Послание из прошлого - Сергей Александрович Милушкин
— Классный фокус, — удивленно округлил брови Витя.
— Какой фокус? — Давид был серьезным, но в его глазах Витя заметил озорные искорки.
— Ну… эта, пословица, что ты сказал. Ты знал? Знал, что так будет и нам достанутся лучшие места? Но — как?
— Все очень просто. Я часто езжу на автобусах и заметил, что, если не спешить, всегда достаются лучшие места. И в лучшей компании. Хороший пастух всегда идет позади стада…
Витя уважительно посмотрел на Давида.
— Ты часто ездишь?
Давид протер ладошкой запотевшее окно.
— Да так… бывает. Кстати, ты вчера здорово отогнал хулиганов, что набросились на того парня. Я бы так не смог… — перевел он разговор на другую тему.
Витя покачал головой.
— Да, все как-то быстро получилось. Я вышел из школы, смотрю трое одного лупят.
— Ты герой, — прямо сказал Давид.
Витя смутился.
— Да ну, любой…
— Не любой, — твердо ответил парень. — Уж поверь мне.
Взревел мотор автобуса, классная пересчитала учеников и уселась прямо возле передних дверей, напротив лобового стекла. Альберт Николаевич, стало быть, ехал во втором автобусе, — решил Витя, обдумывая слова Давида.
Икарус вырулил на дорогу, промчался мимо прачечного комбината и периодически издавая громкие шипящие звуки, вызывавшие всеобщее хихиканье, понесся по пустой трассе на выезд из города.
Лена сидела слева на пятом ряду возле окошка. Когда она поворачивала голову, будто пытаясь кого-то найти, перехваченный резинкой хвостик волос то и дело прыгал. Витя в такие мгновения замирал, умоляя Бога немножко посильнее подкрутить ее шейные позвонки, чтобы она могла увидеть и задний ряд. Он надеялся, что, озираясь, она хотела найти его, хотя и понимал, что это, конечно же не так. Как и другие дети, она просто смотрела по сторонам на несущийся за окнами осенний город — огромный и прекрасный в осеннем убранстве.
Рядом с ней без устали болтал Червяков. Его ненавистные рыжие волосы патлами лежали на белом подголовнике.
«Омерзительное зрелище», — решил про себя Витя.
Давид словно угадал его мысли:
— Рыжи да плешивы все люди фальшивы…
Витя посмотрел на него, но Давид быстро отвел взгляд и уставился в окно.
Через час петляний по лесным дорогам, прохождение шлагбаума с часовым, они наконец оказались перед зелеными воротами воинской части.
Вокруг стоял вековой сосновый лес. Терпкий аромат деревьев ворвался в открывшиеся двери, и Витя подумал, что, возможно, не все еще потеряно.
Он вспомнил про Шкета, поискал его глазами среди одноклассников, но понял, что Илья не пришел.
«Может быть… может быть у меня все получится?» — подумал он, почувствовав внутри необъяснимую поразительную силу, от осознания которой по спине побежали мурашки.
Давид стоял рядом, ожидая, пока толпа в тесном проходе автобуса рассосется и в этот момент внимательно посмотрел на Витю.
— Чувствуешь?.. — не то спросил, не то сказал он.
Покалывание на подушечках пальцев усилилось, и Витя с трудом удержался, чтобы не кивнуть, потому что не знал, что имеет ввиду Давид и вообще откуда он может знать о состоянии Вити.
В этот момент толпа резко схлынула, и Витя шагнул вперед, к распашной двери автобуса.
— Это он… — пробормотал сзади Давид. — Это он.
Школьники высыпали на вылизанную до блеска площадку перед воротами воинской части. Наперебой они указывали на виднеющиеся вдали зеленые ангары. Кто-то сказал, что там стоят новейшие танки и тут же все разговоры переместились на военную технику, а также на обсуждение того, за сколько минут ракеты СССР долетят до США в случае атаки и кто кого побьет. Внезапно двери караульного помещения отворились и оттуда показался полный, уже довольно пожилой человек, похожий на колобок.
— Николай Николаевич! — сразу несколько обрадованных голосов встретили появление мужчины. — А мы думали, вы не приедете!
Это был военрук школы, добрый, но одновременно чрезвычайно строгий, которому оставался год до пенсии. Школьники (и особенно, пацаны) его очень любили за то, что он рассказывал интересные и жутковатые истории о войне, при этом не стесняясь в выражениях, показывал способы выживания и всякие интересные приемы, учил разбирать и собирать автомат — в общем, был настоящим, самой правильной закваски военруком.
Николай Николаевич скупо улыбнулся. Вслед за ним из темного чрева караулки вынырнул тощий военный в фуражке, оглядел ораву школьников и спросил у военрука:
— Сколько их?
— Девяносто три должно быть. Так, Альберт Николаевич?
Тот вопросительно взглянул на Галину Самуиловну.
— У меня одного нет. Илья Шкет не пришел.
— Понятно, — сухо сказал военрук и кивнул военному: — Значит, девяносто два.
— Тогда строимся и проходим на территорию, — ответил майор и юркнул назад в темноту.
Пока неуправляемые школьники под руководством военрука образовывали подобие колонны, ворота медленно разъехались в стороны. За ними стал виден обширный плац, по периметру которого росли высокие пирамидальные тополя. Вдали располагались казармы, чуть левее, там, где кто-то заметил ангары, действительно замерли два грозных БТР и позади них — настоящий танк.
— Полигон, полоса препятствий «Зарницы» и учебный лес для спортивного ориентирования находятся вон там, — указал вновь появившийся военный. — Я вас провожу.
Витя поискал глазами Лену и заметил ее в паре с Викой Одинцовой — девочкой, с которой Лена сидела на всех уроках.
Этот факт его очень обрадовал.
Рыжая голова Червякова мелькала где-то спереди. Периодически пустой плац оглашал его не в меру громкий хохот, тогда шествующий во главе колонны майор поворачивался и покачивал головой, не предпринимая никаких мер. Однако по его хитроватым глазам было видно, что будь его воля…
Для начала их провели в учебный класс, где продемонстрировали настоящее, а не учебное оружие. Это были автоматы Калашникова, пахнущие горьковатым порохом, пистолеты Макарова и даже две снайперские винтовки СВД с оптическими прицелами, вызвавшими самый большой интерес.
Девочки, понятное дело, оружием восторгались меньше, зато наборы химической защиты, а также радиостанции Р159 с телеграфными ключами вызвали у них ажиотаж.
— На полигоне, когда вы разделитесь на команды, одним из заданий будет прием и передача сообщений с помощью азбуки Морзе, — майор указал на телеграфный ключ, похожий на тот, который Витя видел в кино про войну. — От качества приема и передачи будет зависеть ваша победа.
Витя заметил, как глаза Лены заблестели. Она стояла рядом с радиостанцией, рука ее легла на ключ и Лена несколько
