Эми Плам - После конца
Я поворачиваюсь к нему.
- Вообще-то, я тебе и не доверяю. Фрэнки сказал, что не нужно, но еще он добавил, что я должна быть с тобой честной.
- Кто такой, черт побери, этот Фрэнки? - нервозность проскальзывает в голосе Майлса.
- Фрэнки - это парень, который сидит и пьет пиво на углу Пайк и Пайн. Люди зовут его Сумасшедшим Фрэнки.
- Ты советуешься с сумасшедшимиалкоголиками? - лицо Майлса становится серьёзным.
Если быть предельно откровенной, в моей голове звучат голоса. Я выдыхаю, собираясь с духом, и отвечаю:
- Он был моим оракулом. И сказал ехать с тобой. Поэтому, будь ты опасным или психопатом, в чем я сильно сомневаюсь...
- Спасибо, - сухо перебивает Майлс.
- ...ты меня повезешь.
- Откуда этот Сумасшедший Фрэнки мог вообще меня знать?
- Он тебя не знает,- отвечаю я,- он просто сказал ехать с человеком, чье имя далеко меня уведет*.
(Имя Майлс (англ.: Miles) дословно переводится, как мили.Прим. редактора.)
Майлс уставился на меня, вся его напускная холодность испарилась. Он выглядит напуганным.
- Да ты больная,- говорит Майлс, выпучив глаза. Оторвав взгляд от меня, он целую минуту сидит и смотрит на стоянку прямо перед собой. «Он нуждается в тебе так же, как и ты в нем» - говорил Фрэнки. И я жду.
Наконец, качая в отчаянии головой, Майлс поворачивает ключ в замке зажигания.
- Окей. Я подкину тебя хотя бы на какое-то расстояние в твоем сумасшедшем путешествии. Он тянется за чем-то на приборной панели. - Но сначала мне нужно позвонить.
Я успеваю ухватить предмет первой.
- Это твой сотовый телефон? - спрашиваю я.
- Да.
Зажав его в руке, я закрываю глаза и соединяюсь с Йарой. Я целую неделю ждала, когда же это случится. Я готова. Маленькая искра вылетает из телефона и его экран гаснет.
- Что за... - вскрикивает Майлс.
- А еще Фрэнки сказал не дать тебе использовать твой телефон, - отвечаю я. - Вот теперь поехали.
Глава 20
МАЙЛС
Мой мозг закипает. Я так далеко от своей зоны комфорта, как будто нахожусь в Амазонке среди пираний. Только что эта девчонка каким-то образом сломала мой телефон и теперь требует, чтобы я отвез ее в Маунт-Рейнир. Мы никак не договоримся в каком направлении ехать, спорим, как престарелая супружеская пара.
- Ты же только что указывала на юг. А горы на востоке,- говорю я, останавливая машину на краю стоянки,- ты понятия не имеешь, куда ехать, верно?
Она складывает руки на груди и говорит вызывающим тоном:
- Вообще-то, я указывала на юго-восток. Нам туда.
- И ты узнала об этом от Сумасшедшего Фрэнки,- скептически заявляю я.
- Не уверена, что он действительно сумасшедший, - говорит она.
Боже мой, я везу психопатку.
- Ну, так, если алкаш сказал тебе ехать на юго-восток, почему же мы движемся на восток?
- Потому. Как я и сказала, в первую очередь мы должны ехать к тем горам, - настаивает она, кивая в сторону Маунт-Рейнир.
Некоторое время я сижу, тупо уставившись на нее, пока не вспоминаю, насколько эта девчонка важна для отца. И учитывая то, что в этот самый момент мое имя вписано большими жирными буквами в список попавших к нему в немилость, меньше всего мне нужно, чтобы она сейчас хлопнула дверью моей машины и поймала такси или автобус, оставив меня с носом.
- Ну, так отвезешь меня?- говорит она, словно у меня и выбора то нет.
Что, чувак, попался - ты нуждаешься в ней так же, как и она в тебе.
- Ремень безопасности,- говорю я. Она выглядит растерянной.
- Если уж я везу тебя, то хотя бы пристегнись.
Все равно ноль реакции. Я дергаю свой ремень безопасности, демонстрируя ей, что это такое, и она, повозившись со своим, наконец-то пристегивается.
Я давлю ногой на педаль газа и еду. Мы едем в тишине пару минут, что хорошо, потому что я должен сориентироваться. Я ищу дорожные знаки, наконец, вижу один:"НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК МАУНТ-РЕЙНИР", и следуя ему, еду на восток от города.
Мы едем через длинные мосты, пересекая крупные водоемы, едем мимо уродливой городской застройки до тех пор, пока в поле зрения не появляются горы, покрытые снегом. Мы были на дороге добрых минут 20, пока я не заметил, что девчонка держится за приборную панель обеими руками. Я спрашиваю:
- Что?
- Что, что? - отвечает она.
- Что ты делаешь? Почему ты так вцепилась в приборную панель?
- Ты быстро едешь, - говорит она обвинительным голосом.
- Быстро? Я еду всего лишь на пятидесяти. Это даже не превышение скорости!
- Для меня это быстро, - бормочет она.
- Слушай, если ты собираешься критиковать мое вождение, - начинаю я, но потом вспоминаю… я спорю с психопаткой. - Просто перестань делать это, - говорю я, взглянув на то, как она вцепилась в бардачок. - Это раздражает меня.
Она хмурится и отпускает панель, но перемещает свои руки к краям сиденья и крепко за них хватается. Я решил полностью игнорировать ее, пока нахожусь на шоссе, ведущем за город.
В какой-то момент я разгоняюсь до шестидесяти и расслабляюсь. Мы проезжаем знак говорящий, что до Маунт-Рейнир осталось 54 мили, и я вижу, как девчонка переводит свой взгляд от знака к спидометру и обратно, как она вычисляет, сколько времени у нас займет, чтобы добраться туда.
Она смотрит на солнце, или, по крайней мере, туда, где слабые очертания солнца проглядывают из-за дождевых облаков, потом на часы, на приборной панели, и, наконец, кладёт голову на подголовник и расслабляется. И, когда я говорю «расслабляется», я имею в виду, что она не выглядит так, будто собирается взорваться или неожиданно выпрыгнуть из несущейся машины.
Неплохо бы ей снять эти линзы. От них мне становится не по себе. У нас в школе у одной готки тоже жуткие линзы - желтые, в виде кошачьих глаз. Мне такое определённо не по душе - обычный готический выпендреж с претензией на художественность.
При мысли о школе я вспоминаю, что какой бы странной ни была Кошачьи-глаза, в следующем месяце она пойдет на выпускной, в отличие от меня. Я жму на газ, и машина с ревом разгоняется до девяноста миль в час. И видя, как девчонка судорожно вцепляется пальцами в сидение, я улыбаюсь.
Дальше целый час мы едем молча. По мере приближения к горам, легковушки, более характерные для городских дорог, постепенно сменяются массивными грузовиками и гружеными бревнами самосвалами. Вдоль дороги выстроились в ряд одинаковые деревянные домики, как деревенская версия Монополии.
Спустя какое-то время, я включил радио - вся моя музыка осталась в моем сдохшем телефоне - но смог найти только кантри. Пришлось оставить его - все равно лучше, чем сидеть в гробовом молчании со странным мальчиком-который-девочка.
Я не могу удержаться, чтобы не рассмотреть ее украдкой; она могла бы быть наполовину азиаткой со своими высокими скулами и густыми черными волосами. Ее одежда выглядит точь-в-точь, как из мужского отдела Олд Нэви. А вот прическа - просто ужас: смахивает на отрастающий, криво подстриженный "ежик". Вдобавок, она еще и укладывает его торчком, чтобы казаться выше. Или свирепее.Она невысокого роста. Я бы сказал, пять футов и пять дюймов - довольно точное описание. И в спокойном состоянии она действительно выглядит на свой рост. Но стоит ей заговорить, и она как будто подрастает на несколько дюймов...становиться выше самой себя. Когда она только села в машину, я был уверен, что в случае истерики справлюсь с ней, но теперь уже сомневаюсь. Такая сила...и ярость... переполняют каждую клеточку ее тела.
По словам отца, то,что она промышленный шпион, обладающий информацией о препарате, было «почти правдой». Когда я увидел её в первый раз, то вряд ли мог представить, что она замешана в каком-то шпионаже. Но сейчас, когда она сидит совсем рядом, могу. Она кажется опасной.
Словно прочитав мои мысли, она взглянула на меня, и, когда наши взгляды встретились, обстановка накалилась.
- Откуда ты? - спросила она.
Поразмыслив, я решаю, что ничего не случится, если она будет знать, где я живу.
- Эл. Эй.
Она не сводит с меня глаз:
- Где этот... Илэй?
- Лос-Анджелес. Это в... - говорю я.
- Ах, да. Калифорния, - перебивает она, и продолжает, бормоча себе под нос. - Самый густонаселенный город США после Нью-Йорка; тем не менее, не является столицей Калифорнии, которой, - она делает паузу и секунду подумав, добавляет, - является Сакраменто. Или, по крайней мере, он был ею в 1983.
Чудачка.
Свернув на двухполосную дорогу, мы проезжаем мимо компании охотников в коричневой камуфляжной одежде с ружьями. Ненавижу оружие. Однажды отец пробовал взять меня на охоту. И я целый день так и просидел в охотничьем домике, играя в видеоигры, отказываясь даже выйти на территорию охотничьих угодий, чем поставил его в неловкое положение перед друзьями.
- Какое твое полное имя? - спрашивает она, продолжая допрос.
