Красная дорама (СИ) - Денис Георгиевич Кащеев
— Если все именно так, почему ты не рассказал об этом на собрании? — с наскока нащупав в моей импровизированной легенде слабое место, язвительно осведомилась у меня Сук Джа.
— Думаешь, мне бы поверили? — развел руками я. — Так что было попусту воздух сотрясать?
— А я, значит, такая дура, что должна поверить⁈
— Ну, ты же меня знаешь…
— Знаю — и понять не могу: почему до сих продолжаю этот нелепый разговор! — хмуро бросила моя собеседница — но новой попытки уйти и в самом деле не предприняла.
Возможно, именно потому, что как раз хотела поверить? Если так — нужно было ей в этом постараться помочь.
— Сук Джа… — аккуратно начал я — ожидая, поправит она меня на этот раз или нет? Не поправила, хоть слегка и скривилась — но уже будто бы почти дежурно. — Сук Джа, — повторил я уже тверже. — В прошлый четверг не произошло абсолютно ничего такого, за что тебе следовало бы на меня злиться! Честное слово! — вот сейчас я был предельно искренен — и надеялся, что собеседница это почувствует. Ну а коли нет, у меня имелся в запасе неубиваемый козырной туз. — Но то был четверг, а завтра у нас — воскресенье. Мы же договорились погулять в парке Моранбон… — при этих моих словах Лим снова поморщилась, и хотела что-то сказать, но перебить себя я ей не позволил. — Знаешь, — продолжил со смущенной улыбкой. — Там, рядом с парком, есть одно необычное местечко… Пиццерия! И я думал после прогулки пригласить тебя туда зайти — и угостить пиццей! Конечно, придется постоять в очереди…
— Спятил? — широко распахнула глаза девушка. — Ты хоть знаешь, какие там цены⁈
— Догадываюсь, — сдержанно кивнул я. — Но я тут немного поднакопил… Опять же, новая должность… Надо достойно отметить повышение…
Определенно, это должно было звучать как очень серьезное предложение. Которое не делают кому попало — кого в очередной четверг легко променяют на другую!
Зачем это было нужно мне? Ну, не привык я отступать. Да и деньги теперь у меня водились. А вот контрабандистов, которым их стоило заплатить, пока рядом не наблюдалось. К тому времени, как найду таких — наверняка еще заработаю!
А Сук Джа мне нравилась, что уж там скрывать.
— Чон, ты просто сумасшедший! — покачала между тем головой она — и впервые за все время нашего разговора позволила себе улыбнуться.
— Есть от чего сойти с ума… — немного двусмысленно выдал на это я, со значением глядя собеседнице в ее темно-карие, почти черные глаза.
— Утром думала, что при встрече убью тебя… — пробормотала та — будто бы невпопад.
— Раз уж, по недоразумению, я до сих пор жив — ты придешь? Завтра. К парку Моранбон.
— Приду, — помедлив для порядка, ответила девушка. И добавила лукаво: — Всю жизнь мечтала попробовать настоящую пиццу — как тут устоять! — таким тоном сказала, что иначе как «И дело вовсе не в пицце!» это было не услышать.
Но, наверное, все же и в пицце тоже — хотя бы как достойный предлог сменить гнев на милость…
— Значит, договорились! — заключил я. — Да, — вспомнил тут, — у меня теперь новый телефон! До понедельника — буду вот по этому…
Мы заново обменялись номерами, затем вместе спустились к проходной, дошли до остановки, где и простились до завтра — троллейбус Лим снова пришел первым.
41. Пхеньян для двоих
Заранее полазив по «Кванмён», какое-никакое представление о парке Моранбон к воскресному утру я уже имел. И, тем не менее, тот сумел меня поразить — в хорошем смысле слова. С московскими аналогами сравнивать его было сложно — они совсем другие и иначе организованы, но, например, знаменитый сеульский Намсан проигрывал, на мой взгляд, своему пхеньянскому собрату практически по всем статьям. Роднило их то, что оба располагались на склонах сопок и оба же приютили телебашни, однако выглядел при этом Моранбон куда живописнее, и, главное — показался мне значительно удобнее. Если по «демократическому» южнокорейскому парку ходить в основном полагалось по тщательно огороженным дорожкам, то в «тоталитарном» северокорейском в этом плане царствовала граничившая с анархией свобода — ступай, куда пожелаешь, и где хочешь — устраивай пикник. Что, кстати, многие пхеньянцы и делали, разместившись веселыми компаниями на весенней траве.
Но это вовсе не означает, что Моранбон предстал передо мной каким-то диким и неблагоустроенным — как раз наоборот! Тут и там по нему были разбросаны аккуратные столики со скамеечками, оккупированные любителями перекинуться в картишки или сыграть партию в падук — что-то вроде корейского го. Внутри и вокруг оформленных в национальном стиле павильончиков под бодрую народную музыку самозабвенно танцевали как пожилые, так и молодежь. На спортивных площадках разворачивались жаркие волейбольные баталии или дробью стучали по столам для настольного тенниса пластиковые шарики. Уютные беседки манили уединиться… Последние, правда, жестоко обманывали — в каждой из них к нашему не столь уж и позднему появлению в парке уже прятались от воскресной суеты по три-четыре подобные нам парочки.
Что поделать, такова уж оборотная сторона любого хорошего, но при этом доступного местечка: далеко не ты один туда стремишься.
Встретиться с Лим мы условились на остановке, у самого парка. Я приехал туда первым, но долго ждать девушку мне не пришлось — Сук Джа вышла уже из следующего затормозившего у тротуара троллейбуса. На ней был нарядный чосонот — вроде бы тот самый, что и в прошлое воскресенье, и ранее, в четверг, на День Солнца, но немного иначе украшенный широкими лентами и смотревшийся будто бы по-новому.
Сам я сегодня отдал предпочтение своему костюму из «Тэсон» — ничего другого хоть сколько-то приличного у меня просто не нашлось. Оставалось надеяться, что получится не сильно его изгваздать на природе…
— Люблю это место! — с энтузиазмом заметила моя спутница, когда, перейдя широкую улицу, мы углубились в парк. — В детстве родители водили меня сюда почти каждое воскресенье — и я здесь каждый уголок изучила! Тогда, конечно, все тут было немного иначе — сейчас Моранбон буквально на глазах меняется! Как и вся столица, в общем-то…
— Да, наверное, — не слишком определенно
