Андрей Левицкий - Нашествие. Москва. Буря миров
— И надолго это? — поморщился Лабус.
Сержант хмуро кивнул.
— Рабы выглядят истощенными, грузят небыстро.
— Пятьдесят бойцов… — повторил Игорь. — Значит, атаковать сейчас не можем?
— Нет, капитан.
— По времени Илья уже должен был найти партизан. Если договорятся — он вот-вот поведет их к центральному лагерю варханов. А может уже ведет. С наступлением темноты дойдут, что тогда?
Каримов выплюнул травинку.
— Долго находиться возле объекта не смогут, даже если, как он хотел, подберутся небольшими группами.
— Выпасут их, конечно, — кивнул Лабус. — Значит, нам надо начинать прямо сейчас.
Игорь посмотрел на Каримова.
— Сержант, уверен, что атаковать завод до того, как колонна уедет, нельзя?
— Исключено, — отрезал тот. — Это тихо не сделаешь, невозможно. Положим людей, нашумим… Часть прибывших с колонной бойцов разбрелась по двору, семафор при таком раскладе быстро не отключить, а Илья говорил: в случае тревожного сигнала подмога прибудет минут за двадцать. Нет, надо ждать.
Они посмотрели на вечернее небо. И знакомое ощущение близкой смерти, понимание того, что жизнь близится к закату — так же, как это тусклое, прохладное солнце подбирается к горизонту, — охватило Игоря с новой силой.
— Можем опоздать, — сказал Курортник.
Лабус вскинул голову.
— Можем? Леха, мы уже опаздываем!
* * *Ростислав Борисович Лагойда не питал иллюзий по поводу своей персоны. Не старался найти оправдание своим действиям, не занимался самообманом, к которому склонны почти все, — Лайгода, редко бывая до конца честным с окружающими, всегда был честен с собой.
Он знал, что предал своих для того, чтобы выжить. Хотя «свои»- кто это такие? Москвичи? Русские, россияне, или, может, славяне, или земляне? Надо смотреть шире — живые разумные существа одного с ним вида. Но ведь и варханы такие же, у них две ноги, две руки, одна голова, в ней мозги… и работают мозги эти примерно также, как и земные. Лагойда просто предпочел одну группу живых разумных существ другой, вот и все. В подобном поступке нет ничего предосудительного — это стратегия выживания, не больше и не меньше.
Надо всегда четко знать три вещи: кто ты, что ты делаешь и для чего ты это делаешь. Он — разумный организм, только и всего, и если оставить в стороне размножение, то главное забота любого организма — выживание.
Так размышлял Рост Лагойда, сидя рядом с Фелизом в тачанке, катившей по окраинной улице Подольска. Выживание и комфортное существование…
Близость Фелиза не способствовала ни первому, ни второму. Этот парень в темной одежде пугал Роста. И все же пока что Лагойда был невредим, в отличие от Айзенбаха, от большинства людей из его охраны, от сотен тысяч, миллионов тех, кто погибли под куполом. Умением выживать и комфортно устраиваться он обладал в полной мере — и очень надеялся, что навык это не подведет его при новых хозяевах.
Когда Фелиз сдвинул рычаг, тачанка поехала медленнее, и Рост Лагойда, уже привыкший к своему новому имени, оглянулся.
Следом двигались две тачанки и броневик. В тачанках сидели люди Фелиза, а в БМП недавно присоединившиеся к отряду мужчины в черной коже, с черепами на рукавах.
Они колесили по району с тех пор, как выяснилось: ни на одном из указанных Лагойдой объектов землян нет. Хорошо хоть на заводе обнаружились многочисленные следы их пребывания, а иначе Фелиз мог просто убить его. Сглотнув, Рост потрогал жесткий кожаный ошейник. Покрутил головой. Нехорошая ситуация. Бывших союзников надо найти как можно быстрее, избавиться от них раз и навсегда… но где их искать?
Лагойда покосился на Фелиза. Глаза у того были какие-то мертвенные. Обладателю таких глаз убить человека не труднее, чем придавить спусковой крючок своего оружия. Да еще этот шипящий голос, эти движения… извилистые, словно кости у него из резины и могут гнуться под любым углом.
— Где? — спросил Фелиз.
Машина остановилась. Дорога раздваивалась — грунтовка вела на восток, к полям, асфальтированная поворачивала в город.
— Где?
Наверное, вархан хотел сказать «куда?», но Лагойда побоялся переспросить и поправить. Он выпрямился, повернулся в одну сторону, в другую, мучительно соображая, что же сказать. Куда направить машины? Рост понятия не имел, где может прятаться отряд Сотника.
Лицо вспотело, когда Фелиз медленно поднял голову и уставился на раба своими мертвыми глазами. Показалось, или рука вархана и правда немного сдвинулась, словно тот хотел сунуть ее за пазуху? Оружия у него Лагойда не видел ни разу — наверняка Фелиз прячет его под одеждой.
Вархан молчал, и это было самым страшным. У Роста вдруг задрожали колени, взмокли шея, затылок. Надо показать направление — любое, этим он выиграет немного времени! Но что, если они никого не найдут? Бежать! Найти других хозяев — и выживать, выживать, выживать любой ценой! В этом долг любого живого организма, каковым и является Рост Лагойда.
Он поднял руку, собираясь показать наугад, но вместо этого, плавно продолжив движение кистью, почесал лоб, словно так и хотел сделать с самого начала.
А все потому, что сзади донесся рокот.
Они с Фелизом обернулись. Их догоняла мотоциклетка с бронированным колпаком. Остановилась, из нее выскочил вархан. Обменялся фразами с двумя бойцами, сидящими на башне броневика, и бросился к головной тачанке.
Подбежав, вархан сказал несколько слов, и Фелиз, даже не взглянув на него, тронул машину с места. Остальные покатили следом, а гонец вернулся к мотоциклетке.
Когда они свернули на грунтовую дорогу, Лагойда рискнул:
— Куда… мы… едем? — слова родного языка он старался произносить медленно и раздельно.
— Гранч нашел еретики, — произнес Фелиз. — Яма. Дыра. Длина дыра. Вперед.
— Длинная дыра? — переспросил Лагойда. — Длинная, э…
— Глубока, длина.
— Овраг, что ли? Канава? Карьер?
— Карьер, — Фелиз помолчал. — Не знать карьер. Может так. Гранч бросает газ, огонь. Мы ехать туда.
Глава 29
Портал выплюнул Кира на усеянный мусором пол. Он упал вниз лицом, больно ударился грудью, перевернулся набок и поднял скорч.
Тошнило, кружилась голова. Земля была поездом, в который Кир запрыгнул на ходу — мир рванул его тело за собой с той же скоростью, с которой двигался сам, и мозг, привыкший к медленному времени Терианы, судорожно пытался адаптироваться.
Где он? Круглая комната, столы с приборами, стеклянные двери, ведущие на террасу… За ними — зеленоватое стеклистое небо. И солнце, почти коснувшееся горизонта.
Громкий треск вверху. Локтем прижав к боку чехол с «кристаллотопом», Кир поднялся на колени. Портал, возникнув, проломил потолок. Теперь перекрытие кренилось, стена складывалась гармошкой, стреляя кусками штукатурки и красным кирпичным крошевом.
Возле столов был круглый проем в полу, вниз шла винтовая лестница, и Кирилл бросился к ней. Взгляду открылось поле — на его краю и находилось здание, где очутился Кирилл. Неподалеку в несколько рядов стояли планеры и самолеты, в народе именуемые кукурузниками.
Справа роща, а слева, где-то в полукилометре, — хозяйственные постройки и шатры варханов. От них к полю медленно двигались три тачанки, на багажнике одной торчала короткая вышка с площадкой, на которой сидел стрелок за пулеметом.
Над крышей дома, украшенного большими буквами: «СПОРТИВНЫЙ АЭРОДРОМ ДРАКИНО», горел портал. И второй — в стороне между зданиями. Третий поблескивал на другом конце поля, четвертый был прямо над самолетами, еще несколько — возле рощи… Овальные изумрудные воронки пульсировали, испуская снопы молний, разгорались и гасли.
Хотя не все они были овальными. И не все — изумрудными.
Времени удивляться не оставалось. Потолок накренился сильнее, Кир побежал вниз. Портал над ним стрельнул молнией, та врезалась в радиостанцию, от которой зеленая сеть разрядов пошла дальше, разрастаясь, накрыла соседний стол с навигационными приборами, усыпав пол осколками лопнувших мониторов. Перекрытие сломалось с хрустом, будто огромная кость.
Волосы на голове встали дыбом, в них затрещали искры. Споткнувшись, Кир едва не покатился по ступеням.
Верхний этаж диспетчерской башни провалился, здание дрогнуло, и его бросило к разбитому окну за перилами. Если бы не терианская бронежилетка, торчащий из рамы длинный кусок стекла распорол бы Киру бок. С протяжным «Твою ма-ать!!!» он свалился на крышу пристройки, вскрикнул от боли в ребрах, куда вдавилась кобура двуствольного пистолета, и приподнялся.
Диспетчерская вышка накренилась как Пизанская башня. Верхний этаж исчез вместе с круглой террасой, над зданием висел, громко клокоча, портал. Он сохранил овальную форму, но размытые туманные края его стали волнистыми и окрасились в нежный салатный оттенок, в то время как бурлящий центр был густого болотно-зеленого цвета.