Зараза. Трилогия (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57"

– Оклемался после пожара?

– Не то слово, – поддакнул Саня, – Усилился и жестить начал. К нам многие из‑за этого и переметнулись под защиту, после того как он лагерь МакФерси с землей сравнял.

– А чего на железку не лезет?

– Лезет, щупает потихоньку. Леонидыч думает, что мы, русские, для него неизвестный фактор. Опасается он нас…

– Да, ффыкло он профто.

– Скорее всего. И тебя помнит, и с Лехой уже пару раз сталкивался, и с нами на «пиранье», – Саня изобразил, чем все заканчивалось для людей Соломона, похлопав ладонью по сложенной трубочкой второй руке. – Все разы не в их пользу были. Так что силы, сука, копит. По вам, кстати, палить начали, так это думали, что как раз отребье Соломона снова лезет.

– Ясно, – я вспомнил, что так и не извинился перед парнем, которому дробью попортил щеку. – Вадик, валю шлагбаум и подкатывай к самому длинному зданию, там вроде парковка подземная есть.

Приехали.

Самый современный район Фритауна, отстроенный под нужды корпораций. Башня «Глобал Корп» стояла в центре урбанистического оазиса, очень похожего на Москва‑Сити. Три небоскреба этажей под сорок, пять плоских зданий по пятнадцать этажей, а в центре громадная свеча с потухшим логотипом Global Diamond Corporation.

Хреновый район, аж голова кружится и глаза слепит, от бликов, льющихся от тонн стекла и стали. Строили, строили, кучу бабла небось вложили в эти здания и ведь думали, что красиво получится.

А сейчас высотки больше напоминали скелетов – толстые ребра‑перекрытия, блестящие полупрозрачные окна, за которыми бродят тени, а на двадцать каком‑то этаже еще и сильный пожар был. Почти весь этаж выгорел, а верхние закоптились.

Разбитых окон много и не только в этом здании. Темные провалы или, наоборот, белые шторы и жалюзи наружу (одно с надписью SOS) есть почти везде. Второй плакат c огромными буквами HELP, намалеванных на двух листах, похожих на экраны для проектора, был вывешен почти под самой крышей здания «глобалов» и крепился под строительной люлькой.

На улицах никого, только ветер гоняет пыльные сухие листья и обрывки какого‑то мусора, да солнце вялит темные кляксы – все, что осталось от людей, решивших выйти через окно.

– Космос, ты не в курсе? Говорят, когда машина сбивает и ботинки слетели, то, значит, уже точно не жилец? – спросил Саня, осматривая округу в бинокль.

– Не знаю. Здесь явно прыжок веры не удался, и не один, – я разглядел рядом с бесформенной кучей пару туфель из кожи какой‑то рептилии, о которых говорил Саня.

Пока искали проезд к зданию «глобалов», проехали почти весь квартал, оформленный как пешеходная зона – то клумба, то бордюр, то инсталляция или памятник, хер проедешь даже на броне. Зомби за стеклами реагировали на нас, вжимались в витрины, пуская слюни, и оставляли после себя разводы коричневого цвета, когда тянулись за нами.

А вот на улице никого не было. Одна «лепешка» только дернулась чудом уцелевшей головой, когда мы проехали мимо переломанного тела.

Не знаю, кто и зачем это сделал, но все здания были закрыты – двери с вертушками заблокированы и завалены строительным барахлом, которое обычно используют в ремонте дорог. Все остальные входы либо перетянуты цепями, либо закрыты жалюзями.

– Вадик, пофиг на паркинг, – я проверил заряжен ли «кольт» и потянулся за «ремингтоном». – Мертвое здесь уже все, дуй к «старбаксу» и заезжай внутрь.

– Эх, фалко тут «макдака» нет, у ниф пирофки фкуфные и фрок годнофти там бефконефный.

– Космос, не забудь про координаты всех рудников, – из десантного отделения подал голос Дедушка Лу. – Я вас здесь подожду, неуютно мне в небоскребах. Демоническое это все, человек на земле роди…он долж…

Что и как с человеком, по версии камаджоров, я уже не услышал. «Пиранья» с грохотом и звоном протаранила витрину, сбив зеленую вывеску с русалкой, забуксовала в мебели и бросившихся к нам шаркунах. С ревом, как в гололед, Вадик стал раскачивать машину, цепляя зомбаков на приваренные Саедом «шампуры».

Дальше в дело вступил Саня, вылез из бойницы и в несколько коротких очередей развалил всех посетителей кофейни, из неизвестно где добытого ППШ с дисковым магазином. Очередь за капучино или, может быть, за латте так и легла, только бумажные стаканчики разлетелись по всему помещению.

Магазин у Сани был только один, и пока он ушел на перезарядку, прикрывал уже я. Выбрался из «пираньи», первым делом проверил насколько крепко заперты входные двери, за которыми уже начали собираться зомби. Запрыгнул на стойку, намереваясь пристрелить недобитков, но приметил ухватистую половешку с длинной ручкой и металлическим носиком, в которую насыпают кофе для кофемашины и как молотком, прошелся по паре шевелящихся голов.

Холдер (я вспомнил, как называется эта штука) отработал довольно грязно, разбрызгивая содержимое гнилых черепушек во все стороны. И, вообще, ситуация с оружием была критическая – поживиться в ЖД‑музее ничем не получилось, они сами в дефиците по стволам. Но патронов отсыпали и для дробовика, и для «кольта» в обмен на обещание Дедушки Лу, что он знает пару нелегальных торговцев из прошлой жизни и даст на них наводку.

– Готовы? – игнорируя главный вход, я подошел к неприметной двери за стойкой, – Наша цель на пятьдесят седьмом этаже.

– Футифь? – Вадик уже по пояс высунулся из водительского люка.

– Так Астрид сказала, – я выкрикнул из‑под стойки, где приметил несколько засохших овсяных печенек, – Говорит, там маленький склад для лабораторного оборудования, хрупкое, но легкое.

– Я фдефь подофду, буду тафку офранять, – и не слушая возражений, скрылся обратно в машине и люк закрыл.

– Двинули, быстрее вернемся, – Саня кивнул, хоть и видно было, что идея ему так себе, – Печеньку дай и пошли. Беленькую давай, та, что с шоколадом и клюквой. Сладкие они, заразы, но очень вкусные.

Мы вышли в технический коридор и, сверив схемку от Астрид с планом эвакуации на стене, двинули в направлении лестницы.

– Слышишь гул? Будто, где‑то за стеной пчелы жужжат?

– Вентиляция, наверное, шумит, – я заметил пожарный щит и пошел к нему, – Прикрой.

– А твой сканер‑шманер, что говорит?

Я прислушался. Действительно, гул или скорее напряженный фон, исходящий от стен вокруг. Я даже приложил ладонь к прохладной бетонной стене. Шершавая и слегка вибрирует, как стены в метро. Хотя, если честно, я никогда не трогал стены в метро, но почему‑то представил, что на нас сверху вниз несется поезд. Или лифт падает в шахте, но здание обесточено – мы несколько раз проверили.

– Не пойму, – я подошел к пожарному щиту, распахнул стеклянную дверку и снял оттуда штурмовой пожарный топор, – Подожди‑ка, у меня шопинг и поскорее пробежимся на какой‑то там седьмой.

Я взмахнул топором – почти метровой длины, по весу килограмма четыре, острое лезвие с одной стороны и кирка с другой. Я еще раз взмахнул, не понимая, в чем подвох, слишком легко идет, будто не деревянный дрын со стальной чушкой в руках, а фибергласовый туристический топорик. Потом вспомнил выводы Астрид и хищно улыбнулся, кажется с холодным оружием вопрос решился. Буду порхать, как бабочка и жарить, как жук‑пожарник.

– Космос, кажется, гул усиливается, – прошептал Саня, так сжав приклад ППШ, что костяшки пальцев побледнели, – И я вот никак не пойму, а зачем их тут всех закрыли?

Глава 13

– Тихо, – я шикнул за спину, остро понимая, что Сане не кажется.