Э - 5 (СИ) - Шаман Иван

— Могу я с ними увидеться? — поинтересовался я, не веря на слово. То, что он меня спас, о многом говорило. И все же я не стал доверять первому встречному, он меня, может, и знает, а вот я его нет.

— Да, как рой успокоится, пойдем, — кивнул пчеловод. — Разворошил ты осиное гнездо, конечно. Нет чтобы спокойно дождаться темноты, когда большая часть насекомых спит, и костерок зажечь? Мы бы тебя нашли и сами встретили.

— Что-то не похоже было во время урагана, что они ночью спят, — заметил я.

— Миграция, пока новый улей не обжит и личинки в опасности, они могут суетиться. Мрут от перенапряжения, но продолжают искать место под гнездо, — объяснил Пал Палыч. — Но теперь все более-менее спокойно. Сейчас патрули уйдут на покой, рабочие вылетят вновь на заготовку, и можно будет выдохнуть.

— А ты неплохо разбираешься в этих тварях, — с уважением заметил я.

— Так они почти наши, земные. Только размножение у них немного другое, и маток нет, — объяснил пчеловод. — Каждая особь изначально оплодотворенная, мечет личинок — таких сколопендр, в метр длиной.

— Да уж, можешь о них не рассказывать. Товарища живьем изнутри сожрали, — вспомнив, передернул я плечами.

— Не повезло, ну так надо было аккуратнее обращаться, мази да припарки использовать, — покачал головой Пал Палыч. — Я вон до сих пор жив, хотя и с взрослыми, и с личинками постоянно работаю, как и десяток наших.

— Вы умудрились научиться выживать рядом? — прямо спросил я.

— Да чего там уметь, сейчас все успокоятся, сам увидишь, — пообещал пчеловод и через несколько минут, еще раз облив меня едкими отходами шершней, вывел наружу.

Несколько крупных особей спустилось, устрашающе щелкая жвалами. Мужчина протянул вперед руки, первым дотронувшись до усиков насекомых, и я повторил действие за ним. Несколько секунд нас ощупывали, пчеловод показал, как нужно вести себя, похлопав шершня по голове, и в конце концов нас пропустили через охраняемый периметр.

— Помоги набрать воска, нужно поисковый отряд подготовить, а у нас запасы на пределе, — попросил Пал Палыч и, вооружившись скребком, начал сбивать со стен отложения. Я не стал спорить — кинжалом срезал целые пласты, так что полведра мы набрали достаточно быстро. Затем пчеловод на несколько секунд исчез в здании, а когда вернулся — ведро оказалось заполнено все той же желтоватой слизью.

— Что это? — наконец решившись, спросил я.

— Жидкость, содержащая феромоны и запахи шершней-укладчиц. У них нет четкого разделения на роли. Но тех, которые сейчас откладывают яйца и сторожат личинок, трогают меньше, — ответил пчеловод. — Среда выживания у них очень суровая, вот и пришлось приспосабливаться. Каждая и матка, и стражник, и рабочая. А в условиях нехватки еды все очень агрессивны. Но собственные соты с личинками не едят, чем мы и пользуемся.

— Это как? — снова поинтересовался я.

— Терпение, уже недалеко осталось, — довольно сказал мужчина. Вместе мы зашли в расколотое здание по соседству, из которого вылетали новые шершни. Походя мужчина сделал несколько мазков по двери, и так уже желтой от воска, обновляя запах. К слову сказать, я к нему уже почти привык и перестал ощущать. Человек ко всему привыкает.

Войдя в подъезд, я ожидал увидеть соты или, по крайней мере, несколько шершней, но вместо этого сразу за второй дверью меня встретил самый обычный лестничный пролет. Только вдоль стены висело несколько таких же брезентовых плащей в полный рост, а на этаже выше сидел чисто выбритый мужчина с ружьем.

— Палыч! Живой, — воскликнул он радостно. — Запах принес?

— Все принес, — довольно ответил пчеловод. — Готовьтесь, а я пока гостю все покажу.

С этими словами он стряхнул плащ и, помедлив несколько секунд, размотал арафатку. Его лицо и шея были изъедены свежими ранами и едва затянувшимися шрамами. А когда под кожей что-то шевельнулось, я невольно отстранился, подумывая достать огнемет.

— Спокойно, я не заразен, — подняв руки, сказал пчеловод. — И на тебе этой дряни тоже нет. Результат не совсем успешного эксперимента.

— Если личинки, пожирающие тебя изнутри, — это не совсем успешно, то я уж даже не знаю, что должно быть полным провалом, — настороженно проговорил я.

— Ну, уже неделю не сожрали, так что… — отмахнулся мужчина, но по дернувшемуся лицу было понятно, что он сам не слишком доволен результатом. — Зато мед у них целебный.

— Ага. Мед, — хмыкнул караульный. — Если это медом назвать можно. Ты заходи, парень, не стесняйся. Он и в самом деле не заразный, мы проверяли. И личинок в нашем подъезде нет. Все спокойно, можешь расслабиться.

— Ну-ну, — проговорил я, не собираясь следовать совету. — Как вы тут устроились, по соседству с шершнями?

— Пойдем, покажу, — стараясь улыбаться, сказал Пал Палыч. — Обещал же.

Раздевшись, он остался только в майке, и я увидел, что и под кожей рук у него тоже что-то ползает, а из открытых ран сочится лимфа вместе с чем-то желтым. Вроде не гноем, но приятного все равно мало. Теперь стало понятно, что он не толстый — а просто опухший от многочисленных язв и укусов.

— Избавиться от личинок не пробовали? — спросил я, держась на безопасном расстоянии.

— Вырезать их всех нереально, — со вздохом ответил Пал Палыч. — Некоторые уж больно глубоко в тело ушли. Хорошо, они хоть плодиться не умеют. Постепенно вылазят — тогда и собираем. А для размножения им нужно вымахать до полуметра, я же воском постоянно мажусь и мед ем, так что они меня за своего считают и сильно не жрут.

— Я могу током ударить, долго, достаточно, чтобы те, которые на поверхности, сами выбрались, а те, что внутри, подохли. К тому же у нас есть врачи, хирурги. Смогут провести полноценную операцию и вытащить засевших глубоко, — сочувствуя пчеловоду, сказал я.

— Не знаю, пока я жив, и поселению от меня большая польза… — проговорил мужчина.

— Так я не подохнуть предлагаю, а строго наоборот. Если все получится, твои знания пойдут на пользу всем. Вы первое поселение, которое умудрилось начать сосуществовать с шершнями. Это, знаешь, не просто так.

— Тут ты прав, — улыбнулся Пал-Палыч. — Это было не просто. Первые несколько дней мы просто выживали. Риск был огромный, но он того стоил. Для начала пришлось сцеживать личинок. Нескольких убили, пока не придумали, как это делать безопасно, меня цапнули. Но, как видишь, жив еще и многому научился.

Мы постепенно поднимались по подъезду, и пчеловод рассказывал обо всем, что я видел. А посмотреть было на что — перегородки из воска. Окна, едва пропускавшие желтый свет. Выеденные шершнями бетонные стены. Соты, заполненные личинками. И тут же — варящийся из этих личинок суп. Похожий на креветочный.

Люди приспосабливались, как умели. И это было потрясающе. Оставался только один вопрос, который я должен был уточнить.

— Я могу открыть портал в наше поселение. Постоянный, на случай если у вас что-то произойдет, понадобятся припасы, или вы захотите поменяться, — сказал я, когда экскурсия закончилась. — Мы же будем его использовать, чтобы быстро перебрасывать подкрепление или вывозить раненых. Что скажете?

— Надо посоветоваться с остальными. Но так — я не против, — ответил Пал Палыч, улыбнувшись лопнувшими губами. — И знаешь… я готов рискнуть. Зови своего врача.

Глава 8

— Нужен хирург, — крикнул я, открыв портал в конференцзал. Комната оказалась полупустой, но охрана была на месте. Десяток автоматчиков у входя держал под прицелом все помещение. А судя по торчащим трубкам стволов — огнеметчики тоже оставались на позиции.

— Штаб, ответьте Двери. У нас новое окно, эвакуатор просит прибыть хирурга, — отчетливо донеслись до меня слова одного из дежурных. Ответа я не слышал, но во внутреннем кармане запиликал давно забытый телефон. Вытащив устройство, я с удивлением уставился на цифры — 00212.

— Эвакуатор на связи, — ответил я на вызов.

— Слава, это я, Михаил, — тут же донесся из динамика знакомый голос. — Тебя же в общей сети прописали, по территории города можешь спокойно звонить. В чем дело, зачем хирург?