И 7 (СИ) - Михайлов Дем

— Ты не поняла. Сегодня вечером у меня дела здесь. Завтра с утра дела в Мутатерре. Но эти дела я могу делать по направлению к вашему лагерю. И если накроете сытный стол для трех десятков голодных гоблинов…

— Накроем — уверенно ответила сурверша и поднялась с лавки.

— С мясом! Соевые тефтели жрите сами.

— С мясом — кивнула старуха — Все будет. Так ты точно не он?

— Кто он?

— Не он — вздохнула она — Иначе ты бы знал.

— Не зли меня, бабка.

— Я не вправе говорить о многом. Хоть убей… но я не вправе. Я одна из вольноотпущенных старейшин Садов Мутатерра и нахожусь здесь наверху шестой год.

— Вольноотпущенная?

— Как ты и сказал, Оди — система ненавидит сурверов. В нашем малом убежище мы жили впроголодь, с трудом выращивая самое необходимое. Только получив доступ к поверхности — к Мутатерру, что раскинулся над нами — мы стали выращивать больше еды. Отсюда и перебои в поставках еды в Форт — нам надо кормить голодающих сурверов. Вольноотпущенных всего семь. Я одна из них. Мы совет старейшин и пытаемся руководить лагерем мудро и справедливо. Не мне судить, как получается… но мы стараемся. Вольноотпущенный — это титул того, кто выигрывает в редкую лотерею, что разыгрывается в убежище после смерти одного из семи верхних старейшин. И в лотерее могут принять участие лишь те из сурверов, кто уже прожил семь раз по одиннадцать лет.

— Семь по одиннадцать?

— Те, кто прожил минимум семьдесят семь лет под землей. Мне восемьдесят шесть лет, гоблин Оди. И я вытянула выигрышный билет в лотерее, когда мне исполнилось восемьдесят лет. И тогда же я впервые увидела солнце…

— Фальшивое солнце…

— Что ж… из одной скорлупки — в другую, но побольше и посветлее. Другим не повезло куда сильнее — почти все мои ровесники уже умерли и погружены в грибной компост, так и не увидев ни разу легендарного Мутатерра…

Ничуть не впечатленный, я пожал плечами:

— Что сказать? Все сурверы настоящие везунчики.

— Везунчики?! Прожить всю жизнь под землей!

— А ты бывала в Жопе Мира, старая? — поинтересовался я — Ты таскала ведрами серую слизь? Видела, как система отхерачивает руки и ноги гоблинам, что не смогли оплатить аренду конечностей?

— Что?

— Вы долбанные счастливчики — повторил я — Знай это. Но… что-то не вяжется…

— О чем ты?

— Недавно я уже видел молодых сурверов. И убивал их. У Каменного Коротыша. Те, кого я накрыл выстрелом гранатомета, никак не походили на почти восьмидесятилетних стариков…

— Луска! — старуха выплюнула это слово с нескрываемой злостью — Ублюдки Мутатерра! Луска! Не зря они назвали свое убежище таким мерзким словом! Пираты есть пираты! Даже спустя века и оставшись без океанов, они не меняются!

— Луска? — повторил я.

— Они назвали себя страшным монстром, что топит корабли… и вполне оправдано. У них другие системные условия, Оди… и я не знаю почему им так благоволят… Завтра в обед. Я приложу все силы, чтобы убедить остальных старейшин рассказать тебе все без утайки. Мы не хотим войны. И никогда не хотели. Мы мирное малое убежище, что с огромным трудом выживает как может, стараясь никого не обидеть. Не смешивай нас с кровавой грязью Луски!

— Название вашего убежища?

— Сан-Симон…

— Завтра в обед — кивнул я, поднимаясь со скамьи — Может позже или раньше. Я приду, и мы поговорим.

Чуток поспавший Рэк сменил Ватруху на его посту, рядом с орком уселась Ссака и они оба принялись отрываться по полной программе, яростно споря друг с другом по любому поводу, назначая щедрые награды за ходки с колесной осью, успевая уделять внимания начавшимся прямо перед окном барака боям и дружно издеваясь над проигравшими и нокаутированными. Особенный смех у Рэка вызывали лопнувшие вздутия на телах надрывающихся мутов, а Ссака заходилась в хохоте, глядя, как очередной слабак получает вывих или перелом. Получившие от меня вечер отдыха гоблины отрывались, глумились и не забывали парировать любые возмущения мутов и недомутов одними и теми же ответами: «Не нравятся сучьи опухоли или распухшие конечности, животы, головы и жопы? Так вступай в ряды гоблина Оди и иди с нами до конца!».

А что там в конце?

А в конце опухолей и уродства не будет. Перестанете быть мутами и недомутами.

Как это?

А вот так. Вступайте в отряд Оди — и либо сдохнете по дороге, либо наконец завершите промежуточный этап и завершите призмацию, превратившись в реально крутых ублюдков.

Как-как? Что завершим?

На этом объяснения заканчивались и дальше в ответ следовали лишь матерые посылы крайне далеко или глубоко. Парочке особо уязвленных такими посылами недомутов, что буквально потребовали дать им полный ответ, ибо они вправе знать, удивленный такой смелостью орк чуток подправил рожи своими кулаками. Но без зверства. Орк и наемница четко следовали моим указаниям, получая от этого невероятную дозу веселья.

Как результат истории о призмации, трансформации, промежуточном итоге и реально крутых ублюдках начали распространяться по не столь уж и великой территории Форта как пожар в мертвом буше. Я помню то стремительное веселье… подгоняемый почти ураганным ветром верховой пожар мчался на высоте полутора от жидкой соленой грязи. Хочешь жить — ползи. Поднимешь голову — зажарит мозги к херам. Но только обрадованные тамошние беженцы решили воспользоваться этой тактикой, как ветер резко утих и пожар начал закручиваться в гигантский огненный смерч, быстро высушивая грязь, спускаясь по подсохшим стволам вниз и тянясь к уже запекшимся заживо трупам…

Я ожидал как раз этого — разойдясь как ветром по всему Форту, пылающие слухи начнутся закручиваться, превращаясь в воющий торнадо, чей рев проникнет в каждый еще способный думать мозг мутанта. Эта ночь для многих станет бессонной. И уже завтра с утра вполне можно рассчитывать на приток свежего фарша… Тут главное всего лишь чуть-чуть подтолкнуть рукоять слегка заклинившей мясорубки и вовремя подставить тазик…

Усевшись рядом со мной Хорхе выглядел усталым. Бросив почти безразличный взгляд на опять расстеленную поверх низкого стола карту исследованного Мутатерра, консильери крутнул крышку и вскрыл холодную бутылку пива. Секунд десять он глядел на весело поползшие к горлышку пузырьки и лишь затем сделал первые два огромные глотка.

— День был тяжелым, команданте — признался Хорхе, даже не пытаясь сделать вид, что ему все нипочем.

— Успел все сделать? Куда там! Посплю пару часов и снова в дело…

— Я про твои беседы с жителями верхних этажей Форта…

— А… да, лид. Беседы успешны.

— Рассказывай — кивнул я, медленно ведя пальцем по извилистому пути, что вел от Форта на север — Чего они хотят? Сундуки?

— Конечно. У них скопилось немало ключей…

— А их собственные бойцы?

— Есть — кивнул адъютант — У каждого их тех, кто пришел на крышу поговорить с нами за жизнь есть свой личный надежный отряд или скорее боевая группа. Я видел некоторых. Автоматическое оружие, неплохая экипировка, серьезные рожи… большинство из людов, хотя есть и пара опасных на вид недомутов. В общем каждая из этих групп вполне может рискнуть в вылазке к сундукам. Особенно если есть техника.

— Но?

— Но они не хотят отправлять в поход личную гвардию, командир — отхлебнув еще пива с уже виденной мной маркой Бункерснаба, Хорхе утер рот и покачал головой — Дебилы… они скупают карты-ключи, буквально сидят на них, заодно покупая оружие и снаряжение, обучая бойцов… но никуда их не посылая. Они боятся, лид. Но боятся не гибели отряда, а…

— А других своих улыбчивых друганов с той крыши — кивнул я — Ветераны боятся покинуть свои крепости.

— Насчет крепостей — в точку, лид. Каждый из них владеет своей частью Форта Славы. И я тут заглянул так сказать под половую тряпку и за пару ковров… тут везде тараканья возня. Один пытается подсидеть другого. И при этом эта четверка не пускает на вершину власти новичков. Ты учти это, лид. Мне уже обронили пару словечек и посоветовали быть очень осторожными. Нас используют, а когда надобность отпадет…