Лорд блуждающих земель (СИ) - Дмитрий Дубов
— Теперь послушайте меня, — я возвысил голос, считая, что лучше высказать свою позицию чётко, громко и один раз. — Лично я несу ответственность за каждого из вас! Я не допущу гибели ни одного человека из числа моих подданных. За исключением тех, кто сам желает пропасть, вам понятно?
— Да! — раздался многоголосый гул, который внушил мне оптимизм.
— А теперь скажите мне, что делать с человеком, который хотел меня убить? — я указал рукой на того, которого назвали Лукой, а он в ответ блеснул глазами.
— Смерть ему! — закричали боевые маги, остальные же, по большей части, промолчали.
— Нет! — заявил я, подняв руку и в третий раз оглядев собравшихся. — Я предлагаю изгнание.
А в голове у меня проигрался весь комизм ситуации: изгнанник делает изгоем другого человека. Иронично, конечно.
Собравшаяся толпа внезапно разразилась рукоплесканиями. Видимо, не ждали от меня подобной мягкости.
Нет, я вовсе не считал себя альтруистом. Но я пришел из того мира, где были гуманные порядки и всё решалось через суд. Я созерцатель, строитель… а не каратель. И продолжаю себя таким считать. И если ситуация выйдет под контроля, то, конечно, прибегну к радикальным мерам.
Но сейчас не тот случай. Мне нужно выстроить доверительные отношения с людьми, которые пошли за моим предшественником. Если я начну внушать страх, то это ни к чему хорошему не приведёт. В истории моего мира было множество подобных примеров.
Нужно действовать через уважение. Таков был мой план.
— Я так понимаю, большинством решаем изгнать Луку, — проговорил я, и народ снова зааплодировал, крича «да!». — В таком случае к нему могут присоединиться все, кто думает, что рядом со мной у вас нет будущего. Я не собираюсь впредь опасаться убийц в собственной общине! И никого больше не буду изгонять. За покушение на мою жизнь — только смерть. У вас есть последний шанс, чтобы уйти прочь!
Из толпы вышла женщина, которая тащила за руку маленького мальчика лет пяти. Он был весь в соплях от рыданий, а у женщины глаза покраснели от невыплаканных слёз. Когда она взглянула на меня, то я увидел невероятную смесь ненависти и благодарности.
Она подошла к задержанному, обняла его, а затем влепила пощёчину.
— Какой же ты дурак, — прошипела она ему на ухо, но я это услышал.
— Вы отправитесь с ним? — спросил я, жалея, что лагерь покинет ребёнок, которого практически наверняка ждёт смерть. — Может быть, останетесь? Подберём мальчику другого отца.
— Лорд, — почти выплюнула женщина. — Вы чёрствый сухарь, если не знаете, что такое любовь, — проговорила она, вызвав у меня лёгкую улыбку. — Я никогда не смогу оставить своего мужа, несмотря на то, что он не прав. Я — его половина.
— Оставьте хотя бы ребёнка, — попросил я, на что мальчишка снова разрыдался.
Сперва не хотелось отнимать детей силой.
— Нет, — отрезала женщина, а затем обратила свой взор к толпе. — Алиса, ко мне!
Передо мной появилось новое действующее лицо. Рыжеволосая девушка лет пятнадцати. Красивая, едва избавившаяся от угловатости подростка, но ещё не обладающая сексуальным шармом.
— Алиса, пойдём, — проговорила женщина и протянула девушке руку.
В них угадывалось прямое родство, поэтому я предположил, что Алиса — дочь моего несостоявшегося убийцы и его жены.
— Нет, — вдруг не менее твёрдо, чем мать, ответила девушка. — Я ничего такого не делала. И не должна погибать из-за отца идиота. А не была бы ты дурой, так и мелкого бы оставила!
— Алиса! — прорычала женщина, яростно сверкнув глазами.
Но тут из толпы выбежала ещё одна женщина и обняла девочку-подростка за плечи.
— Оставь детей, Вика, — я с интересом смотрел за происходящим прямо передо мной. — Я позабочусь об Алисе. И о Мише тоже!
Жена злоумышленника подняла подбородок, отвернулась от дочери и женщины, подбежавшей к той, сильнее сжала руку мальчика и двинулась в сторону вала. Вслед за ней повели и задержанного.
Вдруг мать Алисы развернулась и, прежде чем кто-либо что-то успел предпринять, ринулась к дочери. Схватила её за волосы и потянула в сторону отца.
— А ну, не смей пререкаться со мной, сволочь! — заорала она, утягивая рыдающую девушку за собой.
Глава 4
— Стоять! — рыкнул я, да так, что замерли буквально все. — Отпусти дочь, она не хочет быть изгнанной. И сына тоже.
— Мам, я останусь, — рыдал мальчик.
— Мои дети идут со мной, — сквозь зубы прохрипела Вика.
— Они мои подданные и никуда не пойдут против своей воли! — отрезал я.
Ладно, взрослые… Но детей я не собирался обрекать на мучительную смерть от лап урков в блуждающих землях.
Губы женщины дрожали, а пальцы, впивающиеся в волосы девочки, побелели. Но медленно, по миллиметру, она стала разжимать свою хватку. Затем она сглотнула, убрала руки от головы дочери. Взглянула на заливающегося слезами сына, сглотнула и вернулась к мужу. После чего обернулась ко мне.
— Похотливый кобель, — выплюнула она, и гордая собой, ушла прочь.
Оставила обоих детей. Ради мужчины. Ради труса и предателя.
Мои скулы играли от напряжения. По-хорошему мне надо было сейчас распорядиться, чтобы женщину наказали. Но я знал, что говорит она это не мне, а тому, кто был в этом теле до меня. Если бы люди знали, какая перемена произошла с их лордом, вряд ли столь скептически относились к моим приказам.
Вслед за ней потянулись ещё два человека. Хотя, насколько я помню, рук было четыре, когда я поинтересовался о доверии ко мне и моим действиям.
— Ещё раз повторяю, — заявил я, оглядывая толпящийся передо мной народ. — Если вы не готовы мне подчиняться, уходите сейчас же! Больше такой возможности у вас не будет!
Я в упор посмотрел на Николая, до сих пор стоящего передо мной, затем перевёл взгляд на Алису, спрятавшую голову на груди у тётки, судя по внешнему сходству. А затем снова посмотрел на молодого человека, который сопровождал моего несостоявшегося убийцу.
— А ты, Коль, не пойдёшь? — поинтересовался я. — Тебя что-то держит?
— Если не изгоните, то я хотел бы остаться, — ответил он настолько тихо, что я едва услышал его слова, благо до меня их донёс порыв ветра, растрепавший заодно и его русые волосы. — Там никому не выжить.
О, оказывается, это для них не секрет. Но только ради того, чтобы сохранить этому парню жизнь, я не собирался его оставлять. Он, очевидно, не понимал, что я хочу от него извинений и покорности.
— Вон! — раздались выкрики из толпы. — Пусть уходит, предатель!
— Подождите! — я поднял руку,
