М.Е.Р.Ф.И. (СИ) - Воронцов Саша

Каждый житель раз в три месяца обязан был проходит апробацию или проверку на вампиризм. Несмотря на большое количество народа, очередей практически не было: пункты были организованы в каждом квартале и работали круглосуточно.

Сама процедура занимала минимум времени. Человек заходил в полутемную комнату, на стене которой напротив входа висела колба с газом. Если вошедший «чист», газ становилась зеленым, если заражен — красным. В первом случае ответственный контролер, сидящий тут же, проставлял в планшете метку о здоровье и отпускал посетителя. В противном случае к зараженному подходили контролеры из охранной бригады, вооруженные автоматами, и уводили куда-то в соседнее помещение без окон.

Избежать регулярных проверок было невозможно. Дежурившие на улице отряды контролеров не были настроены шутить с провинившимися, а оправдания вроде «не успел» не принимались вовсе. Пункты работали круглосуточно, и выделить пару минут могли все.

Закрыв окно разговора, Хейн вновь уперся взглядом в остановленную новость о вампирах. На экране застыл полностью потерявший вид зверь: за спутанными волосами сверкали бешенные, голодные глаза, с вытянутых вперед пальцев капала кровь. Почти прижавшись носом к изображению, Хейн смог различить длинные когти.

Внезапно кто-то с силой наклонил его голову вниз, заставив стукнуться лбом о планшет. Резко подскочив, Хейн увидел смеющегося Алгра. Прищурившись, охранник примиряюще поднял руки.

— Извини, не смог удержаться. Что ты там смотрел?

— Да какое-то вирусное видео, — отмахнулся Хейн.

Заглянув в планшет, Алгр усмехнулся, широко растягивая пухлые губы.

— И что там интересного про вампиров говорят?

— Вообще ничего, — выключив экран, отозвался Хейн. Рассказывать о чем-то Алгру не хотелось: тот отличался длинным языком и способностью высмеивать всех вокруг. — Что-то про недавно пойманных вампиров.

Внезапно улыбка исчезла с лица Алгра. Опершись локтями о стойку, он доверчиво подвинулся ближе к Хейну.

— Вообще-то все произошло напротив дома, где я живу. Я тогда за работой контролеров наблюдал, хотел снять, но из-за их проклятого дыма ничерта не разобрать. В общем я видел, как контролеры тащили вампиров. Их было трое: двое точно мертвы, их тащили за ноги, а одного вели под руки. Мне кажется, он был жив, а в новостях говорят, что все три трупы.

Пожав плечами, Хейн машинально натянул рукав толстовки на запястье и повторил собственный вывод:

— Может, он помер в минилете.

— А что это у тебя? — нахмурился Алгр, глядя на покрасневшую кожу. — Аллергия, что ли? Спорю, что на Мартина.

Хейн хмыкнул, взглядом показывая за спину охранника. Резко обернувшись, тот увидел позади себя администратора, сложившего руки на груди. Маленькие прищуренные глазки последнего выглядели острыми точками. Охнув, Алгр, съежившись, быстро прошел на свое место, и Мартин перевел взгляд на Хейна. Тот лениво потянулся за тряпкой и демонстративно протер стойку. Мартин и сам отлично видел, что посетителей нет, а значит, и отчитать бармена ему было не за что.

— Молодой человек, вы же понимаете, что я не смогу поставить вам высший бал.

Старый сгорбленный преподаватель ВМ строго посмотрел на Хейна, затем вновь опустил взгляд в его планшет. Сделанная работа выглядела безупречно: ни одной ошибки или неточности, все слишком идеально. Только вот это была явно чужая работа, и преподаватель отлично знал ее автора.

Бросив быстрый взгляд в сторону сидящего на четвертом ряду Луки, который тут же низко опустил голову, старик вздохнул.

— Понимайте, я отлично знаю, кто автор этой работы, — погладив подбородок, подвел итог преподаватель. — И легко могу доказать это, просто задав вам несколько вопросов. Кроме того, я почти не видел вас на своих занятиях, что уже ставит под сомнения ваше авторство. Если вас устроит…

— Устроит, — быстро согласился изнывающий от нетерпения Хейн. Лука, как обычно, сделал его задание слишком хорошо, и слишком правильная работа вызвала недоумение преподавателя.

Поджав губы, старик поставил средний балл и протянул планшет. Поблагодарив, Хейн вернулся на место к Луке. Тот тут же протянул руку к планшету друга, но тот слегка стукнул его по руке.

— Средний балл, можно было просто спросить, — хмыкнул он.

— Почему средний? Там ошибка? Я же все перепроверил. Черт, дай я пройду к нему.

— Успокойся, Лягушонок, сядь, — с силой дернул его за руку Хейн. На шумную парочку обернулась сидевшая впереди них девушка, и Хейн выгнул бровь, пристально глядя на нее. — Он не поверил, что задание сделал я, вот и снизил балл. Да успокойся, мне и не нужен высший.

Обиженно надувшись, Лука послушно сел и демонстративно уткнулся в свой планшет. На экране белели строчки очередного кода к игре, а создатель мрачно смотрел на них, придвинувшись почти вплотную. Гетерохромия быстро прогрессировала, с каждым годом парень видел все хуже.

Надув жвачку, Лука на несколько секунд задержал пузырь между зубами. Хмыкнув, Хейн быстро ткнул в синий пузырь острым металлическим когтем, скрывающим средний палец. Жвачка мгновенно сдулась и печально повисла, больше похожая на рваный пакет.

— Твою бабушку, Хейн!

Лука поднял на лоб круглые очки, на зеленые линзы которых попала липкая масса, и с укором посмотрел на друга.

— У меня не было ее, — тут же отозвался тот, сдвигая узкие очки с черными стеклами на кончик носа, и высунул язык. На языке блестел криво проколотый пирсинг. Нахальные желтые глаза, похожие на застывшую лаву, покрытую черными трещинами, остановились на Луке, и тот быстро отвернулся.

— Спрячь этот кошмар, видеть не могу, — пирсинг был делом его рук и до сих пор вызывал неприятные чувства.

Идея пробить лишнюю дырку пришла Хейну на не самую трезвую голову. Они с Лукой отмечали окончание второго курса в доме Лягушонка, пользуясь очередным отсутствием родителей. Обиженный отсутствием интереса преподавателя к своей программе, Лука запивал горе, а Хейн просто поддерживал, радуясь, что благодаря списыванию и помощи ему не пришлось покупать оценки.

Сложно сказать, почему разговор зашел о пирсинге, незаметно перетекая в спор. Ярый противник лишних дырок в теле, Лука неприязненно относился ко многим видам пирсинга. Единственным исключением стали тоннели в ушах, которые он сделал в пятнадцать лет. Чуть больше симпатии он питал к татуировкам, но в основном восхищался рисунками на других людях. Хейн равнодушно относился ко всем проявлениям человеческого сумасшествия и ввязался в спор ради спора.

— Да пойми, это чушь! — кипятился Лягушонок, не замечая, что на его смуглом лице выступили ярко-красные пятна. — Ни пирсинг, ни тату не несут в себе абсолютно ничего. Ни-че-го-шень-ки! Дурость дырявить себя просто так, непрактично и вообще идиотизм.

— Да не бесись. Пирсинг — это просто украшение, ничего особенного, — бурчал собеседник, открывая очередную банку. — Носят же девчонки бусы и прочее.

— Ну и пусть носят, но пирсинг — уродство, — не собирался сдаваться Лука. — Полное уродство.

— Не согласен, ты судишь узко.

— Ни черта не узко! Вот что красивого в пирсинге? Металл в коже, как нож или пуля.

— Не тупи. Сравнил нож и простую побрякушку.

— А почему нет? Ты испытываешь боль при проникновении, а потом, если оставить это в теле, привыкаешь и даже хвастать начинаешь: у меня нож в боку, у меня пирсинг в носу! Непрактично ни капли и убого.

Выразительно закатив глаза, Лука откинулся на спинку вертящегося стула, едва не упав. Голосовой домашний помощник Юта тут же засветилась, напоминая об опасности, но хозяин лишь обругал ее, велев замолчать. Он уже достаточно выпил, чтобы завестись от любого пустяка, и это насмешило Хейна. В таком состоянии он друга еще не видел. И не смог устоять перед соблазном пошутить.

Утром, рассматривая пирсинг в языке, Хейн признал, что играть в «слабо» с пьяным Лукой не стоило.

— Лягушонок, ты криво проколол.

— Скажи «спасибо», что вообще попал, — проворчал тот, потирая виски. Он едва помнил, как вообще отважился на это. — Я с тобой больше пить не буду. И хватит рассматривать язык, вытащи пирсинг уже.