В земле чужой - Роман Г. Артемьев
— Без координирующего центра всё равно не обойтись, — отметил я.
— Пусть так. Главное, чтобы в нём были представлены все земли.
История прежнего мира знает государства, образовавшиеся по федеративному принципу. Самыми известными можно назвать США и Евросоюз, правда, перспективы последнего в момент моей смерти представлялись туманными. Неважно. Здесь условия другие, в первую очередь иное общественное развитие — зато присутствуют старцы, по-видимому, готовые договариваться, и общая угроза в виде чудовищ. То есть в первом приближении выходит, что шансы есть.
Шансы на успешную реализацию проекта, если я правильно понял, к чему Весела Желановна речь подводит.
— Уже сейчас Березов и Белое Озеро находятся в прочном союзе. Между нашими землями есть кое-какие трения, но в целом мы согласовываем внешнюю политику и помогаем друг другу при нужде. Основа заложена. Можно делать следующий шаг.
Как думаешь, с чего я вообще перед тобой распинаюсь?
— Поручение дать хочешь, — с прорвавшимися в голосе тоскливыми нотками сообщил я. Вариантов было не так уж и много, опыт советовал выбирать наименее приятный. — Каверзу какую-то задумала, и меня в неё втягиваешь.
— Ну так уж и каверзу, — заулыбалась старица, словно комплимент услышала. — Всего-то предлагаю к восходникам съездить. С роднёй познакомишься, на людей посмотришь, себя покажешь. Мне поможешь.
— Что сделать-то надо будет?
— Ты про ситуацию в Новгороде-Восходнем что знаешь?
Про родину матери мне было известно немногое, пусть и побольше, чем среднему обывателю. У них там на протяжении трёх последних поколений конфликтовали между собой две ветви княжеского рода, причем основательно так, со взаимными убийствами, отравлениями, предательствами и кровавыми стычками сторонников. Соседей тоже не стеснялись привлекать, поэтому земля пережила несколько нашествий как черниградцев, так и белозерцев с посильной помощью всех остальных, желающих пограбить.
Удивительно, что независимость восходники не потеряли. Хотя это как сказать.
— Сейчас их дружины действуют в составе черниградского войска, — рассказывала Весела Желановна. — Причем не сказать, что такое положение им шибко нравится. У Новгорода-Восходнего своих бед полно, князю да боярам не до чужой войны. Тамошние старцы подумали-подумали, да обратились к нам с просьбой помочь в замирении правящего семейства. Обещают товар с севера через нас везти, и с Белозерьем вечный мир заключить. Мы, старцы Обителей земли Березовской, согласились, поэтому сейчас собирается посольство, которое весной отправится в Новгород.
Оно будет официальным, с представителями князя, боярской думы и веча в составе. На самом же деле они просто зафиксируют результат. Договариваться предстоит нам, посланцам Обителей.
— Всех? — немного подумав, уточнил я.
— Наследников Испепелителя не будет, они слишком известны. Ну и ладно. Если всё гладко пройдёт, мечами вовсе махать не придётся. Поэтому, Тихомир, собирайся. Через неделю отъезжаем.
Хотя слова и тон голоса не предполагали отказа, мы оба понимали, что, по сути, только что прозвучало предложение. Войти в свиту одного из руководителей Обители Синеокого, стать её доверенным лицом. Причем принимать решение надо сейчас, любое промедление означает отказ, просто не категорический.
— Хорошо, Весела Желановна. Всё сделаю.
Возможно, мне показалось, но на лице её проступило мимолетное облегчение.
Глава 5
Оставшийся вечер и ночь ушли на написание писем. Следовало сообщить родным о резком изменении планов.
Мог я отказаться от предложения наставницы? Конечно. Никаких особых тайн мне Весела Желановна не поведала, а если бы и поведала, то знает, что я не болтлив. Так что я имел полную возможность отказаться ехать в Новгород без последствий для здоровья. Другое дело, что второй раз меня бы не позвали.
Предложения, наподобие озвученного, служат своеобразным маркером. Человек должен определиться, намерен ли он связать своё будущее с Обителью, и выразить согласие однозначным поступком. На примере данного случая — показаться на дипломатических переговорах в свите влиятельной старицы. После подобного шага наши имена, в памяти всех заинтересованных лиц, окажутся четко связаны, прибиться к кому-либо иному я не смогу. Ну или как минимум доверия со стороны нового покровителя не получу, придется долго доказывать свою лояльность.
Также не стоило брать паузу на осмысление. За каждой мало-мальски влиятельной личностью стоит род, чьи интересы не всегда совпадают с интересами организации, в которую личность входит. Или боярина, которому служит. Противоречия между желаниями вассала и сюзерена встречаются повсеместно, на всех уровнях. Если бы я попросил время обдумать разговор, значит, с главой своего рода перспективы службы в Обители не обсуждал, то есть серьёзно связать судьбу с Синеоким не собирался.
Мне, напоминаю, целых восемнадцать лет. Взрослый состоявшийся мужчина.
Своим согласием я показал, что, во-первых, намерения у меня твердые, во-вторых, род не возражает. Острожские не особо сильны или влиятельны, похожих на нас — сотни, но у нас много мужчин, воинов, есть деньги и добрая слава. Крепкий род. В него стоит вкладываться, привязывая к себе, чтобы в будущем получить ответные услуги. Пусть пока и непонятно, какие именно.
Поэтому первое письмо ушло деду, причем за надежную доставку я доплатил, выбрав самого крепкого вестника в птичнице. Хозяева обещали, что адресат получит письмо не позднее следующего вечера. Вестники не любят летать ночью, из-за особенностей зрения предпочитая светлое время суток, но расстояние до Охвата одолеют быстро. Там работники местной птичницы снимут тубус, прочтут адрес и направят по нему другого пернатого посланца, знающего, где находится Лыково. Тоже покрепче и поумнее сородичей, потому что на письме проставят специальную отметку. Вестников нельзя назвать полноценно разумными, но они понимают значение примерно сотни слов и умеют делать простейшие выводы. Их, постаревших или пораненных, охотно покупают в качестве сторожей — умные птицы хорошо понимают, чего от них хотят хозяева, и верно несут службу.
Ответ пришел быстро, всего через три дня. Пересвет слегка журил меня за необходимость внезапно искать человека на место кладовщика-казначея и много хвалил за исполненное поручение. Совершенно зря, потому что я не сделал ничего, просто совпало. Удачно или нет, увидим в будущем. Как бы то ни было, радость деда обрела материальное выражение — он прислал вексель на пять рублей, с коим мне следовало подойти к знакомому меняле, чтобы тот выдал деньги.
Намного более объёмное послание мамы пришло перед самым отъездом и, чувствовалось, писала она без охоты. Слог суховатый. Она тоже поздравляла с подъёмом на очередную ступеньку по социальной лестнице (другими словами), потому что успех для молодого человека нашего круга несомненен. Я же не боярчонок, которого родня в личные ученики к старцу пристроит. Так вот, большая