Евгения Федорова - Призраки Припяти (СИ)
Что и говорить, Дима уже не верил в счастливый исход. Но он мог надеяться. Он всегда надеялся…
На улице разыгралась настоящее ненастье, и чувствительный к настроениям мира Дима ощутил острое, почти физическое беспокойство. За окном летел ветер. Он был таким сильным, что под его ударами стекло узкого оконца жалобно дрожало. Холодные капли дождя пронизывали воздух будто стрелы. Даже в помещении Дима чувствовал неуютное дыхание приближающейся осени, просачивающееся в щель между рамами.
И все же Дима отмел все сомнения, потому что Легавый сказал ему: приходи к бару, твоя жизнь измениться; а именно этого изменения мальчик ждал как манны небесной.
Он привычно распахнул окно и съежился от холода. Лис уже толокся у стены, наступая Диме на пятки, его ничего не беспокоило, пес предвкушал ночную прогулку.
Нечего сомневаться!
Мальчик подсадил под лохматый зад своего друга и сам выбрался в окно, осторожно прикрыл за собой створку, но порыв ветра безжалостно распахнул ее, сильно ударив о край стеллажа. Дима испугался, что ветер выбьет оконное стекло, но рама, стукнувшись, замерла, прижатая ветром. Махнув на все предосторожности рукой, мальчик побежал прочь. Он вбежал в подворотню и, оглянувшись, с разочарованием понял, что Лис отстал, зацепившись носом за какой-то особенно интересный столб. Что ж, в конце концов, у пса конечно должна быть своя собственная жизнь…
Подождав немного, Дима решил заглянуть в Белое Озеро один, никуда не денется загулявшийся Лис.
Внезапно в подворотне Дима почувствовал движение и в слабом свете, падающем вялыми полосами от вывески бара, мальчик разглядел рослую фигуру. В следующую секунду человек оказался рядом с ним, в лицо ударило горячее, полное алкоголя и сигаретного дыма дыхание. Дима ощутил на своей шее прикосновение холодной, словно мертвой руки, а потом сильно ударился спиной о стену арки.
— Слышал, у тебя ножичек есть, — зашептал над самым ухом мальчика злой, хрипящий голос, но Дима все рано узнал человека, как тот не старался остаться неузнанным: это был тот самый нетрезвый парень из компании, стоявшей несколько дней назад подле бара. — Так ты мне его отдай, — продолжал парень — и тогда ничего с тобой не будет.
Отдай!
Это простое слово вывело Диму из ступора. Как он мог отдать отцовский нож?! Единственно, чем он по-настоящему владел.
Но с рослым и нетрезвым парнем худому от недоедания мальчишке было не совладать, и Дима это прекрасно понимал. Единственным знакомым, который мог заступиться за него, был бармен, и Дима даже не допустил возможности предательства или равнодушия. Он вцепился в державшую его руку зубами со всей злостью, на которую был способен. Во рту тут же появился неприятный, ненавистный вкус крови, но Дима не обратил на это внимания и юркнул под ослабшую руку, вслушиваясь в заметавшийся под сводами арки, вскрик боли; опрометью бросился к ступеням и, уже вбегая в бар, услышал за собой злобный окрик:
— Драный щенок, тебе не уйти! Я тебя дождусь.
Бар встретил его плотным белесым маревом сигаретного дыма и тихой музыкой. Пасюк бросил короткий взгляд на нового посетителя и замер, словно окаменел. На его лице Дима не смог ничего прочесть, потому пошел вперед, утерев что-то неприятно липкое вокруг рта. Глянув на руку, он уверился, что это кровь из прокушенной руки подонка…
— Пошел прочь! — процедил сквозь зубы Пасюк, как только мальчик подошел к стойке. — Или я тебя сейчас самолично выволоку отсюда.
— Пожалуйста, — чувствуя, как враз взмокли ладони, попросил Дима. — Там парень, он хочет отобрать у меня нож.
— Мне на это плевать, слышишь! — повысил голос вышедший из себя Пасюк. — Убирайся!
В их сторону повернулись несколько любопытных голов.
— Ну, пожалуйста, — взмолился Дима. — Он же меня убьет!
Последнее слово сработало как катализатор и все, кто расслышал его, разом посмотрели в сторону мальчика. Впрочем, все они не были заинтересованными, скорее это было праздное любопытство. На Пасюка слова Димы не произвели никакого впечатления, пожалуй, они вызвали лишь еще большее раздражение. Со стуком опустив на стол стакан, он вылетел из-за стойки и схватил мальчика за шиворот.
— Если ты не можешь за себя постоять, так нечего тебе жить, — прорычал он и вышвырнул Диму за дверь. Толчок Пасюка придал Диме ускорения и, запнувшись на первой же ступеньке, мальчик кубарем полетел вниз, больно стукнувшись плечом и копчиком. А в следующее мгновение его схватили за ногу и поволокли. Дима попытался подняться, но получил мощный удар в бедро.
— Нет! — крикнул он. — Помогите!
Но в ночном городе никому не было дела до мальчишки, которого собирались ограбить и, может быть даже убить.
Дима вспомнил про Лиса. Ну, где же ты сейчас, друг, когда ты так нужен?
А парень тем временем затащил Диму за угол бара в совершенную темноту тупика. Здесь удушающе пахло мочой и еще чем-то таким, от чего волосы на голове у мальчика зашевелились. Это была не запах чего-то физического, нет, так пахала застарелая, бродящая здесь, уродливая смерть, чей отпечаток искажал даже самое красивое лицо. Вот когда Дима перестал быть ребенком. Нет, не тогда, когда он остался совсем один и не тогда, когда Хозяин от души лупил его палкой. Сейчас, в то самое мгновение, когда он встал, чтобы защитить себя от страшной участи.
Парень даже не заметил, как вывернулся парнишка. А через секунду этот щенок вытащил свой нож, тускло блеснувший широким лезвием в свете, случайно проникнувшем в тупик.
— Уходи, — зло процедил Дима парню, покачиваясь из стороны в сторону. Он не понаслышке знал, как сильно отвлекает движение.
— Отдай нож, — потребовал парень, но былая уверенность исчезла из его голоса. Будь он трезвым, быть может, он отступил, но будучи налитым до самых краев, он не совсем отдавал себе отчета в том, что трезвый парень с ножом может оказаться хоть и не таким опытным, как он, но ловчее или быстрее…
И все же у него хватило ума выкрикнуть:
— Вася, иди сюда, щенок не дается!
И тут же в тупик шагнула еще одна фигура. Поняв, что это его последний шанс, Дима метнулся вперед, не глядя полоснув по первому нападавшему ножом. Человек отшатнулся в сторону, но в следующую минуту сильный удар по лицу сбил бегущего Диму на асфальт. Он упал и с трудом успел убрать руку, иначе непременно встретился бы с собственным лезвием.
— Щенок ранил меня! — заорал мужчина.
— Придется нам его закопать живьем, — весело усмехнулся подошедший помочь Вася, который и достал Диму кулаком, но через секунду он заорал что было силы, упал, схватившись за лодыжку, в которую Дима, уже не имея возможности думать от охватившего его страха, всадил нож почти по самую рукоять.
В Диме остались лишь звериные инстинкты: рвать врага, грызть кости, бежать прочь как можно быстрее, спасаться.
Он поднялся было на четвереньки, пытаясь встать, но тут что-то оглушительно треснуло, Дима ощутил боль, будто по спине хлестко ударил ремень, и рухнул обратно на зассаный грязный асфальт, потому что обе руки у него сразу отнялись. В крови было столько адреналина, что его трясло, пальцы разжались, и нож откатился немного в сторону.
За спиной его кто-то орал, но Дима не понимал слов. Боль в спине жгла нещадно, он снова хотел встать, но тут что-то мягкое задело его плечо, он внезапно очнулся и стал все понимать.
Рычал Лис, да так рычал, как рычит пес, уже вцепившийся мертвой хваткой во врага. Закоулок полнился стонами, матом, скрипом и скрежетом. Понимая, что Лис один не справиться с двумя людьми, Дима вскочил на ноги, ощущая внезапный прилив сил и спокойствия. Кажется, он знал, что делать. Он не видел в темноте противников, но каким-то внутренним чутьем знал, что вот в нескольких шагах от него лежит Вася с пробитой ногой и пытается вытащить из плечевой кобуры свой пистолет. А чуть дальше катаются по асфальту, пытаясь побороть друг-друга, Лис и второй нападавший.
Дима шагнул вперед, подобрал нож, который безошибочно нашел в темноте, и опустил на голову Васи деревянную рукоять. Равнодушно выслушал звук глухого удара и наблюдал, как осело бесформенной черной кучей тело врага, потом, подойдя ко второму противнику, оттолкнул в сторону выпавший из прокушенной дважды за этот день руки пистолет. Взяв за шкирку пса, он отдал жесткий приказ:
— Фу!
И Лис послушно разжал челюсти. Дима отступил, заставив пса попятится и с нажимом приказал:
— Сядь.
Лис послушно сел.
— Как тебя звать? — спросил Дима в момент, когда поток ругательств, изливающийся из груди неожиданно протрезвевшего быстро парня, на минуту иссяк.
— Пошел на*! — выпалил парень.
— Лис, ты не против закусить яйцами? — с интересом спросил Дима, нависнув над парнем. Самому Диме голос его показался каким-то нечеловеческим и пугающим.
