Волшебство для новичка - Евгений Ренгач
Даже в звуках его имени было что-то особенное. И дело не только в том, с каким благоговением и откровенным уважением его было принято произносить. Нет, дело здесь было в другом. Его имя будто бы само по себе было пропитано магией как губка для мыться посуды водой. Оно буквально трещало от переполнявшей его силы.
— Он настолько могуч?
— Могуч?! — вытаращился на меня Алвин. — Он не просто могуч! Он создал Критеж! Расколол континент на пять частей одним Узором! Да он научил современных волшебников всему, что они знают! И ты пойми, что я далеко не поклонник волшебников. Я больше по поэтам… Но не знать про подвиги Фарнира — это, конечно, стыдно!
— Зато вы не знаете, кто такой Пушкин! — пробормотал я сквозь сжатые зубы. Интересно, как бы Алан отреагировал на стихи «Солнца русской поэзии»? Нужно будет на досуге перевести какое-нибудь Лукоморье и дать юному поэту на ознакомление. Пускай начинает привыкать к мысли, что конкуренты у него есть даже в других мирах! — И вообще, насколько я знаю, об этом Фарнире уже давно ничего не слышно…
— Тысячи лет! — кивнула Милена. — Он ушёл из Мира до начала современной Эпохи.
— Ушёл? — тут же насторожился я. — В смысле в другой мир? Он так мог?
— Никто не знает! — многозначительно ответила наследница Запада. — Просто однажды он исчез и больше о нём никто никогда не слышал. Не сохранилось даже ни одного его изображения! Только пара упоминаний в древних книгах, и всё.
— Ну, значит, очень маловероятно, что он вернулся в Мир ради меня! — бросил я лёгкую скептическую улыбку.
Спорить больше никто не стал. В конце концов, нам и без Фарнира было о чём поговорить!
— А что на самом деле произошло между тобой и Аттенборгом после того, как мы ушли? — спросила меня Милена.
Я рассказал друзьям всё, не упуская ни единой подробности. В самом деле, смысла скрывать хоть что-нибудь у меня не было. Тем более как же приятно было ловить их восторженные взгляды! Словно я и в самом деле какой-то герой!
— Подожди-подожди! — поднял вверх раскрытые ладони Алан, когда я почти добрался до конца истории. — То есть ты хочешь сказать, что ты каким-то образом вернулся обратно после того, как тебя коснулись Изначальные? Как это возможно?! После их прикосновения нельзя вернуться! Это невозможно!
— Значит, возможно, — пожал плечами я. — С этим мне как раз помогла справиться Книга. Правда очень неохотно…
— Книга? А с какой стати? Я думала, что она тебе больше не помогает! Что же она взяла взамен? — тут же задала главный вопрос Милена.
Хм, а ведь она права! Об этом я так и не успел задуматься…
Я закатал рукав мантии и продемонстрировал друзьям рассекавший правое предплечье сложный знак, который появился там после того, как Книга вытащила меня из забытья от прикосновения Изначальных.
Эффект был неожиданный.
На лицах друзей отразился самый настоящий ужас. Да я такого ужаса не видел, даже когда мы оказались заперты Изначальными в коридоре!
Я скосил глаза. Ну да, довольно неаппетитная на вид штука. Сложный шрам, со множеством ответвлений, но довольно аккуратный, и к тому же совсем не кровоточащий. Более того, он выглядел так, как будто появился там уже долгие годы назад.
— Так страшно?
— Дело не в том, что это страшно… — заплетающимся языком произнёс Алан. — А то, что это означает…
— А что это может означать? — не понял его я. — Просто шрам и всё!
— Не просто шрам! — осипшим голосом произнесла Милена, и я понял, что всё, оказывается, совсем не так просто, как я думал. — Это Обещание.
— Обещание? — услышав это, я даже расслабился. В самом деле, ну разве что-то страшное назовут так безобидно? — И что же, интересно, я пообещал?
— Вечную безропотную службу во благо господина, — произнесла она, избегая смотреть мне в глаза. — Службу безвозмездную. Бескорыстную. Без возможности предать…
— Короче ты, мой дорогой, сам себе надел на шею магический рабский ошейник! — с присущей ему прямотой заявил Алан. — Нет, конечно, это лучше, чем навсегда сгинуть от прикосновения Изначальных, но хорошего, прямо скажу, в этом немного…
Вот теперь я понял, во что я вляпался. Стоило ожидать чего-то подобного! Книга не хотела мне помогать, а когда я вымолил её помощь, то она взяла с меня такую плату, что, кажется, на этом фоне перспектива умереть от прикосновения Изначальных действительно выглядит не так уж и плохо…
— И кому я, интересно, пообещал вечную службу? Книге? Так я вроде и так уже не первый месяц у неё на побегушках! — попытался пошутить я.
Но моим друзьям было не до шуток.
— Этого мы не можем знать! — Милена наконец-то посмотрела на меня, и в её прекрасных глазах я увидел такую печаль, что сразу же сам, не выдержав, отвернулся. — Ты мог пообещать что угодно! Например, в старых преданиях путник обещал спасшему его на дороге незнакомцу что-то, что он, сам того не ведая, найдёт дома. Обычно это оказывался ребёнок, которого его жена носила под сердцем в его отсутствие…
— О, это как в Ведьмаке, да? Дитя Предназначения? — не удержался я от культурной отсылки. — Не знал, что в Мире в ходу такие же штуки, как в книгах Сапковского!
Стоит ли говорить, что эту шутку мои друзья тоже не оценили?
Разговор вообще дальше не клеился. Шутки казались несмешными, а на серьёзные разговоры у нас уже попросту не было сил. Всё-таки все мы очень устали…
Расходились мы в самых противоречивых чувствах из возможных. Грустные, подавленные — так сразу и не скажешь, что мы невероятным чудом смогли выбраться из смертельной опасности!
Зато у всех остальных в Академии было прекрасное праздничное настроение.
На пути в наши Башни нам тут и там встречались радостные полупьяные (а то и откровенно в драбадан пьяные) компании. Конечно, алкоголь в Академии строго возбранялся, но сегодня, кажется, можно было делать что угодно. Ведь волшебство, основа этого мира, вернулось! Мир снова стал прежним! Радостным, сказочным, полным жизни и чудес!
Но, увы, так лишь казалось…
Может быть дело было в моём подавленном настроении и понимании того, что я сам того не ведая принёс какое-то непонятное Обещание непонятно кому, но теперь я везде видел отметки того, как сильно изменилась Академия за несколько часов без волшебства.
Пол под ногами скрипел от не до конца отчищенного воска от упавших с
