Марк - Артём Сениянц
– Я тут новенький. Ну как. Уже давно, но ещё новенький.
– А звать то тебя как, новенький?
– Марк. А это Блэк. Он, можно сказать, старожил.
Алан добродушно рассмеялся:
– Старожил… Я – вот старожил! Тут и родился, тут и помру. А он, так, гость загостившейся.
– Спорить не стану. А вас как зовут?
– Алан. Самый старый машинист по прежней переписи. И, скажу я вам, не случалось ещё со мной такого – чтобы железную дорогу из-за войны перекрывали. Чтобы посёлки из ниоткуда появлялись. Чтобы Спящие серую форму носили. Эно как! Толи маразм, толи чудеса под конец трудового стажа.
Марк натянул улыбку и посмотрел на Блэка. Тот бессовестно пристроился на полу и уже потягивал сигарку с запахом нестираных носков.
– Поди, первый раз на нашем поезде? – спросил Алан.
– Да, в этом мире покататься в вагончике ещё не доводилось.
– Не мудрено. Есть и те, кто всю жизнь железную дорогу только издали видел. Дорогой транспорт. Да и опасный.
– Из-за охранников ваших только опасный.
– Твоя правда. Я уж и не помню, когда их не было. До графских войн, наверное. Стюарты – так их Спящие прозвали. Что это слово значит – Тьме лишь ведомо. Первые стюарты брали мзду за проезд через их участок дороги. То были графы, через чьи земли проложили магистраль. От них дорожники долго искали защиту. Да толку. Самые находчивые из бандитов заключили союз, вместе сели на поезд, и по пути перебили тех хлопцев. Так и осталось. Кто в вагоне – те хозяева. Кто подойдет к дороге – покойник.
– И что, всех такое положение вещей устраивает?
– А чего? Товары возят. Нужных персон – возят. А попробуй отбей! Катается туда-сюда листва песчаника (вершина айсберга). Остальные в портах сидят, своей смены ждут.
Марк посмотрел за окно. С обоих сторон поезд зажили многометровые стены могучих елей. Непроглядные и чёрные стены. Лишь полоса красного света разделала их мрак. В самом конце полосы горел жёлтым пламенем гигантский солнечный диск. Он словно застыл над железной дорогой. Казалось, солнце – это и есть конечная точка всего маршрута, ведь насыпь вела прямо к нему.
Инстинктивный страх пробрал Марка. Подсознание уверило само себя, что поезд непременно столкнётся с жёлтым пламенем и вмиг испепелиться. Воображению непременно казалось, что огненный диск увеличивается в размерах.
А Блэк в это время наслаждался жизнью. Дурман стал действовать, навевая сны во сне. Что породило глупую улыбку на иссохшем лице.
Марк, в какой-то степени, позавидовал товарищу. Ведь он сам не знал покоя ни днем, ни ночью. Да, психика чётко различала, что было в том мире, а что в этом. К тому же организм физически отдыхал, и намного лучше, чем при обычном сне. Но память, коварная тёща разума, хранила всё. И это было тяжело. Тяжело, потому что никогда не приходило забвение. Не было минуты, когда можно было бы не отвечать за свои поступки и решения. Не было того мира, где можно чудить в сласть, а наутро всё забывать.
Оливковый шар снял маскировку и с Марка, и с Блэка, и с их чемоданов (вещмешков). В ней не было никакой необходимости, так как Берг впал в алкогольное беспамятство.
Марк поднёс синий шар к глазам, так, чтобы закрыть им солнце. Лучи с трудом пробились через тёмное стекло. Чёрная дымка активно зашевелилась. И снова перед ним предстала Силет. Взрослая. И снова в её объятиях он, и не он. В мутных отражениях Марк видел мужчину, представителя одной из арабских национальностей. Но Силет называла его Марком. И что-то родное, что-то близкое и знакомое читалось в этом арабе. Но что?
3
На Материке было множество деревень, посёлков, горных аулов и стоянок кочевников. Но действительно крупных поселений – всего пять. Портал, меньший из пятёрки, разросся благодаря своему парку, откуда челноки регулярно приносили предметы быта из другой реальности.
Лэфт-порт был маленькой рыбацкой деревней с небольшим механизированным флотом. Но последние события изменили и его название (база серых), и численность его населения, и экономическую значимость.
Тройку лидеров открывает Бэк-порт. Настоящий мегаполис образовался вокруг рудокопных шахт и платиновых приисков. Добывающая промышленность и по сей день исправно функционировала. Железо перерабатывали в стальные конструкции и болванки. Последние особенно ценились в Райт-порте – центре военной промышленности Материка. Медь шла на производство кабелей электроснабжения. Уголь – на топливо железнодорожным локомотивам и в печи теплоэлектроцентралей. Платина, практически вся, уходила в Портал. На Материке этот металл ценили слабо, ведь тут не производили и не использовали тонкую электронику. Зато челноки Портала легко превращали платину в самые разные вещи и девайсы из другого измерения: начиная со спичек, и заканчивая подствольными гранатомётами.
Сан-порт был ничем не примечательной верфью, пока через него не провели Великую магистраль. Альтернатива водному транспорту дала небывалый толчок в развитии промышленности, строительстве сооружений и образовании. Сан-порт расположился аккурат между двумя конечными станциями Великой магистрали, чем получил возможность питаться из двух тарелок одновременно. Из Бэк-порта привозили множество материалов, заготовок и сырья. По дороге поезда загружали инородной всячиной из Портала. Всё это с радостью перекупали дельцы солнечного порта. И особенно ценили книги.
Техническая литература, школьные учебники по математике и естествознанию, рефераты и подборки журналов. Всё требовалось переводить на местный язык. И Спящие с удовольствием этим занимались. Параллельно обучали своему языку коллег – уроженцев Материка.
Так в Сан-порте появилась Гильдия книжников – совет учёных разных направлений. Гильдия сделала город самым крупным центром науки и образования. Отсюда выходили специалисты любых областей: начиная с парикмахеров, и заканчивая военными инженерами.
Вдобавок, Сан-порт стал эдаким фильтром для всех товаров, что провозят по Великой магистрали. Самые лучшие товары непременно оседали здесь, что давало городу и дополнительный доход, и особую репутацию.
Самым крупным городом во все времена был Райт-порт. Располагался он в бухте, что носила имя «Чайка».
В бухте «Чайка» всегда водилось много селёдки и креветок. И при этом – мало медуз и морских чудищ. Поэтому Райт-порт стал крупнейшим промысловым центром. И крупнейшим рассадником проституции. Оттого весь город, от нищенской лачуги, до древнего тронного зала, смердел рыбой.
В городе процветал игорный бизнес, работорговля (теперь незаконная, оттого более прибыльная) и мафия. Представители последней часто являлись выходцами из крупных домов, детьми графов.
Политическая жизнь в городе была самой активной, и самой бессмысленной. Графы стекались в Райт-порт, чтобы примкнуть к близкой
