Вечные каникулы (ЛП) - Эндрюс Скотт Киган
— Растяжка, блядь, — выдохнул он. — Не было там никого под машиной, вообще. Просто нога, блядь, на проволоке, которую дёргал какой-то мудак. Заманил меня внутрь, и я не заметил ловушки, пока не залез в неё. Ёбаный любитель! — Он со злостью отбросил нож. Тот с силой врезался в дерево.
— И где тогда кукловод? — спросил я.
— Проволока тянется налево, куда-то между машиной и главным зданием, полагаю. Но мы уже засветились. Врагов там может быть сколько угодно, и они знают, что мы здесь. Нужно всё обдумать.
В тот же момент треск статики и ожила древняя система оповещения.
— Данное учреждение является собственностью Вооруженных Сил Его Величества и находится под охраной. В соответствии с чрезвычайными мерами и действующими приказами, касающимися операции «Родина», любая попытка проникнуть на данный объект является актом государственной измены. Любые попытки дальнейшего вторжения будут встречены огнём на поражение. Это наше первое и последнее предупреждение.
Громкоговорители стихли, как и мы.
— Что, блин, во имя Господа, такое операция «Родина»? — вскоре произнёс Мак.
Он закусил губу и нервно оглядел комплекс.
— Короч'. В этом месте полно боеприпасов, и я, блин, намерен его забрать, с приказами там, или нет.
— Можем дождаться темноты, сэр, — предложил Грин.
— И если у них есть очки ночного видения, мы отдадим им всё преимущество, тупица. Не, нужно действовать быстро. — Он снова достал бинокль.
— Нужно отследить два провода. Громкоговоритель и тот, что дёргает. Поглядим, куда они идут.
Пока он пытался найти, откуда вещает громкоговоритель, я заметил вспышку в одном из окон верхнего этажа. Я пригляделся и вспышка повторилась. Я похлопал Мака по плечу, и указал. Тот посмотрел.
— Это Бейтс, — сказал он. Не «полковник» — отметил я. Занятно. — Сигналит зеркалом. Идиот чёртов, голову опусти. — Но было уже слишком поздно. Очередь из пулемёта ударила по зданию, разбив окно и засыпав осколками Бейтса и остальных. В бункере кто-то был.
— Кажется, в кого-то попали, не вижу, в кого, — сказал Мак. — Блядь, какой бардак. Короч', надо это прекращать. — Он передал бинокль мне. — Грин.
— Сэр?
— Провода громкоговорителя идут к бункеру, а провода кукловода идут к главному зданию. Думаю, там укрылся человек, возможно, снайпер в камуфляже. Можно подобраться к нему вплотную и даже не заметить, если он знает своё дело. Но я хочу, чтобы ты держался леса и продвинулся вниз, чтобы накрыть район. Он не станет стрелять, пока не увидит цель, с которой не смогут разобраться из бункера, поэтому мне нужен ты, Киган, чтобы отвлечь его огонь.
— Сэр? — переспросил я, стараясь, чтобы в моём голосе не слышалось скепсиса.
Мак ухмыльнулся.
— Я знаю, ты стреляешь лучше, Киган, но Грин ещё не скоро пробежит стометровку, не так ли, Грин?
— Никак нет, — униженно ответил тот.
— Но, ты можешь пристрелить эту дрянь?
— Так точно, сэр.
— Ну, вот. Ты, Киган, будешь наживкой, а Грин пристрелит стрелка. Разобрались.
— А чем вы будете заниматься, пока по мне будут стрелять, сэр? — спросил я.
Он открыл рюкзак, достал из него шашку динамита и помахал ей у меня перед лицом.
— Проходил мимо карьера на обратном пути в Замок, да? Взорву этот бункер нахуй.
— А полковник?
— Идёт он на хуй, если его ещё не пристрелили, то давно пора. Мы это переживём. Вы со мной?
— Так точно, сэр! — восторженно тявкнул Грин.
О, да, закончиться всё должно хорошо.
* * *Мы синхронизировали часы, а затем я и Грин, держась леса, разошлись, в то время как Мак направился прямиком к бункеру. Грин занял позицию в высокой траве прямо перед главным зданием, а я продолжил движение. Я немного прошёл по комплексу вне предполагаемых пределов видимости снайпера и поспешил по дороге, ведущей к воротам. Я спокойно добежал до деревьев на противоположной стороне и начал путь обратно к забору. Найти пролом труда не составило, я пролез под забором и пополз по траве, пока не оказался за первой хозяйственной постройкой на противоположной стороне дороги от Грина.
В моём списке «вещей, которых я делать не хочу» выше пункта «пристрелить кого-нибудь» стоял только пункт «быть кем-нибудь подстреленным». Поэтому мне не очень понравился план Мака, по которому я должен бегать перед носом у снайпера, представляя собой сочную мишень для небольшого сверхзвукового раскалённого куска свинца, способного вынести мне мозги.
С минуту я лежал на месте, глубоко дыша, успокаиваясь, сосредотачиваясь. Надо ли мне всё это? Может, всё бросить и сбежать? Надо ли мне оставаться в школе, получать приказы от психов и идиотов, вовлекаться в ненужные перестрелки и рисковать жизнью… ради чего? Ради школы? Ради Матроны?
Но, что мне тогда делать? Найдет ли меня папа, если я уйду?
Нет, выбора не было. Я принял решение вернуться в школу, и мне с этим жить. Мне нужно было лишь прожить как можно дольше, чтобы дождаться отца, и тогда я уйду, и оставлю Мака с Бейтсом одних играться в свои военные игры. Но до тех пор, нужно подыгрывать. В конце концов, вместе безопаснее, не так ли?
Я взглянул на часы. Пора. Я медленно двинулся вперёд. Расстояние между этой постройкой и следующей составляло метров десять. Я должен буду преодолеть эту дистанцию достаточно медленно, чтобы снайпер меня заметил и выстрелил, однако достаточно быстро, чтобы он не смог как следует прицелиться и убить меня. Уверен, какой-нибудь опытный боец САС[9] смог бы всё рассчитать, основываясь на расстоянии, скорости бега и времени, необходимого на выстрел, и сказать, как долго он должен быть виден. Я же должен строить свои предположения, основываясь на опыте просмотра сериала «24 часа» на DVD.
«Похуй».
Я побежал.
Нужно всего три шага. Три сраных шага и я уже лежал лицом вниз, не зная, попали ли в меня, и если да, то куда. Рот мой забился травой ещё раньше, чем я услышал выстрел. А затем, пока я пытался выяснить, истекаю ли кровью, послышалась пулемётная очередь, а за ней мощный взрыв. Вокруг меня посыпались обломки бункера.
И следом, не успела осесть пыль, по правую сторону от меня раздалась серия выстрелов — это перестреливались Грин и снайпер.
Затем крик.
И тишина.
Глава четвёртая
Проблема участия в бою в том, что, если тебя убивают, ты так и не узнаешь, победили наши или нет. Жертвовать жизнью в ореоле героической славы — это прекрасно, но только тогда, когда ты готов признать, что никакого толку с этого, возможно, не будет.
Кинобитвы имеют строгую жесткую структуру — начало, середина, конец — и зрители видят, как всё происходит, как действия конкретных персонажей влияют на события, имеет или нет их смерть какое-либо значение. Но пока я лежал в холодной траве, подстреленный, истекающий кровью, впадающий в шок, я осознал, что персонажи в тех фильмах, те самые, что спасают всех, накрывая пулемет, или устраивают диверсии, дабы их товарищи могли уйти, те, что говорят: «оставьте меня, я вас только замедлю» или: «я их задержу, выиграю для вас время», умирают в одиночестве, цепляясь за надежду, что они хоть что-то изменили, но не уверенные до конца в том, что их жизнь не растрачена попусту.
Я понятия не имел, попал ли Грин в снайпера, или наоборот. Даже если Грин его подстрелил, «наша» сторона могла и не добраться до оружия. А если мы и добрались до оружия, мы по-прежнему можем не пережить следующий год. В таком случае, какой смысл имела моя медленная, пропитанная кровью смерть на клочке земли между двумя сборными домами? Чем я помог? Будут ли меня вспоминать, как героя, который пожертвовал своей жизнью во имя всеобщего блага, или всё закончится тем, что к моей ноге приделают кусок проволоки под машиной, дабы заманить в засаду каких-нибудь других бедолаг?
К счастью, благодаря шоку, человека перестаёт заботить что бы то ни было, поэтому я прекратил философствовать. Затем я недолго поразмыслил, сдаться или продолжать, и пополз в укрытие.
