Куда Уехал Цирк. Дорога-3. - Елена Лоза
Желчь, видевший, как уверенно женщина забросила на плечо винтовку, долго смотрел вслед паре. Нет, эта женщина не носила оружие постоянно, как воин или охотник, но все же была к нему привычна. Вождь огляделся, в лагере было пусто, только Оле развешивал на веревке постиранное белье. Стиркой где-то в фургоне занималась Марья, и даже вынесла постиранное на улицу. Но пришел муж, и женщина убежала, мимоходом озадачив белобрысого. И этот здоровяк даже не возмутился! Вон, встряхивает и вешает, а что-то мелкое бросает опять в ведро. Желчь подошел, кашлянул, привлекая внимание, и задал интересовавший его вопрос, верней, теперь уже два. Умеет ли скво Марья стрелять из такого серьезного ружья, и почему он, мужчина, занимается женской работой. Оле обернулся, посмотрел с высоты своего роста и, пожав плечами, дал два коротких ответа - не хуже меня, и я что, облезу? Индейцу было о чем подумать. Что это за светлые комочки ткани, оставшиеся на дне ведра, он спрашивать не стал.
Ло навещал соседский лагерь дважды в день, верней, свою пациентку в нем. Забирать девушку к себе он счел ненужным, родные стены и подруги рядом - это тоже своего рода терапия. Хотя насчет количества подруг он явно ошибся. Док объяснил цирковым, что с их товаркой все будет в порядке, и ночью от ужаса она кричать не будет. Почувствовал, как от пары девушек потянуло разочарованием. Когда же выяснилось, что и шрамов не останется, одна из двоих, просто полыхнула яростью. Еще дока грызла тревога за Федора Артемьевича, уже вторую ночь он проводил у мадам Таис. Возвращался к себе только к обеду, изрядно помятый, но счастливый, как мальчишка. На его губы то и дело выползала улыбка идиота. Глядя на него, Марья выдала одну из народных мудростей, которые так любила цитировать. Вот воистину - седина в бороду, а бес в ребро... Казалось бы, счастлив мужик, так порадоваться! Но док видел, что даже две бурно проведенные ночи сказались на Федоре не лучшим образом. Появились тени под глазами, пока едва заметные, лицо побледнело, а глаза слишком блестят. Уж не поит ли его мадам какой-то дрянью, типа шпанской мушки, или что тут у них имеется для поднятия, хм, настроения.
Охотой занимались индейцы, ходоки предложили свое участие в добывании мяса, но им вежливо ответили, что справятся сами. Рыбалку экспроприировали себе Шен и Фен, вот уж кто отводил душу, резвясь в воде. Невс сидел на берегу грустный, его в воду не пускали. Люди могли поклясться, что это именно он подбил чешуйчатых тинэйджеров пошутить. Они тихо по дну подобрались к плещущимся на мелкоте девицам и резко встали на хвосты. Визг, брызги, чуть не утонувшие на глубине по колено купальщицы... И строгий выговор дома, ошейники, поводки и прогулка к соседям с извинениями. Извинялись, понятное дело, «хозяева», а Фен и Шен демонстрировали игривую безалаберность, в пространство изливая дружелюбие. Девицы сначала дичились, но потом самая храбрая решилась погладить чешуйчатую спинку, восхитилась ее шелковистой гладкости и ящерок чуть не затискали.
Впервые с неприятного инцидента к ужину вышел Ник. Поздоровался сразу со всеми, но за весь ужин ни разу не поднял глаз от своей тарелки. От повисшего молчания было неуютно, и как-то очень быстро за столом осталась расширенная команда ходоков и Желчь. Этот индеец как будто был во всех местах сразу, ни во что не вмешивавшийся, доброжелательный и о-о-очень внимательный. Ник, видимо, и ждал этого момента, потому что вздохнул, поднял голову, но смотрел перед собой, не встречаясь ни с кем глазами.
- Хочу извиниться, - начал он хрипловато, кашлянул, прочищая горло, и продолжил: - Всегда хотел свою команду, хоть маленькую, но свою. Я бы смог... - он замолк на секунду. - Меня бы уважали... - а потом с какой-то детской обидой добавил: - Ло ведь совсем не командует! Все делают, что хотят. Разве так можно? - обвел глазами сидящих за столом. Команда переглядываясь, да, со стороны могло показаться, что Ло вроде и не командовал, но только показаться. Хотя удивительно - как Ник мог этого не понять? Или он видел только то, что хотел?
- Дядь, ты чего? - изумилась Эни.
- Ник, тебя студенты уважают,- подключился ее брат. - Вот сто пудов.
- Любить не любят, а уважают точно! - уточнила диспозицию добрая девушка.
- Я что, торт, чтобы меня все любили? – насупился дядюшка, но заявка про уважение настроение ему подняла.
- Ну, торты тоже не все любят, или не все торты, - хмыкнула Марья, потом спросила уводя разговор со столь тягостной темы. - Слушайте, ведь завтра день летнего солнцестояния? Или я чего спутала?
- Не спутала... - кивнул Джонатан.
- Празднуем Купалу? - женщина с загоревшимися глазами обвела товарищей.
- О! Мидсоммар! Конечно, празднуем! - Оле сложил руки на груди и улыбался.
- Лита! Змеиный хоровод поводим, - Гари цыкнул в предвкушении.
- Сячжи, - подхватил эстафету Ло.
- Мяса должно быть много, - подержал его Кианг. Желчь, переводил взгляд с одного человека на другого, с все более возрастающим изумлением.
Эни и Дени радостно стукнули друг друга по кулакам, Шен и Фен радостно засвистели. Они понятия не имели, что будет праздноваться, но разве это важно?
- Желчь, а разве ты на свой праздник не поедешь? - напрямую спросила индейца Марья. - Медведь и Ветер вон уже уехали.
- Моя сестра не хочет, чтобы мои глаза видели ее праздник? - в свою очередь поинтересовался Желчь.
- Нет! От шо за привычка отвечать вопросом на вопрос?!
- Шо, шо! Евреи - самая распространённая в мире национальность!
- Ки-утайцев бо-ульше!
- Однозначно...
- Сейчас связь отрублю.
- И по-усле этого хто-то та-уки поверит, шо он не кома-ундует?!
- С какого перепугу мне этого не хотеть?! - изумилась Марья. - Разве мы от тебя прячемся? Смотри, сколько хочешь, только если остаешься, чур, будешь участвовать! - индеец кивнул, соглашаясь, его глаза смеялись, но женщина уже думала о другом. - Так, утром нужно выпросить у Федора колесо...
- Безво-узмездно и безво-узвратно...- опять влез с Невс.
- ...полынь и крапиву я видела...
- Все завтра утром, -
