Советник - Екатерина Лесина
- А не могли узнать из архивов?
- Из родовых? Или из тех, которых не осталось?
- Сказки? Легенды? Все ведь не вычеркнешь.
- Это смотря как вычеркивать. Тот первый случай многих… напугал. И времена смутные. Тогда никого не осталось в живых. В твоем мире и вправду летают железные птицы?
- Не совсем птицы. Это механизмы. Самолеты. И да, они летают.
- Как? Железо тяжелее воздуха.
- Птицы тоже тяжелее воздуха. Но летают. Там… в скорости дело. И в опоре. Воздух довольно плотный, и если разогнаться, то на него можно опереться. Крылом. Как… птицы, - хреновый из Михи объяснятор. – Но это не моя сфера интересов. И оружия я не создам. Знания? Тебе ведь они интересны, верно? Что-то я знаю, но насколько это и вправду… имеет смысл?
- Посмотрим. Во многом все зависит от того, кто этими знаниями воспользуется.
И Карраго не упустит своего.
- Главное, чтоб ты свои идеи при себе держал, - уточнил маг. – Даже если у вас там… действительно все равны.
- Да как сказать… рабства точно нет. Точнее незаконно оно, но… всякое случается. А идеи… если мир погибнет, то какая разница, свободными будут рабы или нет.
- То есть, полагаешь, что Алеф не ошибся?
- Да.
- И на чем основана твоя уверенность?
- Жопой чую.
Карраго усмехнулся.
- Аргументированно.
- Как уж есть. Здесь все слишком странное. Я порой сам не понимаю, что происходит… но это вот все. Если не ты выпустил чуму, то кто?
Маг ответил не сразу. Он сидел несколько долгих, очень долгих мгновений, просто глядя на пальцы. И большие медленно шевелились, описывая друг вокруг друга круги.
- Случайности исключаешь?
- Купол. Он появился сразу. И то письмо баронессе. Оно ведь тоже не из ниоткуда. Кровь её. Воздействие. Это все целенаправленно было.
- Согласен. Что ж… пока сложно сказать. Но если ты прав, то есть источник. А если он есть, его нужно найти.
- Пытались уже.
- Ничего. Попытаемся снова.
Прозвучало до отвращения оптимистично.
Глава 41
Глава 41
Ирграм
Рытвенник бодро трусил, уткнувшись мордой в камень. Иногда он останавливался, оборачивался и даже тявкал совершенно по-собачьи, словно поторапливая таких вдруг медлительных людей.
Громко шлепали сапоги барона.
А вот мешекская императрица двигалась беззвучно. И умудрялась не отстать.
- Что ты такое? – не удержался Ирграм от вопроса. Здесь, под землей, он чувствовал себя почти в безопасности. А потому и решился спросить.
- Не знаю, - сказала девочка, перепрыгнув через узкий разлом. А вот барон споткнулся и выругался.
Зачем он ей?
Тоже не понятно. Обыкновенный мальчишка и… и не Ирграма это дело. Ему бы вещь найти. Его вещь. Его потерянную драгоценность.
Рытвенник свернул куда-то вбок. И здесь подземный ход был совсем иным. Стены его неровные то сходились, почти смыкаясь, и тогда приходилось протискиваться боком, то вдруг расступались. Пол то уходил вверх и резко, то опускался. С потолка свисали бледные сосульки сталактитом.
- Знаешь, - не выдержал барон, пытаясь пробраться между стеной и сталактитом и стеной. Зазор оставался узким, но и мальчишка не отличался массивным телосложением. – А мы вернуться-то сможем?
Ирграм задумался.
Он, пожалуй, обратную дорогу найдет. Пока найдет.
- А то как-то это… все… не знаю… не мое! – барон пнул сталактит, но добился лишь того, что с потолка обрушились вязкие капли. Вода?
Нет, скорее что-то такое вот, молочное, тягучее и с запахом плесени.
- Чтоб вас…
- Смешной, - сказала мешесксое отродье. – Идти. Надо. Спешить. Найти и убрать.
Она провела ладонью по ладони. И посмотрела на Ирграма.
Кого именно ей хочется убрать, он уточнять не стал. А вот поспешить – это да, это стоило. Да и рытвенник снова затявкал. А вот подземный ход, сделав по ощущениям петлю, теперь поднимался выше и выше. В какой-то момент стены сделались ровнее. А влага с пола исчезла. Потом они наткнулись на ступени, всего-то три, но само их наличие говорило, что когда-то здесь, внизу были люди.
Были.
Мертвец лежал, подтянув одну ногу к груди и широко раскинув руки.
- Ух ты! – обрадовался барон и наклонился, и факел, который он чудом дотащил, тоже поднес.
- Осторожно! – Ирграм не то, чтобы за мальчишку беспокоился, но вот тело было интересным.
Весьма.
Темная кожа плотно облепила кости черепа, волосы сбились в один ком. Но не это важно.
- Сколько он тут лежит?
- Давно, - Ирграм отодвинул факел от мертвеца. – Это мумия. Случается, когда тела попадают в определенные условия. Они не разлагаются, как в земле, а словно бы высыхают изнутри. И так могут храниться не то, что сотнями лет – тысячами.
- Да? – мальчишка присел. – Одежда у него… у вас так одеваются?
А вот одежда сохранилась плохо. Разве что уцелел массивный золотой нагрудник.
- Знаки, - Ица опустилась с другой стороны тела. И пальцы протянула, собирая пыль и паутину.
- Погоди, а вдруг отравленный!
Мальчишка перехватил её руку, и мешекское отродье неожиданно подчинилось.
- Надо, - сказала она Ирграму. – Взять! Это.
И ткнула.
Нагрудник был не от доспехов. Скорее представлял собой массивную четырехугольную пластину, украшенную двумя крупными камнями. Отшлифованные до гладкости, они казались мутными стекляшками, но стоило смахнуть пыль, и камни блеснули.
Слезы неба?
И крупные… и черные? Черные? Они бывают черными? Ирграм никогда не слышал о подобном. Еще пара таких же камней нашлась на цепи, удерживавшей эту штуку. И сидела она довольно плотно.
- Погоди, тело надо поднять, - Ирграм посмотрел в темноту. Рытвенник никуда не делся, вернулся и сел, ожидая, когда люди бросят играть со старыми костями.
Они даже несъедобные.
Ирграм ощущал эхо недоумения. И нетерпение. Та штука, которую рытвеннику дали понюхать, ему нравилось куда больше этого вот мертвеца.
Но пускай.
- Поможешь, - сказал он мальчишке, тот слегка побледнел, но кивнул. Тело за столетия покрылось тонким соляным налетом, и теперь не желало отходить от камня. А стоило чуть нажать и
