Андрей Русанов - Главы Апокалипсиса. Начало
Как только сел на велосипед, сразу вспомнил про то, что надо зашить штаны. Шитье заняло немного времени. А что вы думаете, я и на машинке вышивать умею – вообще, мужчина должен уметь делать все. Я сказал «ДОЛЖЕН УМЕТЬ», а не «ОБЯЗАН ДЕЛАТЬ». Навык шитья мне пригодился уже в третий раз. Я был искренне рад тому, что знал, как вдеть нитку в иглу и что потом со всем этим делать. Но не будем об этом. Дел еще невпроворот.
Катался в поисках воды долго, пока не наткнулся в одном из дворов на колонку с длинной ручкой – это означало, что здесь скважина, оснащенная ручным насосом. Ой, скажу я вам, намучиться пришлось с этой колонкой и бутылками, пока не подобрал валявшееся в соседнем дворе ведро. Конечно, можно, встав в позу из камасутры, пытаться одной рукой держать бутылку под струей, а второй с легкостью качать воду полутораметровым железным рычагом… Конечно, если вы считаете себя очень крутым, то попробуйте сами, а я посмотрю – может, чему и поучусь. Мой способ был простым, как тряпка: пока ведро стояло под струей, я двумя руками качал воду, налегая на рычаг всем своим весом. Когда ведро наполнялось, аккуратно разливал воду по бутылкам.
Кажется, теперь я понимаю, почему деревенские жители такие крепкие – тяжелый физический труд, охота на куриц, попытки добыть еду себе на пропитание и про запас… На обратном пути я набил рюкзак и все карманы яблоками и даже в сумку умудрился немного напихать.
Добравшись до дому, я отнес воду в кухню, нашел старые собачьи миски и спустился в гараж – иногда животным и птицам тоже надо давать пить.
Все яблоки, что у меня были и те, что нарвал по дороге к дому, я нарезал дольками, удалил косточки и разложил во всех свободных местах – на тарелках, старых журналах, книгах и газетах.
С дровами все обстояло очень просто – вокруг они были навалены тоннами и представляли собой довольно широкий ассортимент, начиная от досок, бревен, колод, поленьев, и заканчивая просмоленными шпалами, из которых народ умудрялся даже что‑то строить. До вечера я занимался нелегкими физическими упражнениями и как результат – довольно большая поленница в гараже, а перед домом куча досок, сваленных в полном беспорядке, так как я их затаскивал в ворота.
Во дворе, слева от лестницы из кирпичей, коих в округе было несметное количество, я сложил некое подобие печки. Печка состояла из двух параллельных стенок, стоящих на небольшом расстоянии друг от друга – так, чтобы удобно было ставить кастрюлю или сковородку. Каждая стенка, в свою очередь, складывалась из шести кирпичей – четыре внизу, два поверху. Можно было и более фундаментальное строение сотворить, но я слишком много трудился и попросту сильно устал.
После нескольких неудачных попыток ощипать петуха вручную, я опустил его в кипяток за привязанную к ногам проволоку, подержал немного, вытащил, подождал, пока стечет вода. После нехитрых действий все перья слезли вместе с петушиной кожей. Можно было осмолить тушку над огнем, но, надеюсь, это не последняя съедобная птица в моей жизни, чтобы решать, каким способом ее проще избавить от перьев.
Долго не думая, я решил сделать шашлык.
Шампуры нашлись очень быстро – благо, их рядом рос целый лес. Дальше все было делом техники. Когда готовка подходила к концу, видимо, почуяв запах, пришел кот. В петухе был минус: он был старый и жилистый. Но, естественно, был и плюс, очень вкусный плюс…
Напоследок я покормил всех обитателей гаража яблоками, которые забыл выложить из карманов и, закрыв дверь (скрутив проволокой приваренные изнутри и выступающие наружу уголки с отверстием для замка), поднялся в дом. Только дома, сев на постель и приготовившись заснуть, я понял, что пора снять рюкзак.
За день я очень сильно наработался и устал, поэтому, как только моя голова коснулась мягкой подушки, я моментально заснул.
Глава 12
С момента моего появления в доме прошло много дней. Не так много, как могло бы, но и не так мало, как хотелось: по моим подсчетам где‑то чуть меньше месяца.
Каждое новое утро начиналось с воплей петуха в гараже, вырывавших меня из пут сна. Затем я пытался встать с постели, а когда это не удавалось сделать из‑за боли в натруженных мышцах, просто скатывался на пол. После подъема я требушил делавшего вид, будто спит, кота и мы оба шли в гараж кормить живность и собирать яйца. Пока я занимался делом, кот с довольным фырканьем гонял кур. Позавтракав, я шел во двор – там всегда хватало дел.
После моих ежедневных охотничьих вылазок курятник заметно пополнился, что решило проблему с едой для меня и, собственно, для кота. Впрочем, курам самим помимо основной еды часто доставалась добавка в виде собственных яиц и растолченной скорлупы, Их этот факт ничуть не огорчал, скорее, даже наоборот, радовал. Постепенно птицы начали привыкать ко мне, уже не орали и не метались, когда я заходил в гараж, а иногда гоняли кота, которого также перестали бояться. Тем не менее, кот продолжал каждый раз сопровождать меня к курам – видимо, игра в «кошки–мышки» с несушками его развлекала или напоминала о том, что он довольно грозный хищник.
Каждый день я колол дрова и пополнял ими выросшую поленницу, над которой даже соорудил навес. Навес был очень прост в конструкции и представлял собой несколько длинных шестов из обтесанных стволов молодых сосенок, вкопанных в землю и соединенных между собой и южной стеной дома брусками. На бруски я набил в два слоя доски, образовавшие покатую крышу, высокая сторона которой вплотную прилегала к дому чуть ниже окон. Доски верхнего слоя закрывали щели нижнего. Такая конструкция, по моему мнению, должна была какое‑то время защищать дрова от намокания во время дождя и быстро высыхать в его отсутствие.
Топор стал частью моего тела, продолжением рук – я научился его точить не только о точильный камень, но и об обыкновенные булыжники, торчавшие из земли. Я даже умудрялся доводить заточку почти до идеала, используя кожаный ремень. Впрочем, я практиковался в точении не только топоров, да и навыки мои улучшились не только в профессии точильщика – каждый вечер я тренировался несколько часов в метании. В результате тренировок я наловчился более–менее сносно метать из моих вещей все, что можно было метать: большие тяжелые гвозди, топоры, ножи и даже заточенную от нечего делать железную вилку советских времен. С каждой новой тренировкой движения мои становились плавней, я начинал чувствовать предметы, их полет и движение в нем. С каждым броском я менял расстояние, свою позицию. Я импровизировал. Мои броски раз за разом становились точнее и за небольшое время превращали в месиво различные мишени (но состояние каких‑то деревьев, досок и разного материала меня мало волновало…)
Велосипед я сломал довольно быстро – все же любая техника рассчитана на эксплуатацию в тех условиях, для которых проектировалась. Например, горный велосипед никак не предназначен для перевозок тяжестей. Естественно, говорить о ремонте рамы без сварочного аппарата не приходилось. При изучении окружающей местности я начал перемещаться пешком.
Не знаю, сколько килограммов жира я сбросил за эти, полные труда, поисков и движения, дни, но скажу точно – ни одна диета в мире не дала бы таких превосходных результатов. Через две недели пробуждение стало более приятным, а к концу месяца я почти не обращал внимания на такие мелочи, как боль.
С каждым новым днем я чувствовал себя легче, тело становилось гибким и подтянутым.
После того, как уронил кастрюлю в костер, решил сделать более фундаментальную печь. Насобирал целых, внешне напоминавших огнеупорные, кирпичей, рядом с одним из участков нашел кучу глины и за два дня перевез ее к себе во двор, а в мусорной куче за дачным поселком нашел несколько прутьев арматуры. Раствор из глины делал, собрав в памяти обрывки воспоминаний из старых фильмов, книг и рассказов. В корыто налил воду, набросал лопатой глины, для крепости туда же разбил пару сырых яиц, затем долго перемешивал получившийся раствор ногами до тех пор, пока не получилась однородная масса, по консистенции напоминавшая пластилин. Вырыл круглую яму полметра глубиной, насыпал на дно сантиметров двадцать щебня, поверх бросил шурф своего глиняного раствора и начал выкладывать кирпичи.
Печка получилась красивой и простой: полукруглые стенки не смыкались, а образовывали что‑то вроде небольшого колодца. Это было удобно тем, что дрова можно было подбрасывать с двух сторон, впрочем, как и выгребать уголь. Сверху, между зазорами кирпичей, выложенных поперек основной кладки, прекрасно поместились пруты арматуры. Да, похоже, при желании тут можно готовить прекрасное барбекю или шашлык. После того, как конструкция была готова, я обложил ее досками и поджег – надо было обжечь глину.
Весь процесс удался на славу, и на мгновение мне показалось, что за моей спиной гордо стоят седые старики и рослые широкоплечие мужики в рукавицах, фартуках и перчатках; у многих бороды, они что‑то оживленно обсуждают и радостно кивают, глядя в мою сторону. Может – это моя гордость и радость, а может, просто разыгравшееся воображение так шутит надо мной.
