Дональд Маккуин - Воин
— Я ничего не сообщал раньше, чтобы не давать вам пустых надежд, но все это время я занимался поиском ваших пропавших товарищей. Я нашел их.
— Доннаси? Джонс? Они здесь?!
— Нет-нет, но теперь я знаю, где они. Джонс и Тейт — узники барона Джалайла, одного из мерзких харбундайских дворянчиков. — Король видел, как увядает радость на ее личике по ходу рассказа об опасностях и лишениях, какие ждут их во время предстоящих битв.
Потом, выпустив ее руки, он жестом призвал Картер к молчанию. Подбежав к двери, Алтанар осмотрел зал, потом проделал то же самое у окна. Вернувшись к Дженет, он уселся в одно из кресел, потянув ее в соседнее. Наклонившись так, что его губы касались женских волос, он зашептал:
— Только самым надежным из моих шпионов известно, что я веду переговоры с тремя харбундайскими баронами. Те должны отступить со всеми своими людьми. Они ненавидят своего короля, ты же знаешь. И больше смерти боятся громового оружия. Я собираюсь сделать вид, будто объявляю войну, но, надеюсь, мне удастся заставить Харбундай сдаться до начала кровопролития. Мне глубоко противно такое коварство, но быть королем — непростое искусство, требующее великого терпения.
— Ты справишься! — Подчиняясь неожиданному импульсу, она положила ладонь на его руку и была слишком возбуждена, чтобы заметить, как он слегка вздрогнул от прикосновения. — Я так рада, что ты все мне рассказал! Когда я увидала блюстителей истины на Берегу Песен и все то, что они вытворяли… — Женщина содрогнулась, но потом продолжила: — Теперь я знаю, что ты ничего не мог поделать. И попытка договориться о мире! Это прекрасные новости. Об этом можно было только мечтать! Я знала… Нет, ничего я не знала. Буду откровенна с тобой, как ты со мной. Сначала я считала тебя жестоким. Но в тайне надеялась, что в твоей душе сохранилась хоть крупица добра, и через некоторое время мне показалось, будто я разглядела тебя настоящего за этой жестокостью — мужественного короля, страдающего от того, что он вынужден совершать. Теперь я уверена. Ты хочешь сделать лучше для всех, но для этого должен быть тверд в своих действиях.
Король поднялся, проведя рукой по ее волосам, размышляя о том, что они необычно жесткие. Это вызвало кое-какие занятные образы.
Попозже, плохой мальчишка, подумал он. Вслух же произнес:
— Я верю тебе. Но, пожалуйста, не говори никому. Особенно Конвею. Он очень гордится своей позицией лидера, и мне не хотелось бы его оскорблять.
Ее глаза блеснули.
— Я знаю Мэтта. Я никому ничего не скажу.
Уходя, Алтанар насвистывал.
Глава 65
Чужеземцы прогуливались по аллеям во дворе замка. С первого дня их пребывания в Оле Фолконер настаивал на необходимости частых встреч — чем чаще, тем лучше. Окружающие должны привыкнуть к тому, что они собираются вместе, и через некоторое время не будут видеть в этом ничего опасного. Конвей был полностью согласен с полковником. Берл также говорил ему лично, что всякая попытка постороннего помешать подобному общению должна расцениваться как дурной знак. Алтанар не скрывал недовольства таким поведением, но не находил повода запретить встречи. Король все еще играл роль радушного хозяина. Это была странная захватывающая игра — одна из тех, что обычно очень плохо заканчиваются. Не теряя надежды воспользоваться необыкновенным оружием, Алтанар продолжал склонять его обладателей к переходу на свою сторону. Если же это не удастся, он вытянет из «гостей» все, что можно, пытками. Чужеземцы прекрасно знали это. А Алтанар не сомневался, что они знают. Продолжая опасную игру до самого последнего момента, каждая из сторон рассчитывала на успех. В конце концов сначала Фолконер, а теперь Конвей пришли к выводу, что побег будет меньшим злом, чем тот вариант развития событий, в котором они все вместе оказываются за решеткой. Собираясь поделиться с товарищами новостями, Конвей подумал, что они уже в одном шаге от последнего варианта, так что самое время попробовать предпоследний. Он старался, чтобы его голос звучал убедительно:
— Мы собираемся бежать отсюда.
Все три женщины глянули на него так, словно он говорил на другом языке, а Леклерк громко сглотнул. После этого наступила тишина, нарушаемая лишь шорохом бриза в ветвях высаженных вдоль дорожки елей.
Первым пришел в себя Луис, сумевший выдавить вопрос:
— Когда?
— Сегодня ночью. Час назад Алтанар отправился на север инспектировать дивизии, готовые выступить против Харбундая. Его сопровождает часть личной гвардии, так что охрана замка ослаблена. Оставшиеся стражники будут не столь бдительны. У нас никогда не появится лучшего шанса.
— Как же мы убежим? — поинтересовалась Сью. — Едва обнаружат наше отсутствие, сразу же бросятся в погоню.
Вопрос не был неожиданным, удивил лишь спокойный убедительный тон, которым он был задан. Прежде чем ответить, Конвей внимательно посмотрел на нее, испытывая неловкость от того, что слишком поздно разглядел разительные перемены, произошедшие в старой доброй Сью Анспач. И дело заключалось не только в коротко подстриженных и зачесанных назад волосах, придававших ей более подтянутый вид, или в здоровом румянце, появившемся от долгого пребывания на свежем воздухе. Она говорила по-прежнему тихо, так же угадывалась в ней забота обо всех — Сью буквально светилась этой заботой. Новым было чувство уверенности. Мэтт с удовлетворением отметил, что хрупкая женщина нашла в себе силы противостоять собственным слабостям.
— Нам предложили помощь, — как ни старался Конвей, ему не удалось избавиться от ноток самодовольства в голосе. — Луис знает, что я наладил связь с заговорщиками. Я никому об этом не рассказывал — не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал, если бы меня схватили.
Его слова были встречены возгласами товарищей, не все из которых, как и ожидал Мэтт, оказались радостными. Особенно возмутилась Картер, гневно обрушившаяся на него:
— Так ты все это время встречался с врагами короля? Рисковал нашими жизнями, даже не соизволив сообщить нам об этом? А теперь заявляешь, что эти бунтовщики, о которых мы понятия не имели, помогут нам смыться. Алтанар схватит нас, в этом можно не сомневаться! Нас обвинят в побеге, в нарушении законов, в обмане. Какой вообще смысл в этой затее? Куда нам бежать?!
Конвей не мог не признать справедливости обвинений, логику этих вопросов. Стараясь не допустить бурного конфликта, он попытался убедить Дженет, что помогающие им люди не такие дикари, как Алтанар, и ничего общего не имеют с Дьяволами. Он напомнил, что они с Леклерком обучают людей короля пользоваться огнестрельным оружием, и лишь поэтому к ним относятся пока достаточно снисходительно.
— Алтанар выбрал для этой цели самых способных воинов, — продолжал Мэтью. — И очень скоро они вполне смогут обходиться без нас.
— Отлично! — воскликнула Картер. — Я рада. Во всяком случае, нам не придется больше воевать. Нельзя отрицать, что король был прав, развязав эту дурацкую войну: ему необходимо восстановить контроль над Внутренним Морем. Мне противна сама идея войны, но ведь море действительно его. Пусть забирает оружие. Он же объяснил, почему оружие надо передать его людям: Алтанар переживает, чтобы нам, не дай Бог, не пришлось стрелять в Тейт или Джонса. Оружие нам здесь не понадобилось, так что черт с ним. Я счастлива, что больше его не увижу.
Почувствовав вдруг нарастающую неприязнь и даже враждебность вокруг себя, Картер отпрянула, словно в испуге. Последовала неловкая тревожная пауза, которую прервал ее резкий, как звон разбитого стекла, смех. В жестах женщины чувствовалось огромное нервное напряжение.
— Я знаю, о чем вы думаете! Что я защищаю его. Да ведь это же глупо!.. Я просто сказала, какой страшной опасности мы себя подвергнем, попытавшись бежать отсюда. Необходимо успокоиться и все взвесить. Почему вы не желаете понять, что Алтанар так же не волен в своих поступках, как и мы?! Мы видим творящуюся здесь жестокость, но почему вы исключаете, что его просто вынуждают так поступать? А вдруг все это совершается без его ведома? Мы ведь не можем пожаловаться на плохое к себе отношение. К тому же надо учесть, что Алтанара втянули в войну, а мы для него — ненадежные и опасные союзники.
Вмешался Леклерк:
— Он относится к нам, как к телятам, которых следует откормить, прежде чем зарезать. Когда ты наконец поймешь это? Тогда, когда тебя распластают на одной из скал на Берегу Песен?
Побледнев, Картер застыла с открытым ртом. Это выглядело бы комичным, если бы не полный гнева взгляд. Через несколько секунд она полностью овладела собой, спокойно произнеся:
— Я говорю лишь о том, что нам следует проголосовать.
— Конечно, — немедленно согласился Конвей, — но мы должны оставаться вместе. Решает большинство, и если мы бежим, то бежим все. Согласны?
