Дионисов. За власть и богатство! – I - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Серое облачко над всем исторгнутым мной лишь на доли секунды сформировалось в человекоподобную фигуру, а затем с лёгким смешком растворилось в воздухе.
— Что ты натворил! Твою ж… Что! Какого хрена!!! — дядя принялся размахивать руками, и в какой-то момент в ладони снова появился пистолет-пулемёт. — А ещё и отличник! Ты же понимаешь, что мне сейчас придётся…
Я закупорил пробку и выбил ствол из его руки за секунду до того, как он был готов направить его на Рустема.
— Не смей! Убивать Рустама!
— Он будет помнить!
Дядя врезал мне в челюсть, толкнул меня, но я удержался.
И даже пробирку не разбил.
— Не смей!
Теперь прилетело обратно, в челюсть родственнику. Я не хотел его бить! Честно, я не имел ни малейшего желания!
— Я это делаю, чтобы спасти тебя, идотина ты малолетняя!
— А я сам о себе позабочусь, дядя! Позаботься о себе!
— Так чего же ты ждёшь! Рустам, молодец! Давай!
Удивительно, но пробирка осталась цела. Я обернулся. Рустам стоял с пистолет-пулемётом, приставив дуло к виску. У него дёргался глаз — это было единственное проявление эмоций. Серьёзный, ответственный вояка, его учили держать всё в себе…
— Я. Должен. Иначе они узнают. Сейчас. Сейчас, — тихо бормотал он. — Всё сделаю.
— Не смей! Стой!
Я залпом принял оставшийся глоток эликсира. Яд обжёг гортань, нёбо, казалось, растворилось, у меня онемели зубы, не дойдя до желудка, от боли в голову ударило не опьянение — чистый адреналин.
Выдохнул. Выдыхать с такими эликсирами — обязательно.
Мой выдох сформировался в тёмно-серые струйки дыма, в угловатого, колючего Элементаля Забвения, который повис прямо перед моим лицом.
— Сотри память! — приказал я, указав на дядю.
Сущность тут же превратилась в цепкого паука и оседлала затылок дяди. Он скорчился, присел на землю, выпучив глаза. Прошипел сквозь зубы.
— Алексашка… держись… найди меня… если чего… или я тебя найду… Рустама забирай тогда! И поторопись! Тётя, двоюродная моя сестра, спроси у Рустама!.. Она где-то там! На тебя вся надежда спасти знания рода!
— Дядюшка, спасибо тебе огромное, — я расчувствовался, подошёл и коротко пожал руку — хоть и не знал, к чему это приведёт.
Словно током прошибло.
И на пару секунд я потерял память — правда, тут же быстро сориентировался, подскочил к Рустаму. Тот уже опустил ствол, протянул его мне.
— Может, вы, Петрович?
Петрович… я уже и забыл, что он меня так называл в детстве. «Петрович» и на «вы». Мы же с ним в футбол играли, и стрелять он меня тоже учил…
Пистолет-пулемёт, конечно, я принял, но засунул за пояс, куда подальше.
— Я тебе дам! Ещё чего! Со мной поплывёшь! Бежим скорей к машине, а не то дядя сейчас очнётся.
— Погодите тогда, Петрович…
Рустам подошёл к дяде и тоже пожал ему руку — чуть дольше меня. Мне пришлось подойти и дёрнуть его вперёд.
— О… где это я… А что… где… Аристарх Константинович!
— Скорее! Он сам приказал! Сейчас развеется!
Мельком подумал — что это хорошо, что он не будет помнить, что пытался совершить самоубийство.
Оглядываться я не стал. Мы сели в машину — я на переднее, рядом с ним, так было быстрее. И, не пристёгиваясь — по газам.
— Куда? — спросил Рустам.
— Прямо! В порт! Мы же правильно едем?
— Правильно… Ага, Константиныч сказал, что в Гельсинг. Потом вышли из машины — а дальше не помню. Это куда, получается… Через три километра — свернём.
Я коротко обрисовал ему свой план, объяснил, и он, кажется, успокоился.
Мы поехали по второстепенной просёлочной дороге, не выезжая на магистраль. Я наблюдал, как по полям идут шеренгами странные фигуры, лишь отдалённо напоминающие людей. Големы. Вернее, переделанные в автоматонов. Всё верно. Здесь часто используется труд автоматонов. А топливом служит биоэтанол.
Ехали долго, молча, я задал лишь пару вопросов — есть ли телефон, на что Рустем ответил, что оставил дома, и сколько наличности — он ответил, что четыреста двадцать имперских. У самого в карманах я нашёл семьдесят, и ещё квадратную карточку банка.
На ней, насколько я мог вспомнить, было не больше пары сотен, и пользоваться ею я бы сейчас точно не рискнул. Как здесь работает электронная оплата, я точно не знал, но по опыту прошлой жизни сообразил — по транзакциям можно было запросто отследить маршрут.
Имперки — новая валюта, и, вспомнив местный уровень цен, я понял, что она соотносится с текущим курсом рубля из моей прошлой жизни как один к десяти. В общем, не густо. На трансокеаническое мореплавание — точно не хватит. И чего же делать?
Мои размышления приостановил визг тормозов — хорошо, что я к тому времени уже сообразил пристегнуться, иначе бы отпечатался на лобовухе.
Было пасмурно, вдоль дороги росли густые деревья, и я не сразу разглядел причину.
А причиной была девушка лет тридцати. Высокая, стройная брюнетка, спортивная, даже слегка плечистая, со здоровенной сумкой.
— Дура! Куда прёшь! — рявкнул Рустам.
— Стойте! Вы до Гельсинга подвезёте? — услышал я голос, слегка прокуренный. — До коммерческого порта?
— Ещё чего!.. — начал Рустам, но я его перебил.
— Подвезём, — вдруг сказал я. — Прыгай на заднее сиденье.
Зачем я это сделал? Просто у меня интуиция и нюх на правильных людей. По крайней мере, в прошлой жизни, в бытность алко-медиа-магната у меня это точно было — без неё я бы свою империю не построил.
Ещё вчера только в моём подчинении были сотни тысяч человек. И тысячи из них я знал либо лично, либо хотя бы по фото в кадровой системе, хотя бы минимально — как зовут. Люди — самый ценный ресурс. Не упускать из вида нужных людей и видеть, что люди могут мне дать — вот мой конёк.
Раз уж я решил начинать всё сначала — не стоит таким разбрасываться.
Я сразу почувствовал, что девушка, которая выскочила перед носом нашей машины, когда мы торопимся, и которая движется туда же, куда и мы — может быть нам полезна.
Причём очень полезна.
— Во, спасибо! — услышал я в ответ.
— Петрович, — тихо обратился ко мне Рустам. — Я, конечно, всё понимаю, но мы, вроде как, спешим.
Вообще, Петровичем он меня называл с детства. Отчество я своё не любил и
