Великий диктатор - Alex Berest
Тогда же, во время споров за остров, было решёно, что в первую очередь будет строиться капсульный цех и пороховой. Связанно это было с тем, что линия по выпуску капсюлей производила бердановский стандарт. Что могло дать неплохую прибыль, так как все российские патронные заводы перешли на выпуск капсюлей к патронам трехлинейного калибра.
Так же я узнал, что вместе с оборудованием нам достались ограниченные лицензии на патенты по производству пороха и патронов. По патронным лицензиям наши линии могли выпускать не более десяти тысяч патронов в сутки каждая. А пороховая лицензия вообще меня поразила. Даже не знаю каким способом «Норма» смогла получить лицензию на Нобелевский баллистит, патент от 1888 года за номером 1471. И самое главное — почему отдала вместе с производственной линией? Но эта бумага давала нам право на выпуск бездымного пороха в количестве не превышающим двухсот шведских фунтов в сутки. А это — восемьдесят пять килограмм пороха. Учитывая, что на патрон надо только два с половинной грамма пороха, то мы полностью перекрывали все наши потребности.
…..
— Государя императора и государыню императрицу величать только Ваше Величество, их дочерей, если они будут участвовать в этой встрече — Ваше Высочество. Это понятно? — спросил майор Ааро Корханен. Помнится, в прошлый свой приезд к нам, за моей фотографией, он был ротмистром. Растёт, однако.
— Да, господин майор, — почти синхронно ответили мы с матушкой.
— Сударыня и вы, молодой человек, вы хорошо знаете русский язык, поэтому общайтесь только на нём. Привычное вам обращение «херра» к кому либо из мужчин в русском языке имеет некоторую оскорбительную двусмысленность, — монотонно бубнил Ааро Корханен.
Эти многочисленные инструктажи уже немного начали раздражать. Первый инструктаж майор провел ещё у нас дома, когда подбирали одежду для визита к императорской семье. Меня, как куклу, переодевали трижды и остановились на самом первом варианте, повседневном мундире лицея.
В вагоне генерал-губернатора, который специально прислали за нами, нас ещё и тщательно обыскали. Маму, естественно, обыскивала женщина и в отдельном купе, а я обошелся выворачиванием карманов и проверки двух томиков моих новых книг, которые я прихватил в качестве подарка. Книга — лучший подарок! А то у меня были мысли прихватить всякой всячины, вертушек для царевн, зимнюю удочку для царя и пакетики с чаем для царицы.
Мои поползновения на чай пресёк дед Кауко, который заявил:
— Даже не вздумай! Мы с Стокманнами уже подписали договор с Густавом Паулигом о производстве чая в мешочках. А что на ум царю взбредёт, один хийси знает. Отдаст кому ещё — и поминай наши доходы. И прочего ничего не тащи, не позорься. Вон, книжки свои последние со сказками возьми лучше. И, на, денег возьми, — протянул он мне две купюры по пятьдесят марок. — А то туда везут, а назад могут и забыть. Хоть на поезде доберётесь.
Из Улеаборга наш маленький состав, состоящий всего из двух вагонов и паровоза, выехал вечером. С таким расчётом, чтобы прибыть в Котку рано утром и предстать перед императорской четой сразу после их завтрака. В этом году императорская чета отдыхала в «русской избе», на даче отца Николая II, Александра III. Как я понял из скупой информации, которой с нами делился господин майор, царская семья запланировала встречу со мной в свой последний день отдыха в княжестве. И сразу же после второго завтрака убывала на свою яхту. Интересно, а когда у них второй завтрак? А нас там кормить будут?
Но на мои вопросы у жандарма ответов не было. Выходит, что я как тот слон, которого по городу водили. Посмотрят на «неведомую зверушку», похвалят и забудут. Может, и правда, стоит Николашку попробовать завалить? Что-нибудь длинное и острое ему в глаз засадить, прям до мозга.
А толку? Что это даст? Кто царем станет? Михаил? Не думаю, что что-то изменится в политике государства. Меня, конечно, не казнят, мал ещё, да и общество в империи дурное, любит за террористов вступаться. А вот семью жалко, съедят её. Причем, свои же, финны. Не, нафиг, я и маме обещание дал, что не буду ничего дурного замышлять на наших монархов. Но вот когда они станут не монархами, вот тогда и можно с них профит поиметь, в лихую годину попробовать спасти царевен в обмен на деньги лежащие за границей. На этой мысли я и заснул под стук вагонных колёс.
Ранним утром, сразу после превосходного и обильного завтрака, господин майор опять включил свою пластинку инструктажа, как нам вести себя в присутствии монархов. Но толком не успел разойтись, как наш короткий поезд прибыл прямо внутрь крепости Кюминлинна, где нас уже дожидались конные экипажи.
Пересадка из поезда в коляски и довольно быстрое движение в крепости и по дороге, не дали мне возможности рассмотреть получше эту крепость-звезду, построенную по указанию Суворова. Десять минут поездки — и мы въехали на территорию царской резиденции в Лангинкоски. Сама дача Александра III располагалась на отдельном острове, куда вёл деревянный мост с воротами, охраняемыми двумя солдатами и целым штабс-капитаном.
Проверка нашего приглашения не заняла много времени, и я с мамой, в сопровождении штабса, вступил на мост. Наш майор остался за забором, надеюсь дожидаться нас, чтобы доставить обратно.
Дача представляла из себя деревянный дом из крашенного в коричневый цвет бруса, с мансардой и с длинным крытым крыльцом вдоль всего строения. Николай и Александра уже находились на крыльце. Императрица полусидела-полулежала в инвалидном кресле, укрытая клетчатым пледом, и курила длинную пахитосу. Император сидел рядом с ней на стуле и с жаром что-то ей доказывал, размахивая правой рукой с зажатой в ней дымящийся папиросой. А вот принцесс нигде видно не было. Может их позже позовут?
При виде подходящих нас, Николай прекратил свой монолог. Улыбнулся и после доклада штаб-ротмистра и передачи нашего письма-приглашения, сопровождавший офицер был отпущен.
— Здравствуйте, Ваши Величества, — по очереди поздоровались мы, а монаршие супруги переглянулись и заулыбались, не забыв поздороваться в ответ, поименовав маму — сударыней, а меня
