Сибирский фронтир (СИ) - Фомичев Сергей
–Уходим!
Все бросились к лодкам. Отступление превратилось в поспешное бегство. Со стороны оно могло даже показаться паническим. Пожитки хватались, тюки и мешки рвались, содержимое рассыпалось по дороге, что–то бросалось на землю, что–то сваливалось кучей в лодках. Рядом с полезным и ценным имуществом оказывались вещи совершенно ненужные, вроде какой–то кадки или тюфячка, притащенного ительменами.
–Ларец забыли! – крикнул Анчо, указав через окно на печь.
–Оставь… – бросил я.
Коряк не послушался. Его пришлось оттягивать от дома с помощью сородичей. Казаки уже разворачивали пушку, и собирались поторопить нас с отступлением картечью. Спихнув лодки на воду, туземцы заработали вёслами. Анчо жевал гриб и ругался, а на моём лице с удалением от города растягивалась улыбка.
Я живо представил себе, как казаки врываются в дом. Собирают трофеи, роются в брошенных вещах. Как сотник или десятник находит ларец с деньгами и документами. Монеты казаки тут же распихивают по собственным сумкам, а бумаги командир передаёт подошедшему позже Трапезникову.
Среди документов купец находит карту. Сказочный остров с богатыми промыслами и удобными гаванями. Легендарная земля, в поисках которой сложили головы многочисленные испанцы, голландцы и русские.
Анчо читал по лицам не хуже чем по бумаге и на миг прекратил жевание.
–Ты нарочно оставил ларец? – догадался он.
–Ради правдоподобности пришлось пожертвовать настоящими бумагами и некоторым количеством денег. Но выходка того стоила.
И я, наконец, объяснил верным туземцам, зачем мы устроили представление. Я рассказал, как, выпивая на поминках Оладьина, мы с Окуневым и Комковым придумали эту фишку. Жажда мести за смерть товарища привела нас к идее насолить самому Трапезникову.
–Каким образом? – поинтересовался тогда Комков.
–Отправим его в бездну, – пришло мне в голову.
–То есть? – спросил Окунев.
–Они ищут мифическую землю Штеллера или как её там – землю Гаммы? Так поможем же им.
Как только выдалось свободное время, мы начертили карту, изобразив группу больших островов в том месте, где дно Тихого океана устремляется к центру земли. Марианская впадина оказалась слишком далека от Камчатки, и пришлось подобрать жёлоб поменьше. Мы хулиганили как малые дети. Любая фантазия немедленно воплощалась в чертеже. На карте появились удобные для отстоя кораблей бухты, зимовки, ключи, маршруты вымышленных походов. Появились разного рода значки: промыслы, рыбные речки, месторождения меди и даже золота. Крестик обозначил несуществующую могилу. Затем над картой "поработало время". Бумагу тёрли, комкали, посыпали песком и землёй. Угол намочили морской водой, а посерёдке посадили жирное пятно. С неделю карта полежала под солнцем, после чего на неё нанесли исправления и пометки. Оставалось дождаться удобного случая, чтобы подсунуть фальшивку Трапезникову. Случай выдался только теперь.
– Ворон, – только и сказал Ватагин. – Куркыль.
Река несла нас к морю. Не донесла. Туземцы высадились за несколько вёрст от устья и, припрятав лодки, скрылись в лесу. Им предстоял долгий путь к Петропавловску. Меня ждала иная дорога.
# # #
