Зомби, ушки и рок-н-ролл... - владас
Резко срываюсь с места и подскакиваю к Элли. Руки чуть подрагивают. Аккуратно обламываю торчащую из виска стрелу. Перевожу растерянный взгляд на Аню. Она без сознания. Пара ссадин от падения с лошади и переломы. Но жива.
Вновь смотрю на Элли и молча закрываю ей глаза. Чёрт…
***
— Ты не говорил, что эта тварь такая живучая! – проорал тифлинг, спрыгивая с ещё не приземлившейся воздушной повозки и буквально сметая ожидавшего их людоящера. – Он словил половину стрел, да ещё и был в шаге от взрыва! Так какого лешего он просто встал и отряхнулся?!
— Уссспокойсся, – попытался как-то охладить пыл собеседника довольно субтильный людоящер.
— Да как я могу успокоиться, тупая ты лягушка?! Тварь убила моего брата!
В этот момент на лесной поляне резко все замолчали. Замолчал тифлинг. Оборвал вдох собиравшийся что-то сказать людоящер. Не посмели проронить ни звука ещё трое присутствующих разумных. Даже пара лошадей, казалось, превратились в статуи.
Всех сковал первобытный Страх.
Шрух. Шрух. Шрух.
Под ногами шуршала трава, но никто не мог найти ЕГО взглядом, даже зная, где ОН стоит. Их разум отказывался воспринимать ЕГО. Волны голодной ярости терзали их души. Давящее ощущение силы не позволяло даже шевельнуться. Сметающий барьеры разума Страх затапливал сознание.
— …, – ОН что-то говорил, но слова проходили мимо сознания, понемногу рассекая сами души. – … … … .
Шурх. Шурх. Шурх.
Людоящер упал на землю, не в силах отвести взгляд от фонтана крови, бьющего из обрубка шеи тифлинга. И зачатки магических способностей упрямо твердили, что бедняга оставался живым. Душе просто не позволяли покинуть тело. На землю упали покрытые татуировками когтистые руки. В боку тифлинга появилась рваная рана, и на ноги людоящера вывалились тёплые потроха.
Шурх. Шурх. Шурх.
Тишину рассекает едва слышный стон, вырванный из горла одного из охотников. Но даже он кажется всем громче молнии ударившей рядом с тобой. И вновь всё смолкает, а на траву падает ещё один живой труп.
"Это лишь кошмар… Да, это всего лишь кошмар", – пронеслось в голове людоящера. – "Не могло всё…
Шурх.
… так…
Шурх.
… закончиться."
Шурх.
Шаги стихли возле его головы. Резкая боль пронзила, кажется, всё тело, и он осознал себя висящим в воздухе. И только сейчас, находясь в крепкой хватке ЕГО когтей на грани жизни и смерти, он сумел увидеть своего убийцу, чтобы уже через мгновение оказаться у ЕГО ног. Вернее, там оказалась его голова, а тело с заключённой в нём душой продолжало страдать, раздираемое когтями. Неприкасаемым остался только маленький кусочек груди, из которого торчал обломок стрелы.
***
Я молча бросил горящий факел и отошёл на два шага от заревевшего пламени. Скосил взгляд на утирающую слёзы Аню и беззвучно вздохнул. Вновь перевёл взгляд на пожираемое жадным пламенем тело. Грустно это. Да, хорошими друзьями мы не стали, но Элли была хорошим товарищем. Надеюсь, следующая её жизнь будет не такой трудной.
— Удачной дороги, – едва слышно прошептал я, глядя на танцующие в ночном небе искры.
Глава 36
Ударом гитары отбрасываю от себя какого-то мутанта, который хотел откусить от меня кусок. Впрочем, вновь на меня бросаться у него резона нет, потому что туша Левиафана достаточно большая.
По телу прокатывается волна магического пламени, выжигая всякую дрянь в крови и на коже и залечивая мелкие раны. А в следующее мгновение я падаю на колени. Сил практически нет, и хочется просто лечь на мокрый песок и никогда больше не шевелиться. Но из груди вырывается сдавленный рык, и я поднимаюсь на ноги.
— Ты в порядке? – участливо поинтересовался Ион, тактично отводя взгляд и протягивая кусок какой-то ткани, типа простыни.
— Сам подумай, – огрызнулась я, накидывая на обнажённое тело тряпку. – Я три дня заживо переваривалась.
— Ты могла убить его иначе… – тихо заметил апостол.
— А ты мог мне помочь, – наехала я в ответ. – Что молчишь? Я одна пахать должна, что ли?
— Ты ведь знаешь, что я в бою бесполезен…
— Да тебя о чём не спроси, ты бесполезен! Одна польза – можешь быстро доставить до места.
— Артемида, давай не будем снова об этом спорить, – примирительно поднял он руки. – Ты смогла добыть кристалл Воды?
Я резко оборвала уже готовые сорваться с языка маты, вдохнула-выдохнула сквозь сжатые зубы и практически прошипела:
— Я вывалилась из брюха мёртвого Левиафана в чём мать родила, а в руках только гитара и фонящий как ядерный реактор камень. Ты сам догадаешься, или в логических операциях ты тоже бесполезен?
Боги, как же меня бесят эти апостолы. Только и могут, что говорить. Чтобы они хоть что-то сделали, приходится заставлять. Такое ощущение, что им резко отключили мозги.
"Так оно и есть", – раздался на грани сознания ЕЁ смех.
По позвоночнику словно провели кусочком льда, а дыхание сбилось. Я уже много тысяч лет не слышала этого голоса. Но никогда его не забуду.
"Советую чуть поспешить со всей этой революцией", – меж тем продолжила ОНА. – "Твой благоверный близок к тому, чтобы вернуться. А там тесно станет всем."
И словно прощальный подарок, в сознание был вложен яркий мыслеобраз. Сердце пропустило пару тройку ударов, по груди словно ударили кувалдой, а из ушей и носа потекли тоненькие струйки крови из-за перегрузки и без того ослабленного тела. Меня начал пробирать нервный смех, быстро перерастая во что-то нездоровое. Ноги словно сами подкосились, колени больно ударились о гальку, но я не обратила на это никакого внимания. Я хохотала словно умалишённая, уткнувшись лбом в землю. Слёзы телки в три ручья, а я никак не могла остановиться.
Он жив. ЖИВ!
Ох, демоны безвременья, как же мне сейчас хреново. Эмоциональный шторм буквально разрывает моё сознание на кусочки. Боль от воспоминаний о смерти Рока смешивается с детской радостью от обретённого образа. Давно поселившийся в сердце холод разгоняется теплом короткого мыслеобраза, в котором Рок у костра объясняет какой-то девчонке, что стремится вернуться. И ради кого.
— Ну что ж, я постараюсь, – с ненормальной улыбкой прошептала я, уже иначе оценивая фронт работ.
***
Я задумчиво рассматривал потолок, лёжа на грубоватой кровати. Да, кто-то может решить, что не дело это богу в средненьком трактире отлёживаться, но у меня сейчас не было никакого желания играть в
