Андрей Буторин - Метро 2033. Полуостров Надежды (трилогия)
Парень и не собирался противиться. Ему самому хотелось отъехать подальше от селения, прежде чем останавливаться на ночлег. Слепые окна давным-давно заброшенных коробов будто прозрели и теперь внимательно вглядывались в Нанаса и его животных сквозь снежную пелену.
Он забрался в керёжу и погнал оленей вперед.
Однако далеко они уехать не успели.
Сейд стал беспокойно оглядываться назад все чаще и чаще, поскуливая и словно умоляя Нанаса гнать вперед еще быстрее. Но олени и так уже бежали на пределе своих возможностей.
А потом Нанас услышал странный жужжащий звук.
Тот быстро приближался к ним сзади, вскоре превратившись из жужжания в громкий тарахтящий треск. Живое создание такой звук издать никак не могло! Может быть, Нанас вторгся в чьи-то владения, растревожил поселившихся на месте исчезнувших из Оленегорска людей злых духов? Вот почему Сейд звал его уйти из проклятого места!
Сквозь нарождающийся буран разглядеть преследователя никак не удавалось. Но духи могут вполне оставаться невидимыми, пока сами не изволят показаться человеку. Нанас заклинал оленей бежать быстрей, но тем становилось все сложнее пробираться сквозь снежное крошево. Трещание становилось все ближе, все громче…
Нанас оглянулся через плечо еще раз, и наконец преследователь решил позволить ему себя увидеть. У парня отвисла челюсть…
За ними, стремительно их нагоняя, мчались… нарты. Удивительным и странным было то, что нарты, на которых восседал человек, ехали… сами! Колдовство! В них не было запряжено ни единого оленя! Зато у самих самобеглых нарт спереди было что-то вроде рогов, раскинутых в стороны. За них и держался рукой седок.
Это был странный человек – или кто-то, пожелавший показаться Нанасу человеком. Одет он был непривычно, а в свободной руке держал вместо хорея короткую палку. Палку он вытянул в сторону Нанаса, и ничего хорошего это не предвещало.
А дальше все произошло столь быстро, что позже, вспоминая эти мгновения, Нанас, несмотря па прекрасную память, не мог точно сказать, какое из них за каким следовало – все будто случилось разом…
Мужчина отпустил рога своих нарт и взялся за палку обеими руками. Он уже приблизился настолько, что было видно, как он прищурил один глаз.
Зарычав так, что Нанас услышал это даже сквозь непрекращающийся оглушительный треск, бросился наперерез самобеглым нартам Сейд. Казалось, они переедут пса, и Нанас невольно вскрикнул. Одновременно с этим (а может, чуть раньше или позже, время сразу и растянулось, и сжалось) конец палки, что смотрел в его сторону, с оглушительным грохотом плюнул огнем. Возле уха Нанаса! свистнуло, щеку обдало жаром. «Опасно! Убей его!» – громким эхом раздалось в голове. Он готов был поверить, что это крикнул Сейд, хотя пес, к счастью живой, мчался сейчас позади чужих нарт, и за их трескучим шумом не было слышно даже его лая, лишь беззвучно раскрывалась пасть. Но конечно же о смертельной опасности вопил его, Нанаса, разум. Рука сама потянулась за луком. И тут он вспомнил, что на последней стоянке спустил тетиву, чтобы зря не вытягивались жилы…
Но был же еще дротик! О нем Нанас подумал в последний момент, когда человек на колдовских нартах снова прижал к плечу плюющуюся огнем палку и прищурил один глаз. Схватить дротик, размахнуться и бросить – на все это у Нанаса ушло, пожалуй, не многим больше времени, чем нужно на то, чтобы моргнуть.
Громыхнула, плюясь уже в небо, и вырвалась из вскинутых рук преследователя страшная палка, а сам он, медленно откинувшись назад, сорвался со своих ревущих нарт и покатился по снегу прямо под ноги Сейду. Его нарты, потеряв седока, круто свернули с дороги, подпрыгнули на обочине, задрав кверху полозья, и опрокинулись в сугроб, с диким скрежещущим воем взметнув к небу белый столб снега. И сразу стало тихо. Тихо так, что у Нанаса зазвенело в ушах. Только сейчас он заметил, что все еще сжимает в левой руке, хорей, и тут же отбросил его в сторону. Олени, косясь назад испуганными глазами, остановились не сразу. Они опять дрожали всем телом, как тогда, при падении огненных нарт небесного духа.
Однако Нанасу было сейчас не до оленьего спокойствия. Он выпрыгнул из керёжи и бросился обратно, туда, где чернело распростертое на дороге тело. Пробегая мимо опрокинутых нарт чужака, он почувствовал резкий, неприятный запах. Незнакомый и, в то же время, на что-то неуловимо похожий… Ну конечно! Небесный дух, огненные нарты! Оттуда, где они горели, тянуло почти тем же.
Его бывший преследователь был мертв.
Это был обычный человек.
Дротик попал ему в левый глаз, застряв глубоко в черепе. Правый, широко распахнутый, с ужасом уставился в темное, пасмурное небо. Снежинки падали на его лицо и тут же таяли, словно человек был еще жив…
На щеках и подбородке мужчины была такая же густая, как и у небесного духа, щетина. Только эта была черной, без единой седой искры, как и его растрепанная косматая шевелюра. Мертвеца, скорее, можно было назвать парнем – вряд ли ему исполнилось больше лет, чем самому Нанасу.
Одет он был во что-то, совсем не похожее на малицу. Наверное, нечто подобное небесный дух и называл шубой. Самое странное, что эту шубу явно сшили не из шкур, во всяком случае, не из оленьих. Она была темно-синего, как черничные ягоды, цвета, короткой, а полы ее скрепляли между собой черные кругляши, просунутые в узкие прорези. На ногах человека были надеты серые штаны из такой же шкуры, заправленные в совсем уж невообразимые черные каньги[9] с продетыми во множество отверстий узкими веревками, завязанными сверху. На подошвах были вырезаны угловатые узоры, и выглядели эти подошвы так, словно были сделаны из черного дерева или из камня. Пушистая рыжая шапка, наверняка из лисьего меха, валялась в стороне.
Нанас покачал головой, взялся за дротик и не без труда вытащил его из раны. Глазница трупа сразу наполнилась кровью, которая алым ручейком потекла по щеке, словно убитый парень оплакивал свою загубленную жизнь.
И только теперь до Нанаса дошло: он убил человека! Впервые в жизни он сделал так, что только что дышащий, думающий, видящий, слышащий и двигающийся человек вмиг перестал видеть, слышать, двигаться, дышать и думать.
В ушах у юноши опять зазвенело. Белое поле дороги вдруг стремительно понеслось на него и закрыло свет, погрузив все вокруг во тьму.
Очнулся он из-за быстрых, легких прикосновений к щекам, носу и лбу чего-то мокрого, шершавого и теплого. Раскрыв глаза, он увидел перед собой морду Сейда с высунутым розовым языком. Желтые глаза пса смотрели на него так необычно, что на несколько мгновений Нанас почувствовал себя маленьким мальчиком, упавшим и до крови рассадившим коленку; ему больно и страшно, но рядом мама, она приложила к ране целебную травку, поцеловала его в лоб, нежно погладила вихры, шепнула что-то ласковое, и боль вместе со страхом сразу ушла…
– Спасибо, – шепнул Нанас и лишь затем, оглядевшись, понял, что лежит, распластавшись, посреди дороги неподалеку от убитого им человека.
Он медленно поднялся на ноги. Наверное, надо что-то сделать с покойником – если не похоронить нормально, то хотя бы зарыть в снег… Или, наоборот, не надо, ведь тогда убитого не смогут найти, а если оставить лежать так – его обязательно обнаружат соплеменники и похоронят как полагается.
Сейд гавкнул и сделал пару прыжков в сторону нарт. Снова гавкнул и опять прыгнул. Он настойчиво призывал хозяина двигаться дальше.
И лишь теперь до Нанаса дошло, что соплеменники черноволосого парня могут быть совсем рядом, что они вот-вот обнаружат не только тело дорогого для них человека, но и преступника, который его убил!
И тогда… Понятно, что тогда. Они нагонят бестолкового замороженного саама, устроят на него охоту и умертвят, а потом набьют из его трупа чучело.
Нанас, обгоняя Сейда, ринулся к нартам, подхватив на бегу хорей. Вскочил в керёжу, ткнул оленей, а когда нарты уже тронулись, застонал от отчаяния: никуда он не сбежит от мести соплеменников убитого! След полозьев рано или поздно приведет их к нему.
Глава 8
БУРАН
Нанаса начало трясти. И от страха, и от понимания того, что он только что сделал. Он убил человека! Немыслимо! Невозможно! Людей нельзя убивать, и не потому, что за это может последовать наказание, а просто потому что нельзя. Потому что жизнь – самое ценное, что есть на свете. Да, этот парень тоже собирался убить его. Наверное, собирался. Непонятно, что за плюющаяся огнем палка была в его руках, но уж вряд ли с ее помощью он хотел просто поиграть с Нанасом. Парень чувствовал: та огненная волна, что прошла рядом со щекой Нанаса после громового раската, вполне могла разнести ему голову, не отвлеки Сейд ездока колдовских нарт.
И все равно, не нужно было его убивать. Почему он метнул дротик именно в голову, а не в руку, например, чтобы выбить из нее эту палку? Потому что некогда было размышлять или потому что услышал в своей голове приказ: «Убей его»? Кто мог ему приказать, кроме себя самого же? Юноше показалось тогда, что это был… Сейд. Но каким бы умным ни был его пес, разговаривать он все же не мог, тем более – мысленно. Да и не был Сейд настолько злым и жестоким, чтобы сказать такое, даже если бы он это умел. Конечно, можно еще свалить вину на злых духов… Только бросал- то дротик все же не дух, и не дух отрешенно смотрел в небо единственным глазом…
