Постчеловек (СИ) - Маковицкий Алексей

— Можешь начинать, театрал — пиво все одинаковое, различие только в градусах. — Кэт закинула ногу на ногу, ненароком демонстрируя сидящему рядом Косте ажурную резинку чулок. Нисколько не стесняясь нескромной позы, закурила тонкую ментоловую сигарету. — Ты главное закусывать не забывай.

Некоторое время парни сидели молча, наблюдая, как подруга пускает к потолку ровные колечки дыма.

— Когда я ем, я глух и нем! — позабыв о своих тревогах, беззаботно хохотнул Ляля. — Бабка моя всегда так говорила, когда я за столом болтать начинал. И ложкой меня по лбу била, дрянь старая…

— Молодец бабушка, я бы на ее месте вообще порола тебя каждый день! — равнодушно бросила Кэт и перевела взгляд на Филю: — Рыж, а ты чего молчишь? Не, я, конечно, привыкла, что ты весь такой серьезный, неразговорчивый, в очках… ну так давай, скажи что-нибудь умное!

Взгляд Филиппа заметался по сторонам — он не любил, когда на него давят.

— Это… А чего сказать-то?

— Ну что-нибудь у-у-умное, — протянула Кэтька.

— Умное? — задумался тот. — Хм… Ну… Это… Брекеты скоро снимаю.

— И это, по-твоему, «что-нибудь умное»? — Кэт поставила опустевший бокал на стол, подняла руку и щелкнула пальцами, подзывая официантку. — А чего так? Девушке твоей не нравятся?

Рыжий непонимающе уставился на подругу. И не он один! Костя с Ляликом тоже заинтересованно повернули головы, так как знали — никакой девушки у того отродясь не было!

«Фил, мы чего-то не знаем?» — повис в воздухе молчаливый вопрос.

Кэтька же, довольная произведенным эффектом, повторила:

— Неудивительно, что твоей девушке брекеты не нравятся… — выдержав паузу, которой мог позавидовать даже театрал, пояснила: — Ведь она от них быстро сдувается!

Костя с Ляликом мгновение обдумывали услышанное, а затем прыснули со смеху. А вот Филя сидел все в таком же недоумении.

— В смысле? Почему сдувается? Не понял.

— Забей, рыж. Или вон, пусть тебе друзья объяснят. Они у нас большие спецы в надувных подружках!

Ляля заржал в голос:

— Кэтька, иди ты в задницу со своими приколами!

— Наклоняйся, — жестко рубанула она и тут же отвлеклась на подошедшую официантку: — Сладкая, принеси мне какой-нибудь вкусный коктейльчик!

Официантка, которая была не более чем симуляцией прислуги из стандартного пакета четвертого обновления, кивнула и пошла обратно к бару.

Лялик привычно замахнулся, чтобы в очередной раз шлепнуть ее по булкам, но передумал и расстроенно поник.

Кэт пустила ему в лицо колечко дыма.

— Наконец-то наскучило? — спросила она и затушила сигарету в пепельнице.

— Ага. Первые пятьдесят раз было забавно… но как-то поднадоело. Все равно защита сработает.

— Ничего, недолго тебе осталось страдать…

— Полгода!

— …потом нашлепаешься еще по попам! — успокоила парня Кэт и встрепенулась, словно вспомнив что-то важное: — Кстати, насчет поп! А не пора ли какую-нибудь девочку на сцену вызвать? В конце концов, мы в стрип-баре или на школьных посиделках?

— Пора! Пора! — загорелись друзья. — Только давай покрасивей, а не как в прошлый раз… крокодилов каких-то!

— Тогда я просто пошутить хотела, а сегодня все по серьезному будет! — чуть растягивая слова, заверила Кэтька. По ее отсутствующему взгляду было заметно, что она перебирает в голове танцовщиц. — О, вот эта вроде прикольная! Ноги длинные, грудь есть, попка на месте. Нормуль!

Танцевальная музыка смолкла, а софиты по всему залу погасли. Заиграла медленная джазовая композиция.

Мощный фонарь озарил сцену, и к блестящему шесту вышла светловолосая танцовщица. Высокие, до бедра, красные лакированные ботфорты со шнуровкой сзади, красные же стринги, полупрозрачное бюстье — это и был весь ее костюм.

Стриптизерша призывно улыбнулась и, послав в зал воздушный поцелуй, очутилась возле пилона. Ухватилась за него ладонью, сделала первый оборот и закинула ногу на шест…

Филя и Лялик, уткнувшись взглядами в сцену, замерли, с восторженным трепетом пропуская через себя каждое плавное эротичное движение танцовщицы.

А вот Костя, которого неслабо так взбудоражили недавние слова Кэтьки о совместных прогулках, на извивающуюся стриптизершу даже не посмотрел. Почему-то решив, что именно сейчас самое подходящее время все выяснить, он, глубоко вдохнув, набрался смелости и повернулся к подруге:

— Кэт?

Девушка, с лукавым огоньком в глазах потягивая только-только принесенный официанткой коктейль, с неохотой отвлеклась от танца:

— Да, Котик?

— Хочу спросить…

— Спрашивай.

Секундное молчание для того, чтобы еще раз собраться с духом.

— Мы с тобой на самом деле будем только вдвоем тусить? Ну, после моего дня рождения? Или ты это просто так сказала?

— Посмотрим! — натянуто улыбнулась Кэт и кивнула на соседний диван: — Если эти дебилы мне окончательно надоедят, то все может быть.

Это был явный сигнал! По крайней мере, Косте так показалось. Поэтому, удивившись своей взявшейся из ниоткуда храбрости, он выпалил:

— Кэт, а давай встречаться? — И зачем-то добавил: — Пожалуйста.

Девушка поперхнулась:

— Котик, ты чего несешь? Безалкогольное пиво в голову ударило?

Глядя на недовольную подругу, Костя помрачнел.

— Прости, с дуру ляпнул, — промычал он.

— А знаешь, я ценю твою решительность, Котик, — вдруг улыбнулась Кэтька, — и обещаю, что подумаю и сообщу, если…

Договорить она не успела — танцовщица, повиснув на шесте головой вниз, одним движением расстегнула бюстье и бросила его в направлении их стола. Обнаженная грудь тут же покрылась мелкими квадратиками цензуры…

— Ну не-е-ет!

— Фу-у-у!

Пока парни бурно негодовали, стриптизерша закончила выступление и, покачивая бедрами, удалилась со сцены.

Вновь заиграло техно.

— Блин, пацаны, вы как будто в первый раз лайт-стрип смотрите! — задорно удивился Яковлев. Несмотря на недосказанность, слова подруги породили в нем неподдельное воодушевление. — Всегда же цензура была!

— А мне понравилось! Вот бы только еще никто не отвлекал… — покосившись на Костю, Кэтька облизнула сладкие от коктейля губы и снова закурила. — Мальчики, в танце главное не грудь, а красота изгибов и эстетика движений…

— Вот иди и эстетируй… Эстетствуй! — перебив, не согласился театрал. — А мы хотим на сиськи попялиться!

Кэт, затянувшись дымом, игриво проворковала:

— Бедный мальчик! Расстроился, что ему не дали на сисечки посмотреть! Ай-яй-яй! Ну хочешь, свои тебе покажу? В реале? — И, когда Лялик растерянно смолк, хлопая глазами, язвительно продолжила: — И чего ты теперь на меня вылупился, извращуга? Голенькой представляешь?

— Нет… кхм… Нет, Кэт! Ты чего? — окончательно смутился Лялик.

— Да шучу я! Неужели не понял? — Девушка откинула недокуренную сигарету в сторону, и та растворилась в воздухе. Встала: — Короче, вы как хотите, а я танцевать! Котик, ты со мной?

Яковлев замотал головой:

— Не-не, Кэт, я ведь не умею, ты знаешь!

— Знаю! Вот поэтому и зову! Чтобы поржать! — хихикнула она и, не дожидаясь ответа, вприпрыжку поскакала на танцпол. Музыка заиграла чуть громче.

Друзья остались сидеть на диванах, неловко переглядываясь.

— Кэтька в своем репертуаре, — рассеянно побарабанив пальцами по столу, наконец сказал Филя. — Вечно всех оскорбит, унизит — и свалит довольная. И зачем мы только с ней дружим?

Лялик, до сих пор чувствующий обиду за «эпизод с сиськами», наигранно усмехнулся:

— Подрастешь — узнаешь, зачем дружат с девочками. Хотя вон Кот уже знает!

— Я-то чего? — уставился на него Костя.

— А то я не вижу, как ты на нее пялишься!

— Как?

— Да черт тебя знает, как… как голодный тюлень на ведро с рыбой! — Театрал засмеялся. — Втюрился, да?

— Ничего и не втюрился!

Лялику, как показалось, ответ был и не нужен.

— Кот и Кэт! Котька и Кэтька! — радостно подразнил он. — Да вы только из-за одних прозвищ должны быть вместе! Но раз не втюрился, значит, не втюрился, как скажешь… Кстати, заметили, что она в последнее время все реже и реже с нами тусуется?