Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

Матильда припарковалась следом, и Штоффы подошли к нам. Корф и наставница снова обменялись долгими взглядами – очевидно, о чем‑то договаривались, и Матильда кивнула.

– Жду вас здесь, – сказала она и полезла в карман за портсигаром.

Ирэн оглядела свой наряд и охнула.

– Как же я к Его Императорскому Высочеству в таком виде…

– Об этом не беспокойтесь, – отозвался Корф. – Сам Александр Константинович… как бы сказать… несколько эксцентричен. Один из немногих Романовых, кто действительно даже не обратит внимания на ваш внешний вид.

Мы развернулись к роскошным двустворчатым дверям с витражным стеклом. Алексеев посторонился, пропуская Корфа вперед. Пистолетыч положил руку на молоток в виде головы льва с бронзовым кольцом в пасти и несколько раз ударил кольцом. Судя по его отстраненному виду, в этот момент он сообщал о нашем прибытии не только стуком.

Не успел тайный советник отнять руку от молотка, как двери распахнулись. На пороге возник вышколенный лакей с явно офицерской выправкой.

– Доброй ночи, господа, – с сильным немецким акцентом произнес слуга. – Добро пожаловать в Ново‑Александровский дворец.

Глава 19

Войдя, мы прошли через двойной ряд дверей, установленных еще в старые времена для сохранения тепла, и попали в просторный вестибюль – его также называли приемным залом.

Первым делом мне в глаза бросилась мраморная парадная лестница, выполненная столь изящно, что, казалось, ступени парили в воздухе. Приемный зал украсили колоннами и пилястрами из серого гранита. На втором этаже одна из стен лестницы была стеклянной, и сквозь неё был виден ярко освещенный зимний сад.

Нас уже встречали. Усатый мужчина средних лет в винно‑красном костюме с достоинством вам поклонился, и выстроившиеся в шеренгу трое лакеев в винных ливреях вторили ему.

– Добрый вечер, Вальтер Макарович. Мы счастливы приветствовать вас и ваших спутников в резиденции Его Императорского Высочества. Разрешите представиться. Всеволод Федорович Мазурин, дворецкий Его Императорского Величества, – мужчина в винном костюме жестом велел лакею подносом в руках подойти ближе к нам. – Вы можете оставить свои карточки здесь для того, чтобы я представил вас Александру Константиновичу.

Мы с Ирэн растерянно переглянулись. Разумеется, никаких карточек при нас не было: все же собирались на маленькую полигонную войну, а не на светский раут.

Корф, решив нас спасти, выступил вперед.

– Это спонтанный частный визит, Всеволод Федорович. Боюсь, мои спутники оказались к нему не готовы. Прошу, доложите также о прибытии Михаила Николаевича Соколова, сына графа Николая Владимировича Соколова, и Ирины Алексеевны фон Штофф, наследницы баронессы Матильды Карловны фон Штофф. Мой ассистент не будет присутствовать на аудиенции.

Когда нас называли, мы поочередно кивнули. Ирэн тайком схватила меня за руку.

“Что‑то мне страшновато”, – донесся ее голос в моей голове.

“Не волнуйся, мы не агнцы на заклание. Все будет хорошо”.

“Но мне ведь даже не объяснили, зачем я здесь! Матильда молчала всю дорогу”.

“Узнаешь”.

Дворецкий снова поклонился, затем подозвал одного из лакеев, что‑то ему прошептал, и тот, поклонившись, вышел из зала. Остальные слуги подошли к нам и помогли снять верхнюю одежду. Алексеев остался в приемном зале, а нас дворецкий пригласил пройти дальше.

– Насколько я помню, юные Михаил Николаевич и Ирина Алексеевна впервые наносят визит Его Императорскому Высочеству, – скорее утверждал, нежели вопрошал дворецкий.

– Да, – отозвался я. – Впервые.

– В таком случае я должен напомнить некоторые основные правила. Вы можете обращаться к Его Императорскому Высочеству по данному обращению, также допустимо обращение “милостивейший государь”. При встрече дамам рекомендуется сделать реверанс, – он скользнул взглядом по не блиставшим чистотой брюкам Ирэн. – Впрочем, сегодня это необязательно. Вашему сиятельству и вашему благородию будет достаточно поклона. Беседу начинает хозяин резиденции. Разговаривать и садиться без его разрешения не рекомендуется.

Какое там не рекомендуется – запрещено! Кое‑что об этикете я все же помнил, да и Матильда немного поднатаскала.

– Благодарю за наставления, – улыбнулась Ирэн.

В ней‑то я вообще не сомневался. В отличие от меня, Ирина обладала безупречными манерами. По крайней мере на публике. В Лебяжьем порядки были куда более человечными. А Фрося рассказывала, что в последние пятьдесят лет требования к этикету здорово снизились.

– Его Императорское Высочество в данный момент наверху. Я провожу вас к нему.

Лестница вела на второй этаж, к анфиладе парадных помещений. Поднимаясь по ступенькам, мы с Ириной не могли оторвать глаз от вида зимнего сада – настоящее царство стекла и экзотической зелени.

– Какая дивная красота! – не удержавшись, воскликнула девушка.

Дворецкий польщенно улыбнулся.

– Его Императорскому Высочеству будет приятно узнать, что вас впечатлила работа его покойной супруги. Эта оранжерея – личный проект, отдушина Алисы Федоровны, упокой Господь ее душу.

– О… Я наслышана о той драме. Прошу, примите мои соболезнования. Тем не менее память, увековеченная в столь прекрасной работе, должно быть, утешает Его Императорское Высочество.

Дворецкий кивнул.

– Полагаю это так, ваше благородие. Прекрасная была женщина. Воплощение добродетели и милосердия. После ее гибели милостивейший государь был безутешен и лишь несколько лет назад нашел интерес в покровительстве искусствам…

Корф шел молча, погруженный в свои мысли. Быть может, даже параллельно с кем‑то общался. Наконец мы преодолели последний пролет и очутились на причудливо отделанном холле. Дворецкий тут же повел нас дальше.

– Прошу сюда, милостивые господа, – он указал на распахнутые двери. – Его Императорское Высочество нынче пребывает в Зеленом зале.

Двигаясь друг за другом, мы вошли в помещение, размеры которого поражали воображение. Потолки здесь были украшены позолоченной лепниной. Наборные паркеты и двери изготовили из разных ценных пород дерева. Над гигантским мраморным камином повесили заключённые в резные рамы зеркала.

– Это банкетный зал, – пояснил дворецкий. – Ныне пустующий, однако примечательный убранством. Работа самого Виноградова. Один из немногих его проектов, дошедших до потомков в первозданном виде.

Я пропустил мини‑лекцию мимо ушей, захваченный созерцанием всего этого великолепия. Зал был двусветным – на нижнем ярусе должны были размещаться столы, а с верхних галерей третьего этажа можно было наблюдать за гостями. Сейчас помещение пустовало, однако паркет был отканифолен до такого блеска, что мне стало неловко пачкать его грязью с Полигона. Вот уж и правда, в иных музеях убранство было поскромнее.

– Это бальный зал, – не сбавляя шага, продолжил экскурсию дворецкий. – Тоже проект Виноградова.

Наверняка эта фамилия должна была о чем‑то говорить, поэтому я на всякий случай с уважением кивнул. И когда мы достигли середины огромного помещения, до нас начали доноситься крики из соседнего зала.

– Перья! Перья! Да не туда, идиоты. Вот так, вот так! Легко, взмахом! Не стой столбом!

Мы удивленно переглянулись.

– Его Императорское Высочество изволит репетировать постановку для одного из приемов, – пояснил наш проводник. – Мы надеемся, что вскорости запрет на проведение светских мероприятий будет снят. Прошу, подождите здесь. Я объявлю Александру Константиновичу о вашем прибытии.

“Я же говорил, что Великий князь несколько эксцентричен”, – раздался в голове голос Корфа. – “Готовься ко всему”.

Дворецкий отворил дверь, скользнул внутрь – как раз в этот момент за стеной что‑то с грохотом упало, вскрикнули несколько женских голосов.

– Нет, это невыносимо! – вскричал взволнованный мужской голос, но умолк, вероятно, заметив дворецкого.

Несколькими мгновениями позже наш проводник вернулся.