За гранью Разлома (СИ) - Мак Алиса

— В неё может провалиться даже тот человек, который не ведогонь.

— Именно, — подтвердила Яга. — Провалиться случайно сложнее, чем специально залезть, но сегодня как раз отличная ночь, чтобы попробовать сделать это.

— Сделать что? Залезть в мир нечисти? — удивилась Рада и улыбнулась, не веря в свои слова, однако Хозяйка была серьёзна.

— Не просто в мир нечисти, а в глубину одной из самых глубоких его нор. Там ты увидишь нечто, что, вероятнее всего, поразит тебя до глубины души, поэтому ты немедленно об этом забудешь. Ты не вспомнишь ничего о том, что случится с тобой в мире нечисти, до тех самых пор, пока твоё сердце и разум не окажутся не просто готовыми принять увиденное, но и желающими сделать это. Я не знаю, когда это случится и случится ли вообще, но, если ты вспомнишь, ты вернёшься назад, уже прошедшая обучение, а потому готовая сразу же взяться за дело. Ты понимаешь, о чём я говорю, девочка?

— Не-а. Как такое вообще понять? — честно ответила Рада. — И в прошлый раз не поняла, и в этот. Такое, наверное, можно понять, только пережив.

Яга рассмеялась, негромко и по-доброму.

— Правильно говоришь, совершенно правильно.

Она торжественно подняла руку, собираясь сказать что-то ещё, но Рада безжалостно перебила наставницу, вдруг пойманная внезапным вопросом:

— А правда, что ты жила тут ещё до разлома?

— Правда, — опустив руку, ответила Яга. В её глазах плескалось любопытство. — Но тогда я сама была ещё ученицей.

— А тогда человек тоже мог пройти в мир нечисти через эту нору?

— Мог. — Хозяйка сощурилась. — Хоть и совсем не так, как сейчас. Наш мир куда ближе к миру нечисти, чем тот, другой.

— Что было с этим местом при Разломе?

— Что было? — Чёрные глаза смотрели в самую душу Рады. — А ты не знаешь? Разве вас не учат этому в школах?

— Нас учат, что восемнадцать колдунов создали печать, которая разделила мир надвое. А ещё, — Рада опустила взгляд, вспоминая брошенный посёлок и сломанные качели, — что все, кто не попал сюда, сейчас живут в другом мире и даже не знают, что что-то вообще случилось.

— А ты в это не веришь? — уточнила Яга.

Рада на миг сжала губы.

— Верю. И буду верить.

По лицу Хозяйки пробежала волна понимания. Мягко улыбнувшись, она пододвинулась чуть ближе и негромко проговорила:

— Вас учат, что нас было всего восемнадцать, но это не так. Только здесь, в этом месте, нас было больше сорока: те восемнадцать, что отдали свои души, и мы, их ученики. А всего таких мест было пять. Пять глубочайших нор, через которые мы вывернули мир. В разных странах люди говорят о восемнадцати разных героях, и всё же Разлом — дело рук огромного числа людей, сработавших одновременно, и результат больших жертв. Мы все верили в то, что делали, и те, кто до сих пор жив, верят в результат.

— Значит, люди с той стороны Разлома действительно живы? — спросила Рада едва слышным шёпотом и получила в ответ совершенно непонятную улыбку.

— Значит, что для этого было сделано всё возможное. Но довольно вопросов. Здесь и сейчас, ты готова спуститься в навь? Помни, это переломный момент твоей жизни. Откажешься — летом спокойно вернёшься домой, согласишься — окажешься связана с эти местом навсегда.

Она смотрела на свою ученицу весёлым лёгким взглядом, и Рада ответила ей таким же.

— Ты же знаешь, что я не откажусь, да?

Яга фыркнула.

— Конечно знаю, иначе я бы за тебя не бралась.

Они покинули дом втроём: Злата летела перед двумя повязанными, освещая им путь. Вопреки ожиданиям Рады, они шли не к выходу с защищённого кустами двора Ягибихи, не к поляне в его центре и даже не к курятнику, в одну из дверей которого Хозяйка никогда никого не пускала. Выйдя к ничем не примечательному участку стены, Яга вдруг взяла ученицу за руку и, ускорив шаг, потащила её за собой.

— Ничего не бойся и ни о чём не думай, ты многого не поймёшь, но ты и не должна.

Они прошли сквозь стену ветвей, как через широко распахнутые двери, и оказались на открытой поляне. Раньше Рада не видела здесь такой, она не сомневалась: столь огромный и древний дуб нельзя не заметить и не запомнить. Подсвеченный полной луной снег серебрился на могучих ветвях, притягивая взгляд, и повязанная не сразу поняла, что ритмичный завораживающий звук рождается не сам по себе: на поляне, где-то позади дерева сидели и стояли люди в длинных меховых шубах, пошитых шерстью внутрь, однако обильно украшенных бахромой и ручной вышивкой. Мех на краях капюшонов прикрывал, защищая от холода, лица, неразличимые в темноте ночи, а в руках незнакомцев пели бубны, барабаны, варганы, сплетая звуки в проникающую в самую душу песню, выравнивающие ритм сердца, вымывающие из головы все мысли. Перед глазами вдруг всё поплыло, а ощущение силы и глубины внизу усилилось, став почти что невыносимым.

— Чтобы спуститься в навь, не будучи ведогнём, тебе нужно особое место, время и состояние, проводник из сильной нечисти и колдун, который сможет открыть тебе вход. — Голос Яги доносился как будто издалека. — Традиционно открывать вход умеют такие, как я — Хозяева и те их ученики, которые смогут вспомнить свой спуск и то, что увидели там. Сейчас мы спустимся и ты заключишь сделку со Златой, чтобы защитить твою память. Понимаю, думать тебе сейчас сложновато, но, если готова, кивни.

Конечно же она была не готова, готовым к такому невозможно быть в принципе, а значит, что думать? Рада кивнула, а потом вдруг проснулась в своей постели на чердаке, переодетая и закутанная в два одеяла. Судя по свету, проникающему в крошечное окошко с толстым мутным стеклом, время давно перевалило за полдень. Спешно одевшись, Рада поспешила вниз и узнала, что Хозяйка вместе с молодым ведогнём вышли во двор. Недолго думая, повязанная поспешила за ними, но во дворе оказалось пусто, и только Злата гордо восседала на качелях, а снег украшали многочисленные следы снегоходов.

— А где… — начала было свой вопрос ученица Яги, но Злата, вдруг спорхнув со своего места, полетела прямо к ней. Не зная, защищаться ей или стоять неподвижно, Рада неуклюже подняла руку, и тяжёлая птица сомкнула крепкие лапы вокруг толстого рукава шубы. — Ого…

Что бы вчера ни случилось, Жар-Птица признала её, признала достойной. Глаза-угольки заглянули в самую глубину души Рады, и птица, издав мелодичный клёкот, разжала лапы, чтобы взмыть в небо и умчаться навстречу солнцу. Ученица Яги провожала её взглядом, пока вдруг не услышала шаги: это Хозяйка с Котом возвращались к дому.

— Ага, проснулась! — обрадовалась Яга и, подойдя ближе, спросила: — Как самочувствие?

— Нормально. Ну, как вчера прошло, что было?

— Всё-то тебе да расскажи! — наставница погрозила ей пальцем. — Но ты молодец. Ты всё сделала и сказала правильно, показала себя получше многих. Злата это оценила. Я буду рада, если ты однажды вспомнишь.

— Я тоже, — согласилась Рада, но, встретившись с насмешливым взглядом Яги, нерешительно добавила: — Наверное.

Весь день она провела, чувствуя себя решительно неготовой заняться чем-то конкретным. Казалось, что ничего не изменилось и в то же время изменилось всё. Дверь памяти была надёжно закрыта и, хоть Рада и не спешила в неё ломиться, к вечеру она всё же заметила кое-что: злость и обида на Макса куда-то исчезли.

16. Особняк. Часть 1

Месяц выдался сложным, глава — ещё сложнее. Честно говоря, это, скорее, её половина, к тому же плохо вычитанная, но нарушать свой принцип и не выложить главу в срок я не хочу. Так что вот. Вероятно, позже я её ещё подправлю. Дополнительная информация и подробности того, чем я сейчас занимаюсь, можно найти в моей группе ВК, ссылка в профиле.

Максу казалось, что он вернулся домой. Не к Беляевым, а к дяде, в его большой вечно пустующий коттедж, так же, как и особняк Александра, обставленный дорогой роскошной мебелью. Так же, как и там, здешние стены украшали старые картины известных и не очень художников, а огромные окна обрамляли тяжёлые шторы. Вот только в доме у дяди персонала обслуги обычно было больше, чем жильцов, дом Александра же был живым.