Дональд Маккуин - Воин
Гэн и Клас недалеко от него отстали. Все закончилось через пару секунд, мятежники или сдались, увидев драматическую гибель своего предводителя, или были захвачены верной частью команды.
В голове Гэна царил полный хаос. Он двигался, будто во сне.
Талмарин упал на колени, когда они подошли к нему. Однако, не сводя глаз с Гэна, он сумел снова ухватить топорик за рукоятку, неимоверным усилием пытаясь поднять его, пока, наконец, не рухнул на спину. Клас вытащил из раны кинжал и отошел к борту, чтобы вымыть его.
Вал обратился к Гэну:
— Ты говорил, что он и этот клинок должны принести друг другу славу. Сделанного уже достаточно для этого.
Он ногой подтолкнул тело Талмарина.
Клас услыхал его слова и обернулся, стоя у поручня.
— Судьба Гэна предрешена. У него есть высшая цель. Никто другой не сможет спасти его жену. И мою.
Гэн почувствовал, как участился его пульс. Вот оно! Первой он назвал Нилу. И эта «высшая цель». Проклятая, неизбежная «высшая цель»!
У человека в том сне был такой же топорик, но все происходило в комнате, а не на корабле. Однако тьма, приснившаяся ему, была здесь — дремлющее море.
Ничто не совпадало со сном в точности, и все произошло точно так, как он предсказывал.
Включая необъяснимую ненависть.
Еще раз Клас спас его жизнь. Еще раз Клас оказался лучше.
Глава 80
Стаи Волков двигались пятью колоннами, доспехи их ярко блестели. Это было дикое, захватывающее зрелище. Каждая колонна несла свое знамя, гордо развевавшееся на длинном шесте высоко над головами марширующих. Над стаей Джалайла реяло красно-желтое знамя клана Мондэрков. Чуть дальше виднелось знамя Одиннадцатого Западного баронства — белый клин на зеленом поле. Над головами Малтенов развевался красный флаг, Галмонтисов — синий, а перед людьми Фина — желто-черный. Казалось, что именно флаги придавали воинам силы в этом неистовом, невероятно быстром марше. В твердой поступи колонн слышалось дыхание надвигающегося шторма. Впереди ехал Клас. Его боевой конь, до предела возбужденный предчувствием скорой битвы, танцевал под всадником. Всех захватило ожидание предстоящей схватки с отрядами Оланов.
Клас махнул рукой. По его сигналу в стае Джалайла зазвучала барабанная дробь, задавая ритм марширующим.
Впереди и позади Гэна мчались собаки, не обращая внимания ни на грохот барабанов, ни на звон доспехов. Их мокрые языки вывалились из пастей. Глядя на их медленный бег, можно было подумать, что они устали. На самом деле собаки берегли силы. Животные давно усвоили одну истину: пока войска идут строем, для них нет никаких преград. Время от времени Шара осматривался кругом, но пока не замечал ничего подозрительного. Ничто не предвещало опасности.
Гэн взглянул на небо. Завтра им понадобится ветер — пусть стяги гордо реют. Если Тейт со своими людьми не подоспеет вовремя, то их поход на замок Алтанара будет очень опасным.
Это была плохая мысль. Гэн попытался очистить свои мысли с помощью молитвы-нара, но у него не получилось. На следующее утро после происшествия на корабле Вала у него трещала голова, а на душе скребли кошки. Первое объяснялось пивом, а чувства, питаемые к Класу, вызвали в нем то тяжкое состояние души. Сегодня, на второй день после инцидента, воспоминание о богато украшенном клинке, сверкнувшем в воздухе, вызывало у юноши неприятную тяжесть в низу желудка. Гэн знал, что не должен благодарить Класа. Но мысль, не дававшая ему покоя, состояла в том, что он все-таки был благодарен ему.
Одна половина Гэна продолжала любить друга.
Другая просто ненавидела Класа.
Этому не было объяснения.
Барабаны в стае Джалайла стихли. Немедленно в воздухе раздался бой барабанов Малтена, выбивающих свой собственный ритм. Новый звук прервал мысли Гэна. Ему понравилась эта дробь. Барабаны были разных размеров — эта находка барабанщиков позволяла создать нечто вроде мелодии, радовавшей ухо и поднимавшей боевой дух тяжело нагруженного войска. Более того, барабаны стали одним из связующих элементов. Хотя каждая стая и гордилась своими музыкантами, все барабаны изготавливались одинаково. Люди обменивались идеями и технологиями, что было воистину неслыханным в старом Харбундае.
Гэн снова посмотрел на своих воинов: все они происходили из разных враждующих баронств, но сейчас готовы были сражаться плечом к плечу, помогая друг другу.
Впрочем, пока это всего лишь благие пожелания. Очевидным все станет завтра.
Конвей очень любил повторять: важнее, чтобы они научились работать вместе во время мира. Казалось, эта идея была для него нова. Поистине чудной человек! И угрюмый.
Временами таким становился Кол. Обычно это случалось, когда что-то напоминало ему о Мурмилан. Возможно, Конвей тоже думал о женщине.
Гэн надеялся, что Кол и Мурмилан иногда заглядывают в его мысли.
Пророчество. Он хотел выполнить и в то же время освободиться от него. Это было так же ненадежно, как и чувства к Класу.
Возможно, Гэн уже сошел с ума. Может, ему суждено вывалиться из седла и начать есть землю? Или, ринувшись в этот бой, встретить там свою смерть? Или просто сбежать, трясясь и плача, потеряв право называться мужчиной?
Как ни странно, подобные мысли успокоили его. Гэн перестал думать о мрачном. Сражение казалось тем единственным местом, где все сомнения и заботы покинут его бедную голову.
Какое-то движение впереди привлекло его внимание. Кавалерийский отряд Одиннадцатого Западного возвращался из разведки; с ними был еще один всадник. На мгновение Гэн озадаченно уставился на него, но вскоре, осознав, что конвоируемый едет на осле, не сдержал удивления:
— Билстен!
Несколько минут Гэн рассматривал торговца.
Билстен привстал в стременах, приветствуя юношу традиционным жестом Джалайла. Один из разведчиков тут же замахнулся на него, но торговец ловко уклонился. Прежде чем воин успел нанести новый удар, Гэн окриком остановил его. Не глядя на озадаченного разведчика, Билстен уверенно покинул сопровождающих стражей, выкрикнув:
— Я знаю тебя, Гэн Мондэрк!
Гэн ответил на приветствие гостя. Еле сдерживая улыбку, он наблюдал за приближением торговца. Глядя на старого знакомого сверху вниз, юноша спросил:
— Каким ветром занесло тебя сюда? Ты должен знать, что мы идем воевать с Алтанаром. Уверен, ты не из тех человекоподобных койотов, что грабят трупы после битв. Я ведь знаю, что в этом районе нет никакой торговли. Так что же ты тут ищешь?
Светло-зеленые глаза забегали.
— Торговцы везде находят себе выгоду, Мурдат. Даже во время войны люди продают и покупают, разве ты не знаешь этого?
Лицо Гэна посуровело.
— Рабы?
— О, ни в коем случае. Ни один настоящий торговец не занимается этим. И не обкрадывает убитых. Многие из тех, кого называют торговцами, вовсе не торговцы. Не всякий человек, занимающийся куплей-продажей и живущий этим, является одним из нас. У нас существуют свои законы.
Снова Гэну пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку. Но сделал он это недостаточно быстро. Билстен вкрадчиво сказал:
— Не торопись недооценивать тех, кто может оказать тебе услугу. Я дам тебе то, что может пригодиться будущему королю. — И он громко захохотал, глядя на удивленного Гэна. — Если твои всадники хоть чего-нибудь стоят, то примерно через час они вернутся на взмыленных конях с докладом о большом лагере Оланов на твоем пути.
— Ты видел их? Они знают, что мы приближаемся?
— Да и еще раз да. Оланская конница скоро должна встретиться с вами. Тебе не удастся нанести неожиданный удар. — Лицо Билстена стало серьезным, пальцы впились в бороду. — Их по меньшей мере в три раза больше. А к заходу солнца Ликат приведет с собой еще пятьсот человек.
— Так много? Он оставил лагерь без должной охраны. Это очень опасно. Я слышал, будто у него потери. — И Гэн поведал торговцу рассказ вестника о боевых лошадях.
Тот мрачно произнес:
— Есть и кое-что похуже. Ликат оскорбляет лучших воинов твоего племени: любого, кто не с ним, он обвиняет в трусости. Вокруг него вечно ошиваются сорви-головы, готовые бросить вызов каждому несогласному. Дуэли ведутся нечестно, но ты же знаешь, как горды Люди Собаки. Клан не доверяет клану. Люди Ликата настраивают одно племя против другого, а потом он приходит к ним как миротворец. Большинство кланов хотели бы избавиться от Ликата, но он держит их всех в кулаке. Теперь он у них самый главный. Дьяволы нанесли твоему народу такие удары, что Люди Собаки боятся раскола племени больше, чем открытого выступления против Ликата. Если кто-то хочет противостоять Ликату, то ему бы не помешало поискать помощи на стороне. — Он выделил последнюю фразу и после этого не проронил ни слова.
Повернувшись, Гэн взглянул на собеседника: в обычно бегающих глазах торговца был неприкрытый вызов и как будто что-то еще. Сперва ему почудилось, что надежда. Но на что мог надеяться Билстен, помогая Людям Собаки? Все же у Гэна возникло желание как-то утешить бородача. Более того, он обнаружил, что хочет довериться ему. Забыв об оскорбленном чувстве собственного достоинства, Гэн поведал Билстену план нападения и рассказал о своем намерении объединить оба королевства с Людьми Собаки в единое целое. Билстен спросил о роли, отводимой Гэном Людям Гор.
