Дональд Маккуин - Ведьма
— Стой! Волки! Там на стене Скэн! Убейте его!
Домел скользнул через амбразуру, сбросив вниз одну из веревочных лестниц. Он был уже далеко и скрылся в ночи, прежде чем кто-либо мог его настигнуть.
* * *Барон Ондрат медленно, почти незаметно, пробирался прочь из города. Перебегая открытое пространство возле городской стены, он похвалил себя за предусмотрительность. Ондрат даже улыбнулся, представляя себе, как его друзья бароны судорожно торгуются с рыбаками за место в лодке. Для жизни среди Скэнов потребуется кое-что, прихваченное с собой.
Он мерно раскачивался в седле своей лошади, пустившейся галопом.
Мешок золота смягчит кого угодно. Даже Скэнов. Кроме того, Скэны торгуют с Найонами. А Найоны любят золото.
Все умные люди любят золото. А еще умные люди никогда не умирают рядом со своими подчиненными.
Глава 84
Первой реакцией Тейт на отступление Скэнов было невероятное облегчение. Собрав последние силы, она вступила в бой с воином Ондрата, намеревавшимся защищать честь своего барона одной рукой. Срывающимся голосом Доннаси приказала ему сдаваться. Он ответил тяжелым ударом, вогнавшим конец ее мурдата в землю. В тот момент, когда мечи обоих противников были опущены, Тейт ударила воина головой в переносицу. Хрящ треснул. Толчок коленом в живот согнул солдата напополам.
Она медленно подняла меч. Удар плашмя пришелся ему чуть повыше уха и сопровождался звуком упавшего спелого арбуза.
Вконец обессилевшая, Тейт сползла по стенке вниз и вытянула ноги. Ее жертва была еще жива и издавала странные звуки. Тейт закрыла глаза.
— С тобой все в порядке?
Над ней склонилась встревоженная Сайла.
— Как нельзя лучше! Мы сделаем его в следующем раунде.
— Что-что?
— Ничего. Пытаюсь шутить; забудь об этом. — Доннаси подобрала под себя ноги, и Сайла помогла ей встать. — Просто я устала. Как наши люди?
— Много раненых. Много убитых. Всюду пожары — в аббатстве Фиалок, в замке.
— Пойду разыщу людей для насосов Леклерка. Где Эмсо?
— Собирает остатки войска, я так думаю. Я была очень занята и…
— Не смей оправдываться. Ты поддерживаешь нас всех на ногах, ты и твои Жрицы. Надо бежать — огонь не ждет. Увидимся.
Тейт отхлебнула большой глоток воды из своей фляги и поспешила к ближайшему насосу. Торопливо проверив шланги, она позвала на помощь. Волки, уже имевшие дело с этими машинами, возглавили группы для работы с другими насосами. Однако пламя, охватившее аббатство Фиалок и северное крыло замка, упрямо не поддавалось.
Доннаси продолжала разыскивать Эмсо. Образ старого воина, зовущего Джалиту, постоянно вставал перед глазами. Она пыталась не вспоминать этот крик, в котором слышалось гораздо больше, чем просто стремление защитить товарища. Тейт безрадостно отметила, что научилась тонко улавливать эмоциональный подтекст. Теперь еще оставалось научиться правильно на него реагировать.
Проходя мимо очередной работающей группы, она заметила знакомого Волка, как раз в этот момент уступившего ручку насоса своему товарищу, и поинтересовалась у него про Эмсо.
— Так ты не слышала? Он направил большой отряд на ферму Леклерка, приказав охранять ее. У него сломана нога; несколько Волков помогли ему в конюшне, и он ускакал чуть позже остальных. Мне он сказал, что до его возвращения главной остаешься ты.
— Почему же он не сказал об этом мне? Я сражалась с пожарами. Что, у нас не осталось охраны на стенах?
— Я выставил там людей — ты была занята… Их мало; это скорее наблюдатели, чем защитники. И многих уже нет.
— Ты хорошо поработал. Отдохни. Я позабочусь об охране. Теперь, когда я знаю, что Эмсо оставил меня командовать этой неразберихой, у меня это получится лучше.
Направляясь к стене, Доннаси оглянулась на пожар; кажется, его наконец-то удалось остановить. И самое главное, опасность уже не угрожала подвалам с оружием.
Мысль об этом заставила ее проверить собственную амуницию и прекратить раздумывать, зачем отослали боеспособный отряд. Вероятно, Эмсо все же понял, как важен Леклерк для Трех Территорий.
Это должно было рано или поздно произойти. Эмсо — замечательный человек, несмотря на все свои старомодные пристрастия. Она ускорила шаг, надеясь, что на этот раз Леклерк и Эмсо сумеют забыть разногласия.
* * *Эмсо слышал победоносные крики Волков. Эти звуки разрывали ему сердце. Дурак. Старый дурак. Мерный стук лошадиных копыт жестко вторил его словам. Он не достоин жалости. Изменник не стоит жалости с того момента, как вступает на путь предательства.
Память возвратила его обратно на стену, где он прикрывал ту, что привела его к такому концу. Старого воина захлестнул стыд. Все было ясно и просто, когда он приказывал заключить ее в тюрьму. Но едва ей стала угрожать опасность, как он оказался беспомощным. Он должен был спасти ее, защитить.
Ондрат, конечно, прячется в своей крепости. Здоровой ногой Эмсо пришпорил лошадь и позволил себе напряженно улыбнуться. Не верилось, что Ондрат останется сражаться вместе со своими людьми. Как только поражение станет очевидным — или хотя бы вероятным, — Ондрат сбежит и отправится в свое убежище готовиться к переговорам. В этом не было сомнений.
Быстрая езда вызывала в сломанной ноге неприятные ощущения. Содержимое седельной сумки тоже следовало бы поберечь от тряски. Но сейчас важнее всего — убить Ондрата. На мгновение появилась неуверенность: справится ли он с Ондратом, стоя на одной ноге. Эмсо выпрямился в седле. Ондрат должен умереть; другого выхода не было.
Полная луна освещала стены крепости, чередуя полосы серебряного, серого и черного. Посередине зияли зловещим приглашением распахнутые ворота. В поселке не было видно ни одного огонька.
Всадник медленно продвигался вперед. Лошадь чувствовала его тревогу. Она мотнула головой, но больше ничем не выдала своего беспокойства. Эмсо мысленно поблагодарил ее.
Он въехал в ворота с обнаженным мурдатом наготове, припадая к лошади и сливаясь с ней в темноте. Ни оклика, ни звука шагов. Непонятный шорох донесся из какого-то здания. Казалось, оставшиеся здесь забились в норы, как мыши, при его приближении.
Дверь замка тоже оказалась открытой и лишь тихонько вздохнула на громоздких петлях, поддетая кончиком мурдата. Воин спешился, едва сдержав крик от боли в сломанной ноге. Привязав лошадь и сжав в руке мурдат, он, проклиная свою неуклюжесть, на одной ноге прыгнул через порог.
В очаге догорали последние красные угольки. В дальнем кресле перед камином сидел Ондрат. На его коленях поблескивал меч. Эмсо быстро продвинулся вперед, используя мурдат как опору, и остановился напротив камина, балансируя на одной ноге.
— Вижу, ты ждал меня. А я боялся, что ты убежишь. Встань, барон, или умрешь на месте!
— Слишком поздно, — ответил из темноты бестелесный голос. — Мне он тоже был должен. Я подоспел первым.
Эмсо с трудом удержал равновесие.
— Домел? Это ты?
— Да, — донеслось из полумрака. — Если бы ты внимательнее смотрел по сторонам по дороге сюда, то заметил бы двух мертвых стражников у ворот и человека, лежащего слева от входа. Ты должен быть мне благодарен. Прыгая на одной ноге, ты не ушел бы ни от одного из них.
Стараясь сдержаться, Эмсо лишь чуть взмахнул мурдатом.
— Если тебе не нравится мой способ передвижения, подойди сюда. У нас с тобой свои счеты.
Домел бесшумно материализовался.
— Понимаю твои чувства. Даже лучше, чем ты думаешь. Я помогу тебе, если ты так хочешь. Ты калека, и я убью тебя.
— Может быть. Это не важно.
Подняв меч, Домел указал им на бездыханное тело барона. В красноватых отсветах тлеющих углей сталь казалась живой.
— Убить кого-то вроде Ондрата — это правильный поступок. Одному из нас убить другого — или друг друга — уже очевидная глупость. Мы оба, покрыв себя позором, мучаемся раскаянием. Поэтому я и убил Ондрата. Он был частью моей подлости.
— Так же, как и моей. И ты, кстати, помог им меня опозорить.
Домел рассек мечом воздух, голос его стал резким и сухим.
— Не станешь же ты утверждать, что идея избавиться от меня, раз уж проблемы Гэна Мондэрка решены, принадлежала не тебе? Или выступление Скэнов переменило твои планы? Если бы не выходки той юной особы, ты бы отослал меня обратно к Лорсо или придушил, как цыпленка.
— Вполне возможно.
Тяжело дыша, Домел сделал шаг вперед.
— Если ты считаешь, что должен сразиться со мной, — не стану тебя разочаровывать. Мои цели иные. Я никогда не смогу вернуть свое доброе имя и честь, но могу сделать так, чтобы меня никогда не забыли те, кто отнял их.
— Интересно, что ты собираешься предпринять? Если победишь меня?
— Я не хочу побеждать тебя. Помоги мне.
