Айдол-ян. Часть 2 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Девочки испуганно-изумлённо выдыхают.
— В связи с нарушением одной из участниц кодекса поведения айдола и по многочисленным просьбам населения. — говорит КиХо, повторяя услышанное по телефону. — Так они обосновали своё решение. Взамен «Короны» будет внеплановый комбэк АйЮ с новой песней на французском языке в связи с объявленным в стране «годом Франции». Решение канала официально опубликовано.
Фига себе!
Шеф секунд пять ещё продолжает пялится на замолчавшего КиХо, потом переводит взгляд на меня.
— Ну? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спрашивает он у меня.
А что — «ну»? Всё равно все писали, что на комбэке мы «флопнемся». Так что это, возможно, даже к лучшему. Форс-мажор и все дела. Только, судя по глазам шефа, лучше ему этого сейчас не говорить. Лучше молчать.
— К чему привела твоя забота о нации? — тем временем вопрошает шеф. — Видишь, что ты натворила?
— Это не я, — не сумев удержать язык за зубами возражаю. — Это сделали люди, опасающиеся за свои места в кабинетах.
Девчонки испуганно вздыхают, СанХён молча смотрит на меня тяжёлым взглядом. В кабинете устанавливается нехорошая тишина. Все ждут, что скажет президент.
— Значит так, — помолчав, веско произносит СанХён. — Мне надоели твои выходки. Выходки, которые ставят под удар моё агентство и не приносят ничего, кроме убытков. Я исключаю тебя из группы.
Мои сонбе, вместе с менеджером Кимом облегчённо выдыхают.
— Теперь ты больше не айдол, — обращаясь ко мне, говорит СанХён.
Не очень-то и хотелось с такими условиями работы, быть айдолом, — думаю я и, ожидая продолжения, спокойно смотрю в ответ, поскольку шеф, явно ещё не всё сказал.
— Поскольку ты нарушала положения подписанного тобою контракта, то это привело к финансовым убыткам, которые ты будешь обязана возместить. Вот… — Наклонив голову к столу, СанХён берёт с него лист бумаги.
— … Справка, отдела маркетинга. — говорит он. — В которой оценена сумма убытка, которую понесло агентство в результате твоей деятельности. Сумма составляет…
Шаря глазами по листку, шеф делает театральную паузу, которая, впрочем, могла выйти у него просто непроизвольно.
— … Пять миллиардов, семисот двадцать тысяч вон. — наконец озвучивает он сумму.
Я, вместе со всеми остальными, изумлённо выдыхаю.
СанХён подняв голову от бумаги, смотрит на меня, ожидая реакции. Нужно что-то сказать.
— Судя по сумме, сабоним, — говорю я, — складывается впечатление, что в агентстве деньги зарабатывала исключительно я.
Девчонки испуганно ахают.
— Не слишком ли много вышло, господин президент? — интересуюсь я желая узнать откуда взялась такая цифра.
— Здесь посчитан убыток с учётом планируемой прибыли, — объясняет мне СанХён.
Ох и нифига себе калькуляция!
— Вот, только за отказ от контракта на рекламу с «Sea group», потери составляют два миллиарда триста тысяч вон. — смотря в бумажку говорит президент.
— «Sea group»? — удивляюсь я. — Я не слышала про такой контракт.
— Вчера подписали, — со вздохом сообщает президент. — Понятно, что теперь заказчик откажется. Кому нужна в рекламе такая скандальная личность вроде тебя? Лишь одно это тянет на два с лишним миллиарда вон. Потом идут прямые убытки от подготовки комбэка «Короны». Тоже понятно, что теперь ни одного нового сингла мне не продать. Поездки в Японию тоже не будет. Это, опять же, отсутствие продаж. Кроме этого, потеря имиджа. Больше в Японии никто со мной дел иметь не будет. Сколько это стоит?
СанХён с вопросом смотрит на меня.
Нд-а, хороший вопрос. Погуляли, как говорится. Но, почти шесть лямов, это много.
— Вот, цена твоей болтливости, — говорит СанХён положив листок обратно на стол и прижимая его ладонью. — А ведь ты обещала, что будешь стараться. Не один раз обещала, и не только мне, но и своей маме. Что теперь ты ей будешь говорить?
Хм, а это действительно, «засада» … Вот чёрт! Я как-то этот момент совершенно выпустил из вида…
— Это ещё не всё, — говорит СанХён словно услышав мои мысли. — Поскольку ты исключена из группы, а сольно выступать ты не в состоянии, то я не могу использовать тебя в качестве айдола для заработка денег. Поэтому, раз ты перестаёшь быть айдолом, то контракт, заключённый между тобой и моим агентством, утрачивает силу. Причём, он прекращается досрочно в результате нарушения тобой его пунктов. Раз он прекращается досрочно и по твоей вине, то ты должна выплатить неустойку, так, как это оговорено в договоре. Размер неустойки — десять миллиардов вон.
В кабинете и так было тихо, только один СанХён и говорил, а после его слов, вообще наступила мёртвая тишина.
Круто, — думаю я, смотря в ответ на смотрящего на меня шефа. — Почти шестнадцать миллионов долларов. И как я буду их отдавать?
— Хорошая сумма, — неспешно кивая, говорю я и интересуюсь. — И вы думаете, что сможете её с меня полностью взыскать, господин СанХён?
— Договор, есть договор. — отвечает мне он. — Договор должен соблюдаться, иначе всё теряет смысл. Ты молодая, до конца жизни тебе далеко. Будешь выплачивать с каждого своего заработка. И суд будет накладывать арест на любое появившееся у тебя имущество. Или, имущество у твоего мужа, поскольку в случае семьи, это будет считаться совместно нажитым имуществом…
СанХён смотрит на меня, я смотрю на него.
— Цена твоей болтовни. — повторяет шеф, видя, что я не спешу комментировать. — А всего-то нужно было держать язык за зубами, что я неоднократно просил тебя делать. А теперь всё, все твои будущие доходы, на которые ты рассчитывала, твоя известность, которой ты желала, всего этого — не будет. Никто не станет работать с человеком, который в любой момент может своей глупой болтовнёй погубить всё. Даже своё замужество ты поставило под большой вопрос. Не знаю, найдётся ли мужчина, который захочет взять в жёны невесту с приданным в виде долга в пятнадцать миллиардов вон…
Девочки испуганно выдыхают.
Так что, замужество мне теперь категорически не светит? Единственная приятная новость с утра…
— То есть, я должна была молчать, вне зависимости от того, что со мной делают? Так? — спрашиваю я у СанХёна.
— Айдол должен говорить только то, что
