Танец Огня - Sleepy Xoma
- Тебя снедает страх, пожирает неуверенность при одном виде лавы, - проговорила она.
Я непонимающе уставился на владычицу мира мёртвых.
- Узнай почему - и пройдёшь.
Сказав это, она растворилась в воздухе, оставив меня в гордом одиночестве. Лишь я, мои мысли, чудовищный жар, поднимающийся снизу, да вопли сотен грешников, болью искупающих смертные грехи.
Я постарался устроиться удобней и воззрился на раскалённое озеро, каждой частичкой души ощущая безотчётный, непередаваемый ужас.
Почему так? Какой сложный вопрос. Вот бы знать ответ на него. Да, это было бы неплохо, действительно неплохо, но увы…
Закрыв глаза, я постарался отрешиться от жара, от запахов, от криков. Ушёл вглубь себя, в лабиринты памяти, услужливо открывавшиеся внутреннему взору. Наверное, оттого, что я сейчас обитал в мире мёртвых. А даже если и нет - какая разница?
Память по первому требованию выдавала картины прошлого. Весёлые, грустные, обычные. Детсад, школа, университет. Калейдоскоп дней и круговерть событий. Они вертелись передо мной в захватывающем танце, не думая ни останавливаться, ни замедляться.
Одно за другим перед глазами появлялись видения прошлого, напоминания о былых триумфах и старых трагедиях. Но нигде, ни в одном окне в прошлое, не видел я лавы, пламени и жара, пробирающего до костей, до естества, до самого нутра души, обнажённой и выставленной на обозрение.
Я вновь открыл глаза и посмотрел на озеро лавы. Может, нырнуть туда разочек? Глядишь, прочищу мозги.
От одной мысли об этом стало плохо, а незримое сердце пропустило удар. Пальцы сами собой вцепились в мягкую подушку, и я, сам не осознавая этого, отпрянул от края, тяжело дыша.
Что это было? Почему? Увы, я не знал.
Вот только если хочу покинуть Пар-вален, должен докопаться до корня проблемы, и, чует моё сердце, это будет охренеть как непросто!
***
Минуты складывались в часы, а те обращались сутками. Я сидел и смотрел.
Вперёд – на озеро лавы. Внутрь – на своё прошлое.
Моя жизнь, все тридцать с небольшим лет бытия, превратилась в этакую киноплёнку, которую я, точно пытливый и въедливый режиссёр, отсматривал покадрово, пытаясь найти заветную сцену. Наверное, сны, что захватывали меня, приходили отсюда. Из тёмных глубин бессознательного, помнящего всё, знающего всё, понимающего всё.
Жаль, что помогать эти самые глубины не собирались, они, напротив, лишь усложняли работу, мешая и сбивая с толку.
И всё же я двигался вперёд, с каждым разом всё дальше и дальше уходя от настоящего.
Но ничего, ни единого кадра, ни одного намёка на проблему!
Сколько времени прошло в реальном мире? Как там дела у Радхи? А что с моим телом? Не погибло ли оно, валяясь в осиротевшем замке предателя, познавшего истинную смерть?
Ответов у меня не было, да я их и не искал.
Пару раз приходила Тор-ила. Она глядела на меня, не проронив ни единого слова, а наглядевшись вдоволь, растворялась в воздухе. И ни одной подсказки, ни единого совета. Ничего.
Хочешь справиться, дорогой экзекутор? Напряги память!
И я напрягал, но всё без толку.
И с каждым разом желание нырнуть в лаву лишь возрастало и возрастало. Лишь дикий животный страх не давал совершить это, останавливал и возвращал на место лишь затем, чтобы я бился о бастионы собственной памяти, не в силах взять их штурмом.
Я не знал, сколько раз пересмотрел свою не то чтобы очень долгую жизнь, но в один момент заметил странность. Небольшой тёмный кадр, едва различимый, старающийся промелькнуть, спрятаться от взора, убежать подальше, подсунув вместо себя приятное детское воспоминание. Он, этот наглец, таился словно тать, пришедший в богатый дом за наживой, он всё это время убегал от меня, он не хотел найтись.
- Ну уж нет! – взревел я, устремившись в погоню за беглецом.
О да, тот пытался спрятаться, но разве может мысль, обитающая внутри моего «я», скрыться от собственного господина? Конечно же, нет!
Он лихорадочно петлял, дёргался и сбивал меня, руки один раз промахнулись мимо цели, второй раз схватили воздух, но в третий наконец-то пальцы сомкнулись на заветной тайне - и меня захлестнули воспоминания…
***
Жар! Чудовищный жар пробивался из-за двери, чья медная ручка раскалилась до красна. Ребёнок сидел, сжавшись в комочек, и плакал, не в силах сдвинуться с места, не способный даже позвать на помощь.
В комнате стоял едкий дым, от которого мальчик кашлял и тёр глаза.
Я незримым призраком стоял посреди комнаты и смотрел на мальчонку. На себя.
Сколько мне было лет? Девять? Десять?
Я не знал, не помнил этого дня, не узнавал и комнаты. Как я тут оказался? Я ведь точно помнил, что жил в другом месте!
Из-за двери громыхнуло, и та слетела с петель, впуская в комнату огненный язык. Пламя прошлось по косяку и устремилось наверх, в стороны и вперёд, выпустив алые ложноножки, жадно пожирающие добычу.
Тогда мальчик закричал, вскочил, попытался сделать шаг, но оступился и повалился на пол. Он нахватался слишком много дыма и наконец-то потерял сознание.
Я смотрел на безвольное тельце, к которому тянуло свою жадную пасть пламя и не верил увиденному. Мальчик – я – должен был умереть! Не мог выжить, спастись из огненной клетки.
В этот самый миг окно разлетелось, опало брызгами осколков и в комнату ворвался мужчина в жаропрочной куртке и шлеме на голове. Он за секунды оценил ситуацию, рванулся наперерез огню, схватил ребёнка и, не тратя ни секунды, метнулся назад, к окну, туда, где виднелась пожарная лестница.
Ловко, точно обезьяна, он вцепился одной рукой в неё и, не тратя ни секунды, поспешил вниз. Вовремя!
Прямо в этот миг из окон ударило пламя, разминувшееся с пожарным от силы на полметра, а ещё спустя мгновение заработал брандспойт.
Но мальчик не видел всего этого. Он очнулся в больнице, где плачущие от счастья родители – мои родители! – такие молодые, такие красивые, обнимали его и целовали.
Потом пришёл следователь – скучный потрёпанный мужик в скучном потрёпанном пальто. Он задавал странные вопросы, которые мальчик не понимал, зато прекрасно осознавал я.
Кто был тот дядя?
Зачем ты пошел
