Игорь Вардунас - Последний поход

Игорь Вардунас

Последний поход

Das Boot, или Ища и обратно

Объяснительная записка

Вячеслава Бакулина

На днях по служебной надобности я посетил интернет-страничку уважаемого мною журнала «Мир фантастики». И там, в архивных материалах, обнаружил статью о нашей «Вселенной». Совсем старую, датированную аж 2010-м годом. На момент ее написания серия «Вселенная Метро 2033» могла похвастаться только первыми тремя книгами и поистине наполеоновскими планами. Что ж, тем отраднее осознавать сейчас, что мы не обманулись сами и не обманули всех поклонников мира, придуманного Дмитрием Глуховским. Но речь я веду не об этом.

В упомянутой статье можно было прочитать, в частности, вот что:

«Московская подземка — лишь один из многих очагов сохранившейся человеческой цивилизации: люди продолжают жить в других крупных городах, скрываясь под толщей земли. Известны некоторые из сохранившихся наземных поселений: городок Полярные Зори на севере, питаемый энергией Кольской АЭС; деревня на Дальнем Востоке, затерянная среди дремучих лесов; поселение, возникшее возле вкопанного в землю танка; целый город, организованный моряками-подводниками. Всего не перечислить!» [1]

В свою очередь создатель «Вселенной» в «Объяснительной записке» к дебютному роману Игоря Вардунаса «Ледяной плен» признавался, что сам неоднократно намеревался написать что-нибудь об экипаже последней уцелевшей подводной лодки планеты, «…нет никакой необходимости в очередной раз загонять своих героев — и читателей — в метро, для того чтобы написать роман в серию „Вселенная Метро 2033“, — писал тогда Дмитрий Глуховский. — Лично мне все интереснее следить за судьбой тех, кто в 2033 году оказался на морских просторах, в степях и пустынях, в мутировавших джунглях и на тропических островах»[2].

Что ж, на сей момент Игорь не забрасывал своих героев разве что в пустыню. С другой стороны, Дмитрий не уточнял, что пустыня должна быть именно песчаной, поэтому нарисованные Вардунасом безбрежные ледяные просторы Арктики вполне могут сойти за таковую. А уж приключений — таинственных, жутких и даже забавных — на долю экипажа «Ивана Грозного» выпало немало, и выпадет еще. Ведь «Последний поход» начат, но далеко не закончен — перед вами только вторая книга трилогии. А значит, полюбившейся читателям с первых страниц «Ледяного плена» непоседе Лерке Степановой и ее друзьям предстоит еще множество потерь и обретений на их долгом пути по просторам мира после Великой Катастрофы. Самом важном пути, со времен античного скитальца Одиссея входящем в четыре классических сюжета мировой литературы.

Пути домой.

ПРОЛОГ

Маше, Никите, Еноту, а также моей маме и всем друзьям, которые своими любовью и вниманием поддержали меня в непростые времена.

Что бы я рассказала человеку, жившему в прошлом, которого я никогда не видела?

О моей собственной жизни.

В мире, которого больше нет…

Во сне я чувствую мамины руки. Прикосновение, дыхание. Тепло. Колыбельные, которые она пела. Помню. Не знаю как. Неважно. Меня же не вспомнит никто. Одиночество и пустота. Вот наследство, которое всем нам досталось.

.. Хррр-шшш — зззз…

За что?

Если кто-то принимает сигнал, знайте — мы всеми силами пытаемся отправиться в поход, чтобы вернуться назад. Может, удастся еще кому-то помочь в этом аду. На борту хватит места… Хотя куда возвращаться, если теперь все мы сироты.

Ничего не осталось. Все уничтожили.

Зачем.

Но надежда сейчас — единственное, что делает нас людьми.

Иначе для чего жить…

Ведь правда, слышите?

Мы еще здесь. И я помню. Помню все, что случилось.

Плохое. Хорошее.

Тех, кого уже с нами нет.

Валерия Степанова. Одна из уцелевших членов команды атомо хода «Иван Грозный».

Антарктический материк. Земля королевы Мод. Бывшая поляр пая исследовательская станция «Новолазаревская».

…з-звиу-у…

…-ое ноября. Две тысячи …идцатъ …ретьего… года…

…ш-ш-ш…

Конец св. зи…

Часть первая

БЕЗМОЛВНАЯ ЗАПАДНЯ

Когда наши потомки увидят пустыню, в которую мы превратили Землю, какое оправдание они найдут для нас?

Глава 1

ПЕПЕЛ

Изредка налетающие порывы промозглого колючего ветра поднимали в воздух причудливо кружащиеся россыпи искр, слизывая их с тлеющих останков зданий. Совсем недавно здесь теплился небольшой очаг жизни. Но все, к чему когда-либо прикасается человек, рано или поздно неизменно превращается в прах.

Не Бог создал ад для людей, но они в своих алчности и безумии сотворили его сами для себя. Рукотворное Чистилище, не имеющее конца и края. Безжалостно оскверненный мир, словно Эдем, навеки изгнавший из своих благоухающих кущ ослушавшихся людей, и теперь застывший, будто в обесцвеченном сюрреалистическом стоп-кадре.

Словно крохотные горстки выживших застряли в каком-то параллельном отрезке времени — антиподе того мира, который теперь неохотно возвращался только в призрачных снах. Мир, по которому бродили совершенно другие хозяева да еще неугомонный ветер, своими легкими, но упорными прикосновениями стачивающий мегаполисы и дороги, заново сеющий и взращивающий, год за годом выметая с поверхности последние следы нерадивого рода человеческого.

Ветер шуршанием ворошил останки научно-исследовательской станции «Новолазаревская», поднимая мириады искр, которые, кружась, стремительно уносились все выше и выше, словно невесомые души погибших, стремящиеся на небеса.

Все знали, что через это придется пройти. Разбросанные на подтаявшем алом снегу изуродованные тела нападавших и обороняющих разрушенную с такой хладнокровной жестокостью полярную станцию должны были быть преданы земле. Или льду.

Верные хаски и обезумевшие от крови австралийские волкодавы. Бездыханная человеческая плоть друзей и врагов. Людей.

Кирки, лопаты и ледорубы размеренно вгрызались в снежный хрустальный наст, углубляя пространство под одинаковые неглубокие могилы. Убитых было много, искалеченных топорами и собачьими челюстями — еще больше.

Тела австралийских головорезов, не сговариваясь, погребли в одной большой яме, в то время как завернутых в парусину членов команды лодки и обитателей исследовательской станции решили хоронить по отдельности.

Работали молча, избегая смотреть друг другу в глаза. На «Грозном», ставшим теперь единственным пристанищем горстке выживших, оставались только Тарас, Паштет и придавленная горем многочисленных утрат Лера, которая после того, как Батон через пару дней, наконец, встал на ноги, только и делала, что сидела у себя в каюте и плакала.

В эти мгновения, вслушиваясь в приглушенные рыдания за дверью, старый охотник чувствовал, как у него разрывается сердце. Он всегда не выносил женских слез. Но поделать ничего не мог.

Мертвые не возвращаются, сколько ни зови. Только во снах или кошмарах, — но и от этого со временем можно сойти с ума.

Доверчивая, наивная девчонка этого не заслужила, но в новом изуродованном мире от понятия «счастье» остался лишь призрачный фантом, медленно испаряющийся под гнетом неумолимо напирающих друг на друга безрадостных лет.

Она снова была в море одна. Захлебываясь жгучей соленой водой и отчаянно молотя руками, Лера беспомощной пушинкой кружилась на поверхности по воле разбушевавшейся стихии. Чудовищные черные волны со зловещим рокотом медленно накатывались одна за другой, то подбрасывая девушку вверх, то, казалось,

низвергая на самое дно внезапно расступающейся пучины. Волны поистине громадные. Словно исполинские стены, острыми верхушками царапающие низкие, подсвеченные тусклым алым заревом облака, которые сыпали неиссякаемыми потоками хлещущей по лицу колючей снежной крошки. Кромешный, беспросветный хаос. А кто сказал, что в аду должно быть тепло?

Утлое суденышко, на котором находились родители, то появлялось, то снова заслонялось могучей спиной очередной волны, с макушки которой свистящий ветер срывал невесомые клочья пены.

Лера точно знала, что это они. Вот машет цветастым платком опирающаяся на борт мама. Сложив ладони рупором, что-то кричит отец, но его нельзя расслышать за рокотом бушующей стихии. Лера отчаянно гребла, то увлекаемая вперед, то заново отбрасываемая назад однообразным монотонным движением водной массы. Ей нужно было успеть. Добраться до родителей, чтобы предотвратить непоправимое. Стискивая зубы, девушка сильнее работала руками, не обращая внимания на усталость и нечеловеческий холод. Вот уже близко. Совсем чуть-чуть…