Ученичество. Книга 5 - Евгений Понарошку
«Так-то лучше», — подумал я.
Нацепив на лицо маску расслабленности, я подхватил Альбиону под руку и вместе мы направились к выходу. Именно там мы столкнулись с патрулем, как раз въезжающим в город.
«Спокойно, — мысленно сказал я себе. — Мы просто мирные граждане».
Мы прошли по обочине мимо энергомобиля патруля, и я уже почти выдохнул спокойно, но не тут-то было.
— Эй, вы двое! — послышалось сзади.
Я еще понадеялся, что обращаются к кому-то другому, но разумеется, напрасно.
— Эй, парочка, — стражник был настойчив. — А ну, стойте!
Вздохнув, я обернулся, чтобы встретиться взглядом с высунувшимся из энергомобиля человеком. Я уже хотел было сказать стражнику что-нибудь нейтральное, чтобы он от нас отстал, но подавился фразой. Человек был одет в черный костюм Службы исполнителей.
«Черт, — я мысленно ощутил, как отпустившее было напряжение нахлынуло вновь. — Вот же попал».
Но пришлось взять себя в руки и играть роль наивного прохожего.
— Что случилось? — спросил я.
Мысленно я приказал Альбионе закутаться в плащ. Благо, из-за моего высокого роста размер его был подходящим и для рослой женщины.
— Вы харденцы? — осмотрев мою одежду и плащ одержимой, произнес офицер Службы. — Рекрутируетесь мною для операции по поиску прорыва из аномалии!
Я мысленно выругался. Столь неожиданный источник проблем и представить было трудно. Но после пережитой смертельной ситуации это было слишком мелочно, чтобы действительно напугать меня. Вместо страха я ощутил раздражение и начал припоминать правила Хардена и законы, чтобы отвязаться от него.
— Вы не имеете права, сударь, — произнес я наконец.
Офицер посмотрел на меня с таким выражением, будто шкаф заговорил.
— Чего-о-о-о? — протянул он. — Да ты, мелкий засранец, под трибунал захотел?
Мне стало уже смешно.
— Под трибунал пойдете вы, господин офицер, — пояснил я. — За превышение должностных полномочий.
Закрыв собой Альбиону, чтобы ублюдок из Службы не обратил на нее внимания, я подошел ближе, давая понять, что вообще его не боюсь.
— Вы не имеете права распоряжаться магами, — произнес я. — Да и вообще никем, кроме личных подчиненных.
— Да я тебя… — начал мой оппонент, но осекся.
Взгляд офицера упал на награду на моей груди. Глаза мужчины расширились. Он явно узнал знак. Пару мгновений на его лице отражались раздумья. Наконец он сделал выбор. Сделав вид, будто никакого разговора и не было, он постучал ладонью по кабине, давая распоряжение трогаться.
— Поехали, — прикрикнул он. — Быстрее!
Однако мне уже было мало.
— А ну стойте! — резко крикнул я и в ответ на удивленно-злобный взгляд добавил. — Вы должны извиниться перед государственным магом.
Лицо офицера налилось краской. Из окна энергомобиля даже высунулась какая-то молодая физиономия, со священным ужасом посмотрев на меня. Пару секунд длилась немая сцена.
— Я был не прав, — наконец выдавил офицер. — Забираю свои слова назад.
Решив, что на этом достаточно, он грохнул по борту энергомобиля кулаком. Водитель тут же тронулся, и они уехали в сторону дворика.
— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес я и добавил сам себе. — И откуда у тебя, Виктор, самомнение полезло?
Но я считал себя правым. Если я собираюсь вертеться в высшем свете, то спускать несправедливые слова нельзя.
Я уже почти выбросил эту ситуацию из головы, как внезапно заговорила Альбиона.
— Этот Мирс всегда был идиотом, так им и остался, — произнесла она. — Я тоже любила ставить его на место.
Теперь настал уже мой черед делать удивленное лицо. Альбиона впервые высказала мысль, не относящуюся непосредственно к делу.
«Нет, — покачал я головой. — Надо будет определенно за ней понаблюдать».
На этом наши приключения закончились. Мы разошлись с одержимой, после чего судьба позволила мне добраться до Хардена без новых происшествий.
* * *
— Ну-ка! — произнес Теодор. — Покажи поближе!
Я послушно снял значок с груди и дал старшекласснику в руки. Тот принял его как величайшее сокровище на свете. Поднеся вещицу ближе к лицу, он с упоением вгляделся в нее. Рядом стоял Кир, выражение лица которого зеркально повторяло старшекурсника.
— Уо-о-о-о! — послышалось восхищенное замечание дылды.
— Ага, — кивнул Теодор. — А еще гляди, он переливается и немного светится в темноте!
Он накрыл знак сверху ладонью, чтобы убрать лишний свет. И правда, в темноте языки пламени, изображенные на награде, слегка переливались оранжевым.
— Награды делаются в том числе из материалов аномалий, — произнесла стоящая рядом Фира. — Это чтоб придать им уникальность и защитить от подделки.
Сестра Теодора хоть и держала свой привычный гордый вид, но все равно то и дело поглядывала на значок с интересом. Чего уж говорить о моих однокурсниках, которые столпились вокруг нас и тянули руки, умоляющими взглядами прося посмотреть.
Из-за набившихся людей в гостиной было не протолкнуться, но никого это не смущало. Едва прошел слух о моем награждении, как весь курс пришел посмотреть и еще куча народу. В итоге под всеобщие охи и ахи награда ходила из рук в руки, изучаемая студентами. Я «жмотиться» не стал, позволив всем потрогать вещицу. Только незаметно наложил защитное плетение, чтоб не повредили.
— М-да, хорош, Вик, — не тая восхищения, повернулся ко мне Теодор.
— Я тоже такой получу! — уверенно заявил Кир. — Только дадут задание, как отличусь.
— Смотри, чтоб отличалку не оторвали, — фыркнула ехидная сестра Теодора. — За абы что такое не дают. И такую штуку только до двадцати семи лет можно получить — она только молодым магам присуждается. За особые заслуги. А какие у тебя заслуги? Рекордное количество прогулов?
— Я заполучу его! — стоял на своем Кир.
Вероятно, он так бы и спорил, но в этот раз вмешалась Крис.
— Хватит здесь торчать! — произнесла она. — Мы так на ужин опоздаем.
Все невольно посмотрели на часы и поняли, что староста права. Наступило время ужина.
Спорить никто не стал. Оголодавшие однокурсники направились на выход. Дождавшись, когда толпа рассеется, вслед за ними пошел и я со своим друзьями-старшекурсниками.
— Молодец ты, Вик, — сказала Фира. — Хоть ты и скрываешь, что у вас там произошло, но думаю, там было очень опасно.
Её лицо стало серьезным.
— Да ты чего, сестренка? — свел все в шутку Теодор. — Наш Виктор везде прорвется.
— И все
