Элегия войны (СИ) - Михаил Злобин
Женщина, всхлипнув, бросилась на шею к сыну и расплакалась, уткнувшись в его плечо.
— Вернулся… вернулся… живой… мой мальчик живой… — шептала она словно в бреду.
Велайд тоже кинулся в объятия матери и даже слезу пустил.
— Мама… как же я рад, что с тобой все хорошо!
— Вижу, вам двоим нужно многое друг другу сказать, — тактично кашлянул я. — Не смею мешать.
Передав лампу Велайду, я развернулся и спокойно отправился спать. Теперь ни Илисия, ни её сынок не представляют для меня опасности. Но мачехе предстоит нелёгкая работа по примирению двух единокровных братьев. Всю жизнь она внушала своему отпрыску ненависть к желтоглазому полукровке. И просто так перечеркнуть все эти годы будет непросто…
* * *
Кер-Шаайна настороженно шла по утопающим в дерьме улицам варварского города и внимательно заглядывала за каждый угол. Ладонь её не отрывалась от эфеса чуть изогнутого самзира, а янтарные глаза тщательно осматривали всякого встречного. По правде говоря, она бы предпочла не ходить в одиночку по этой помойке, кишащей двуногим скотом. Но её мнения, к сожалению, почтенные веил'ди не спрашивали.
Лишь за последнюю луну в Клесдене бесследно исчезло около десятка представителей их расы. Причем, не только рядовые воины, но и двое озарённых. А уж после кровавой бойни, произошедшей в столице, в которой погиб Кардинал Высшего Совета, и вовсе было непонятно, чего ждать от этих грязнорожденных.
— Тьфу, ничтожные vaailen, — сплюнула себе под ноги Кер-Шаайна, когда мимо нее прошествовала парочка горожан, источающих стойкий аромат вчерашней браги.
Находиться на человеческих землях для темноликой было сущей пыткой. Полтора столетия она прожила в благословенном Блейвенде, где тротуары и дороги чище, чем посуда в здешних харчевнях. А в варварской обители невозможно отыскать свободной пяди, куда можно было бы безбоязненно ступить и не запачкать сапоги по самые голенища. Фу… как в подобных условиях вообще можно жить? Хотя, чего она удивляется. Это же двуногий скот. На севере, как поговаривают соплеменники, условия еще хуже. Раньше, когда на Старом континенте проживали одни альвэ, тамошние широты оставались незаселёнными. Но грязнорожденные плодились так быстро, что им в плодородных южных землях стало тесно. И целые племена оказались вынуждены уходить туда, где с неба зимой вместо дождя падает замёрзшая вода.
Скорей бы уже Высочайшие Кардиналы изгнали этих ничтожеств с исконных территорий алавийского народа…
— А чавой столь прекрасная иноземная милария позабыла в нашенских краях?
Чей-то голос раздался совсем рядом, и Кер-Шаайна без раздумий выхватила свой самзир. Могеральская дымчатая сталь со свистом рассекла воздух, но никого не зацепила. Ведь незнакомец стоял слишком далеко, чтоб его можно было достать.
— Твоё какое дело, отродье собаки? — грубо рыкнула альвэ. — Оставь меня в покое, иначе узнаешь, чем пахнут твои потроха!
— Ну-ну, глянь, какая злобная. А сдюжишь-то против нас? — усмехнулся презренный человечишка, и из-за его спины тотчас же вышел еще один грязнорожденный.
Второй варвар поигрывал небольшим самострелом, который выглядел совершенно непрезентабельно. Короткий, замызганный, явно сделанный кустарно. Однако судя по его толстым стальным дугам, натянутым до предела, дури в этом орудии предостаточно. Латы, конечно же, не прошьёт, но потроха под кольчугой отобьет запросто.
— Только попробуй, и я порублю вас обоих в мелкий vleiskoekie! — пригрозила желтоглазая.
— Давай проверим, — нагло ухмыльнулся тип с самострелом и, предусмотрительно не сокращая дистанции, начал прицеливаться.
Кер-Шаайна встала в стойку, занося клинок. Для настоящей Девы войны отбить летящий болт не так уж и сложно даже с близкого расстояния. Отменная выучка, звериная реакция и немыслимый боевой опыт позволяли проворачивать и не такие трюки. Зато потом она не оставит наглецам даже призрачного шанса перезарядить это убогое подобие оружия.
— Ну же, грязнорожденный… давай, спусти тетиву, — прошипела алавийка, прикипев взглядом к острию болта.
Незнакомец, картинно высунув язык, издевательски водил самострелом, наставляя его то в лицо Кер-Шаайны, то опуская вниз.
И вот раздался щелчок, с каким обычно расправляются стальные плечи арбалетов. Самзир в руках воительницы дернулся, собираясь отвести снаряд в сторону. Однако наконечник с оперенным древком так и остались в ложе неказистого орудия. Не успела желтоглазая удивиться, как что-то тяжелое ударило её по затылку. Небо с землёй поменялись местами, и темноликая осознала себя лежащей в грязи. В глазах плыло, тело потяжелело, но она как могла боролась с темнотой сгущающегося беспамятства.
— Фух, Бокун, ну и нервное же ты дельце затеял! — разобрала она варварский диалект.
— Зато какое прибыльное, а? Маэстро платит честно! Десяток солнечников за каждую черномазую головешку, шутка что ли? Где б еще так подзаработать?
— Так-то оно так, да токмо всё едино не легче мне! Ты ж рядом стоял, видел, как тварюка ента на меня глазела! Я уж думал амба! Порешит она нас…
— Тю, вот ты баба, Ернох! — присоединился к говорящим третий голос. — Чавой трястись, коли я паскуду эту со спины выцеливаю?
С некоторым запозданием, плывущий разум Кер-Шаайны понял, что произошло. Пока эти два грязнорожденных отвлекали её, в противоположном переулке притаился их третий подельник. Именно его выстрел услышала алавийка, прежде чем затупленный скругленный болт угодил ей в затылок. Как же глупо она попалась…
— Ну так что, братцы? Прям тут ей башку отчекрыжим, али оттащим куда?
— Вот еще, таскать кобылу эдакую! Давай руби быстрей, пока никто на нашу добычу не позарился!
— Дык вродь баяли, что за уши токмо платят, а не за всю голову? — всё еще сомневался один из нападавших.
— Так вернее будет! Ухи и покрасить можно, согласитесь, братцы? А нам к чему эти кривотолки все, а?
— Ну, как скажешь, Бокун. Ты здесь глав… Создатель Многоокий! А тварюшка-то на нас еще смотрит!
Троица подлецов склонилась над темноликой, заглядывая в её затуманенные янтарные глаза.
— Ха, твоя правда, Ернох! Крепкая сука попалась!
— Так и чего? Мож добьем? А-то не по-людски как-то…
— Ну дык и она чай не человек! Посему лупи ей по шея́м! Заодно и добьешь, ха-ха!
Пожав плечами, бандит действительно снял с пояса небольшой мясницкий топорик с широким лезвием и присел на корточки.
— Звиняй, милария, но вам на ентих землях никто не рад, — пробормотал он, после чего грубо ухватил Кер-Шаайну за туго сплетенную косу и оттянул её голову вверх, оголяя шею.
Тесак с хрустом врубился в плоть алавийки, и та захрипела в предсмертной агонии. Второй удар она уже не услышала, но почувствовала, как болезненная вибрация прошлась по всему её позвоночнику. А на третьем ударе темноликая наконец-то провалилась во тьму. Каарнвадер Сиятельный, встречай свою незадачливую дочь…
* * *
Поспав всего несколько часов, я поднялся с первыми лучами солнца и
