы мне сказал…
В самый разгар моих самобичеваний и терзаний появляется Эдвард. Он, ссутулившись, садится рядом и прячет глаза, похлопав меня по руке. Я вижу, что он мается, пытаясь переварить полученную информацию, и тяжело вздыхаю.
— Спрашивай, — поняв, что сам он так и не решится, подсказываю ему.
Парень поворачивается и косится на меня, одарив меня таким красноречивым взором, от которого, вообще, хочется стать еще меньше ростом. Его взгляд мне совсем не нравится и я как-то не могу убедить себя, будто это добрый знак. Но Эд вздыхает снова, с искренним сочувствием.
— Что, черт возьми несет этот придурок? — наконец, выдает он. — Эшли, я спрошу всего один раз, — как можно спокойней продолжает Эдвард. — Ты, правда, спишь с Эриком?
— Нет, — резко отвечаю, сказав ему чистую правду, на что он вздыхает в очередной раз с облегчением.
— А что они видели в «Яме»?
— Правда, — не решаюсь я соврать, но поясняю, — я распсиховалась, а Эрику пришлось меня успокаивать, так как никого рядом не было. И не больше, — делаю акцент на последнем заявлении.
— Точно?
— Да.
— И что теперь? — хмурится Эд.
— Ничего, — угрюмо бормочу я. — Немного странно, да? Переубедить я все равно их не сумею, так что пусть думают что хотят.
— Время все расставит по своим местам, — как-то даже загадочно говорит Эдвард. — Ладно, пошли к Майре, — подав руку, он помогает мне подняться. — А если Дрю еще рот откроет, то пожалеет об этом.
— Не ввязывайся, — молю я. — Он подлый человек и будет действовать исподтишка.
— Это вряд ли, — усмехается Эд. — Дрю трус, он побоится. А вот ты завязывай шляться одна по коридорам, кто знает что ему придет в голову.
В какой-то момент меня словно подбрасывает. Я знаю, что он прав и Дрю может подкараулить меня одну…
Все оставшееся время мы проводим с Майрой, строя стратегические планы на завтрашний бой и решая, как бы половчее обстряпать мою задумку. В итоге решив, как ей придется мне врезать, чтобы выглядело правдоподобно и заверив ребят, что мое решение окончательное мы отправляемся спать. Неофиты хоть и косятся в мою сторону, но спрашивать ни о чем не решаются, из чего я делаю заключение — что не так все плохо и чувствую себя немного бодрее. А зря…
