Эволюционер из трущоб. Том 3 - Антон Панарин
— Без лазницы! Пелелаботай уже эту гадость! — выкрикнул я, не в силах даже думать от этой чудовищной боли.
«Запрос принят. Нейробластома переработана в пользу повышенного болевого порога. Повышенный болевой порог. Доминанта заполнена на 25%. Для развития способности желаете переработать новую доминанту?»
Стоило кристаллу нейробластомы лопнуть, как боль резко прекратилась. Осталось лишь сердцебиение, оглушительно отбивающее ритм в ушах. Я вывалился из чертогов разума и увидел перед собой маму и Яковлевича. Оба были напуганы.
— Плосто живот плихватило. Я сейчас, — соврал я и попытался выбежать из палаты, но мама остановила меня.
— Миша, у тебя кровь из носа идёт, а с глазами что? Все капилляры полопались. — Она обхватила мою голову ладонями и стала пристально изучать лицо
— Всё холошо. Я сейчас. — С трудом освободившись из её хватки, я пошел на выход, остановился у двери и, не оборачиваясь, сказал. — Сколо вам станет легче. Я обещаю.
— Ага. Ты, главное, сам не хворай, — обеспокоенно отозвался Яковлевич.
— Посталаюсь
Выбежав в коридор, я направился в туалет. Честно говоря, даже не понимаю, зачем я туда пошел. Раковины висели чертовски высоко, и я не мог дотянуться до кранов, а унитаз мне совсем был не нужен. Но легенду о том, что живот прихватило, я должен был поддержать. Постоял пару минут, раздумывая о том, насколько же силён дух Яковлевича, если он всё время терпел такую боль — и даже улыбался.
Жуть какая-то. Впрочем, всё позади. А я теперь могу открыть свою клинику. Приходи ко мне лечиться и котёнок, и волчица. Ха-ха. Котёнка я, правда, уже исцелил один раз. Осталось вылечить волчицу, и я стану настоящим доктором Айболитом.
Интересно, если следующим улучшением пирамидки я выберу «Сканер», то я смогу выбирать, какую конкретно доминанту извлекать при похищении? Или же это так и останется случайным выбором? Кстати, «Похититель» очень полезен, ведь теперь я могу из одного существа получить аж целых две доминанты за раз. Правда, нужен физический контакт, что немного усложняет процесс изъятия.
Я вышел в коридор и увидел маму. Она всё это время стояла под дверью и ждала меня.
— Миш, ты как себя чувствуешь? — встревоженно спросила она.
— Всё холошо. А когда плиедем домой, будет ещё лучше. — Я взял её за руку и спросил. — Едем?
— Конечно. Я тебе пирожков напекла с малиновым вареньем. А ещё блинов нажарила. Стасик мёда купил. Ой… — Мама осеклась, поняв, что слишком ласково назвала Гава.
— Всё нолмально. Называй Гава так, как хочешь, — сказал я, улыбнувшись.
— Какой ты у меня умный, — ласково сказала мама и снова нахмурилась. — И всё-таки капилляры в глазах сильно полопались, надо тебя врачу показать.
— Ма-а-ам! Ну всё, поехали домой. Я блины хочу скушать, а не толчать здесь ещё полдня, — начал я канючить, как это делают дети.
— Ладно, ладно. Тем более, что такси до сих пор ждёт у входа.
— Гав нас забелёт?
— Нет, Стасик работает. Я на обычном такси приехала.
— Тогда бежим сколее! А то там такая пеня накапает, что Гав не ласплатится до конца своих дней! — весело выкрикнул я и потащил маму за собой.
Она не особо и сопротивлялась. Хихикнула и побежала следом. Честно говоря, я был счастлив покинуть стены больницы. Да, она дала мне очень много доминант, но всё что мог, я уже добыл, если не считать правого крыла больницы, куда так и не удалось попасть. Ну и чёрт с ним. В городе полно народа, а значит, без доминант я всяко не останусь!
Мы вышли на улицу. Птички поют, свинцовое небо над головой, ласточки летают так низко, как будто с минуты на минуту ливанёт дождь. А ёще этот свежий, пьянящий запах свободы. О боги, как же это прекрасно!
У ворот поликлиники стоял старенький автомобиль, за рулём которого храпел седой дед. К нему мы и направились. Мама открыла заднюю дверь, усадила меня, после залезла в салон сама. Но дед так и не проснулся. Я со всего размаха ударил ладонью по его сиденью.
— Уважаемый! Вылубай счётчик! Поехали! — заорал я, что было сил.
Таксист аж подскочил от испуга.
— А! Что⁈ Кто здесь⁈ — заметался он из стороны в сторону, а после сообразил, что всё ещё работает, а не спит дома в тёплой постельке. — А. Ага. На Зелёную, да?
— Всё велно. Поехали, — кивнул я и посмотрел на маму, которая хохотала, прикрыв рот рукой.
Она наклонилась ко мне и шепнула на ухо.
— Мишка, какой ты хулиган. Ужас.
— Ага, истинный Алхалов, — сказал я, не подумав, и увидел на лице мамы смесь страха и отвращения.
Да уж… Воспоминания о моём папаше её явно не радуют. А вот мне было бы интересно встретиться с ним лично. Встретиться и посмотреть, что это за фрукт, а ещё украсть его доминанты. Муа-ха-ха-ха! Великий Мишаэль завариватель каши, и расхититель доминант! Трепещи, папаша, однажды я доберусь до тебя!
Автомобиль тронулся с места и неспешно поехал по пыльным улочкам Михайловска. В салоне автомобиля пахло стариковским нафталином, уверен, аромат исходил от нашего водителя. А вот за окном была красотища! Город утопал в зелени, ещё бы. Через неделю начнётся лето.
А я люблю лето. Точнее, в прошлом мире любил, но, думаю, и в этом для меня принципиально ничего не поменялось. Солнышко, тёплые реки, озёра, моря, куча фруктов, красотки шныряют тут и там полуголые…
Хотя в моём возрасте думать о красотках рановато. Я буду им не интересен ещё лет двенадцать, а то и пятнадцать. Впрочем, я так быстро расту, что смогу и в тринадцать лет сойти за восемнадцатилетнего.
Слева по тротуару пробежала толпа радостно кричащих ребятишек. Они катили перед собой старое колесо от автомобиля и почему-то были этому несказанно рады. Понятия не имею, зачем им это колесо; скорее всего, сожгут, главное, что такая малость заставляет их чувствовать счастье. А я тоже был счастлив в эту самую минуту, ведь за поворотом показался наш дом.
Таксист остановил у ворот, взял с мамы пятьдесят рублей за проезд и уехал. Открыв калитку, я увидел, что дом наш немного преобразился. На окнах появились шторы, а это означало, что Гав на работе получил аванс и, как примерный семьянин, дал возможность
