Дональд Маккуин - Странница
Сайла снова села и обратилась к Ориону:
— Ты говорил, что передашь легенды Звездочетов Малому Псу? Он только осквернит их.
Малый Пес намеревался ударить еще раз.
— Стой, — сказал Орион. — Правила ясны. Никаких оскорблений.
С явной неохотой Малый Пес позволил себя увести. Тейт пошевелилась и пробормотала что-то неразборчивое. Мужчина посмотрел на нее, в его улыбке появилась угроза. Он покачнулся на каблуках и ушел.
— Ну так что, Орион, — спросила Сайла. — Что вы собираетесь с нами делать?
Орион сходил за кожаным мехом и наполнил водой кружку, сделанную из высушенной дыни. Стараясь не смотреть Жрице в глаза, он протянул ей сосуд. Сайла сделала маленький глоток. После этого он заговорил:
— Мы послали за Жнеей. Чтобы она все подтвердила.
Сердце Сайлы наполнилось презрением.
— Ну конечно. Пресмыкающееся. Для тебя Церковь — лишь страх. Поэтому мы предстанем участниками ужасающего представления, которое ты устроишь для своих людей. Ты будешь доказывать самому себе, насколько могущественно племя Звездочетов. И ты соберешь народ посмотреть, как мы будем мучиться. Налатан — бесстрашный воин, а не презренный трус вроде тебя. И мы, три женщины, бросившие тебе вызов. Бросившие вызов мужчинам. В этом наша вина? — Она остановилась, чтобы перевести дух, но непрошеные и нежданные слова рвались из груди. Голос окреп, в нем появились повелительные нотки. — Бедняга. Ты ждал так долго только для того, чтобы стать человеком, который отравит землю, не успевшую изведать радости плодоношения. Лжец Орион знает правду. Скоро он узнает горе и возмездие.
Орион опустил плечи. Его голос дрогнул.
— Это неправда. Ты пытаешься меня околдовать. — Он отшатнулся и стал удаляться от Жрицы. — Ведьма. Оставь меня в покое. Жнея — верный служитель Церкви, она найдет способ защитить меня. — Он перешел на бег.
Сайла попыталась определить, где они находятся. Позади был угрожающе крутой склон. Напротив — тщательно очищенная от растений и камней площадка в форме полукруга. Ее размеры были ограничены возвышающейся рядом скалой с крутыми склонами. Чуть дальше, за кустом, открывалась равнина, простирающаяся на пятьдесят ярдов и упирающаяся в соседний холм. Над холмом поднимался дымок — деревня была там.
Все пути к отступлению были перекрыты многочисленными лучниками.
Мех с водой остался лежать рядом. Сайла потянулась к нему. Она смочила губы Тейт, промыла рану Налатана. У ее локтя зашевелилась Ланта. Без лишних слов Сайла протянула ей мех. Та сделала жадный глоток и передала воду просыпающейся Тейт.
Тейт было нелегко прийти в себя. Всеобщими усилиями ее удалось приподнять и прислонить спиной к стене их естественного амфитеатра. Некоторое время ей было плохо. В конце концов все три женщины уселись рядом.
Первой заговорила Ланта:
— Чтобы доставить нас сюда без лишних хлопот, они подсыпали нам лошадиную дозу снотворного. Что у них на уме? Ты проверяла веревки? Прежде чем завязывать, они смочили кожу, и теперь она не мягче стали.
Сайла воспроизвела свой разговор с Орионом, не упоминая роли, которую играл во всем этом Додой. Взволнованная Тейт попыталась докричаться до ближайших лучников, чтобы узнать что-нибудь о своем любимце. Они не ответили. Жрицы успокоили подругу, заверив, что Звездочеты не сделают с мальчиком ничего плохого. Сайла заметила, как старательно Ланта избегает говорить о деталях, не вошедших в рассказ.
— Это я во всем виновата, — устало сказала Тейт и посмотрела на лежащего без сознания Налатана. — Я все сделала не так. — В голосе прозвучало легкое удивление, подобное смущенному раскаянию обманутого ребенка. — А ведь все было так просто. Я любила его. И думала, что любовь взаимна. Но ведь это не обязательно, правда? Я хотела, чтобы он знал о моих чувствах. Почему я ничего ему не сказала? Ничего не предприняла? По крайней мере, у меня было бы хоть что-то. А теперь… — Она пыталась отыскать в лицах друзей недостающую ей мудрость.
Сайла подвинулась ближе, взяла сжатые руки Тейт в свои. Раздался окрик охранника:
— Прекратить! Я должен все время видеть веревки или буду стрелять.
Ланта с трудом поднялась на ноги и ответила неожиданно сильным голосом:
— Стреляй! Стреляй и будь проклят! Да у тебя кишка тонка!
Воин исчез.
Тейт удивленно вытаращила глаза. Потом рассмеялась.
— Кишка тонка? Будь проклят? Где это ты выучилась так разговаривать?
— Ты прекрасно знаешь где. Не обращай внимания. Теперь тебе легче?
Тейт кивнула.
— По крайней мере, я почувствовала себя сильнее. Спасибо.
— Тогда расскажи ему все, что поведала нам. — Сайла указала на Налатана. — Разбуди его и расскажи.
На лице Тейт появился ужас, глаза забегали в поисках выхода. Внезапно она сказала:
— Танно. Кто-нибудь его видел?
— Нет, — твердо ответила Ланта. — Не отвлекайся. Пока еще есть шанс все объяснить.
Последние слова заставили Тейт резко поднять голову.
— Значит, уже дошло до этого… — задумчиво произнесла она. — …Шанс.
— Что бы они ни собирались с нами сделать, мы будем помогать друг другу, сестры. Договорились? — сказала Сайла.
Ланта и Тейт наклонились, чтобы поцеловать ее в щеки. Несмотря на всю безрадостность положения, Тейт воспрянула духом и принялась приводить в чувство Налатана. Вымыв предварительно руки, она кончиками пальцев смочила губы монаха. Его язык принялся слизывать влагу. Тейт снова опустила пальцы в воду и повторила процедуру. Налатан стал медленно приходить в чувство.
Когда его глаза наконец открылись, был уже поздний вечер. При виде Тейт он улыбнулся. Рука инстинктивно потянулась к голове, чтобы ощупать рану, но была остановлена кожаным ремнем. Монах замер.
В следующее мгновение Тейт уже лежала на спине. Налатан со связанными ногами стоял над ней, готовый нападать или обороняться. Изгибая тело под немыслимыми углами, он сделал несколько резких рывков.
Доннаси с трудом поднялась. Монах повернулся и посмотрел на нее. Его лицо превратилось в нечеловеческую маску. На Тейт нахлынули воспоминания. Сверкающие глаза тигра, излучающие жажду убивать.
Правильно выбранный тон имел сейчас такое же большое значение, как и слова.
— Налатан, это я, Доннаси. Пожалуйста, поговори со мной. Или просто послушай.
Он неуклюже ворочался. Руки, словно ослепленные дикие звери, царапали веревку. Тейт просила, умоляла. За спиной она чувствовала присутствие остальных женщин и молилась, чтобы они не попытались вмешаться. Кроме того, за пленными следили лучники. До сих пор они не обнаруживали своего присутствия, но если кому-нибудь из них вдруг захочется пострелять… Тейт отогнала эту мысль.
Наконец напряжение покинуло лицо Налатана. Руки опустились. Тейт заговорила быстрее и настойчивее. Монах перестал переминаться с ноги на ногу и покачиваться. Он удивленно оглядел веревку, связывающую руки. Потом перевел взгляд на Тейт. В его глазах мелькнуло узнавание. Он поднял руки.
— Они усыпили нас, — обратилась к нему Тейт. — А тебя кто-то ударил по голове. Ты ел то, что они принесли?
— Я пил воду. У нее был странный вкус. — Он прижал связанные руки к животу. — Дурак!
Спотыкаясь, Тейт подобралась к нему, положила руки ему на голову и вскрикнула от испуга. Глаза монаха, еще недавно метавшие молнии, закатились. Если бы она не поддержала его, он упал бы.
Налатан быстро пришел в себя, но Тейт все равно заставила его прилечь. С усталой улыбкой на лице он повиновался.
— Проста, что напугал тебя. Нас обучают бороться до последнего. Когда силы кончаются, ты падаешь, как подкошенный.
Тейт шикнула на него, села рядом и положила голову монаха себе на колени. Он посмотрел вверх. Убирая волосы с его висков, Доннаси проговорила:
— Я снова с тобой. Так и должно быть.
— Я неправильно себя вел. Я имею в виду с Малым Псом, — сказал Налатан. — Неправильно понял его слова. К тому же он, кажется, тебя интересовал. — В голосе были умоляющие нотки.
— Мне интересны многие мужчины. И будут интересны — Тейт заметила разочарование на лице монаха и продолжила: — Но есть один, которого я сама хотела бы интересовать. Мне следовало сказать это много дней назад. Еще той ночью на острове.
Налатан сел и посмотрел вдаль.
— Это было, когда я решил при первом же удобном случае привести тебя к своим. Когда Жнея преследовала нас у Дома Церкви, это показалось мне знамением. С тех пор, как мы сюда прибыли, я расспрашивал, существуют ли в нашем племени истории про чернокожих.
— Ты должен был мне сказать, — Тейт старалась говорить спокойно.
— Я хотел сказать тебе все сразу. Ты так озабочена прошлым, своим и Додоя. Я хотел, чтобы ты поняла, что жизнь не стоит на месте и нельзя рассматривать настоящее и будущее через призму прошедшего. Что-то всегда меняется, и по-другому быть не может. Но мы обязаны воспринимать эти перемены как неизбежные и привыкать к ним. Я не знаю, что у тебя позади. Раньше я не знал, хочешь ли ты быть со мной. Но я всегда понимал, что новое нельзя создать, не затронув при этом старого. Ты не похожа на женщин моего народа, и я не хочу тебя ни к чему принуждать. Я хотел, чтобы ты присоединилась к нам лишь потому, что пожелала этого сама.
