Мои неотразимые гадюки. Книга 2 (СИ) - Сергеева Александра Александровна
– И что? – налились щечки Лэти краской, а глаза тревогой. – Мы же знаем, что он занимается поисками щупов. А ты сама всё время твердишь: кто предупреждён, тот вооружён. Значит, для нас он уже не так опасен.
– Ещё как опасен, – досадливо поморщилась Лэйра. – Именно для нас. Чужие опасности Донатика не слишком волнуют. В этом вопросе он похвально эгоистичен. А нас обороняет со всех флангов с тылами до самозабвения. И предупреждение насчёт Аэгла его ничуть не успокоило.
– Ну, какое же это предчувствие? – усмехнулась Паксая. – Просто плоды твоей недоделанной шпионской деятельности. И такого же анализа обстановки на фронтах. Так, когда мы продолжим шпионить за СС? – деловито приступила она к построению военных планов.
– Мы? – подняла брови Лэйра.
– Только давай без препирательств, – скривилась Паксая.
– Хорошо, – внезапно поддалась гадина. – Давай так: сначала мы с тобой пошпионим за СС, а потом ты получишь за это в одно рыло.
– А я?! – обиженно возмутилась Лэти.
– А ты будешь умницей и останешься в стороне, – приказала старшая сестра.
– На этот раз вы обе останетесь в стороне, – выдал свой вердикт Дон, распахнув дверь ванной и вырулив к заговорщицам в одной тряпке, намотанной на бёдра.
– Подлец, – как нечто, давно известное, сухо констатировала Лэйра.
– Фу, как некрасиво, – укоризненно покачала головой Лэти. – Закрыл канал и шпионит под дверью, как тупая сплетница.
– Щупам заткнуться и сидеть на попе ровно, – проигнорировал их неудовольствие манипулятор, шлёпая по полу босыми ногами. – А с тобой, сестрёнка, мы прогуляемся в гости.
– Куда? – старалась оставаться невозмутимой Паксая, хотя её так и распирало захихикать.
– К господину Аэглу.
– Донатик, – вкрадчиво приступила к охмурению Лэйра, грациозно стекая с кровати.
– Не заставляй тебя выключать, – без малейшего намёка на шутку предупредил он, плюхнувшись в полюбившееся кресло рядом с выпивкой. – Мне не нужны сюрпризы там, где они не нужны. А ты под горячую руку способна прихлопнуть персонального врага. Нет, это правильно. И в целом я одобряю такой подход. Только не в этот раз.
– Он из тех, кто избавился от паранойи по поводу гадов? – догадалась Лэйра, вмиг бросив заниматься фигнёй.
– Точно. С трудом, но избавился, – вздохнул Дон и хлебнул винца: – Однако остался при своём мнении. Абсолютно уверен в нашей живучести, феноменальной скрытности и огромной опасности. Короче, этой ночью мы с Паксаей должны прояснить: с чего в мировоззрении старика образовались столь крутые перемены? Что такое разузнала его шарашка?
– Ах да. Он же тут не один такой любознательный.
– Не один. С коллективом единомышленников. Из них мне взахлёб любопытен лишь один: местный император. Я протестировал взаимоотношения Аэгла с этим его однополчанином.
– У императора по-прежнему всё в порядке с паранойей? – откровенно испугалась Лэйра, не постеснявшись показать свой страх на публике.
– Ага. Поэтому я и предпочитаю для начала попробовать навести мосты. Армы, конечно, специфическое племя. Но, далеко не безмозглое. Зато упёртое, когда дело касается военных действий против чётко обозначенного противника. Мой манипулятор считает, что шанс заставить армов пересмотреть официальную политику в отношении щупов есть. А ему я привык доверять.
– Раб лампы, – проворчала Паксая, что-то очень старательно разглядывая на полу.
Конюшни советника императора по особым вопросам ломились от добра. Правда, на спинах большинства здешних обитателей можно было разъезжать лёжа на перине – ещё бы и место осталось. Но с полдесятка весьма достойных степняков тут водилось. Конюх с аккуратно замороженными мозгами оседлал лучших. А после выпроводил наглых конокрадов через задние ворота имения.
Центральные тракты империи были хороши и ничуть не портили скачки в опускающихся сумерках. В полукилометре от столицы размявшихся степняков ждал лёгкий поздний ужин и отдых. Замороченный ещё пару недель назад хозяин постоялого двора не знал, что же такое происходит с этим частым гостем… Которого вроде бы и не было. Нет, он был, и наезжал в его придорожное заведение довольно часто. Но хозяин его помнил, лишь снова увидав. Если бы хозяин мог, он бы обалдел, связав концы с концами. Его обширное заведение стояло на бойком месте. В обеденной зале день и ночь толклись посетители. В комнатах второго этажа развлекались или просто ночевали гости. Но этого странного парня не помнил никто. Однако почтенный хозяин не мог ничего связать из того, чего на его памяти не происходило.
– Поторапливайся, – бросил через плечо Дон, скользя по едва приметной тропинке через небольшой, но густой лесок.
– Отстань! – огрызнулась Паксая, пытаясь стереть с лица неуловимую паутину.
Она не была неженкой и умела себя вести в джунглях. Однако ночные прогулки не одобряла вплоть до скандалов. Особенно, если они устраивались в дурных местах.
Перевалило за полночь. Все приличные люди давно разбрелись по спальням, и даже неприличные уже сворачивали дела. Выпестованная армами Империя привыкла жить в строгом ритме их служивого распорядка. Кроме каких-нибудь поэтов и прочих художников, которым беспорядочность снисходительно прощалась. И ещё воровской братии, которую «в полном соответствии с законом и без всякого снисхождения».
Нет, шляться по ночам тут не считалось преступлением. Но и не приветствовалось, поскольку это ненормально. А любая ненормальность, как не крути, рано или поздно обязательно станет досаждать нормальным людям. И даже портить им жизнь. Спасение же всякой жизни есть кровное дело того, кто этой жизнью живёт и намеревается жить дальше. Такое здравое намерение неизменно приводит большинство граждан на порог секретной службы. А кому ещё есть дело до чего-то ненормального? Кому, в конце концов, платят жалование за борьбу с ненормальным из карманов нормальных налогоплательщиков?
Столица Империи Аркаташ так и не выросла в полноценный мегаполис, как можно было ожидать от единственной имеющейся супер державы. В своё время этот довольно скромный город обнесли гигантскими стенами. Армы не стали городить огород на новом месте: сконструировали свою столицу на месте одного из городков древних – тот чудом не пострадал а апокалипсисе. Именно сконструировали, разобрав дома, сложенные из пластоблоков, и возведя стену. В то время под рукой ещё имелись всякие инструменты для облегчения этой задачи. На оголённых фундаментах домов позже строились, кто во что горазд. И теперь Аркаташ являлся единственным старинным городом, не разделившим участь могильников.
Всякое стихийное строительство за стенами было строжайше запрещено. Издалека столица Империи напоминала гигантский белый торт на зелёной скатерти – джунгли вокруг безжалостно истребили. Доступ в святая святых была строго регламентирован – Дон убедился в этом, когда они с Бирюком впервые въехали в городские ворота. Да и внутри царили драконовские порядки полувоенной диктатуры.
Словом, Паксае было на что сердиться: ночная прогулка по городу вполне могла окончиться в какой-нибудь свинской камере секретной службы со всяким сбродом. Впрочем, этот самый сброд встречался не только в застенках, но и снаружи – тоже неудобство. Вот и теперь у потайного воровского лаза, ведущего в запертый на ночь город, толклись несколько соискателей дармовщины. С пути манипулятора они разлетелись вспугнутыми птахами, которым примерещился кот. Кот не кот, но примерещилось точно и надолго: вслед они так и не сунулись.
Из лаза просочились в тёмный тупичок и дальше на окраинную улочку. Город спал. А брат с сестрой скользили по ночным улицам невидимые и неслышимые для стражников с редкими нарушителями порядка. Идти было недалеко, но они всё равно спешили, потому, что ночь не резиновая.
– Здесь, – указал Дон на шикарный особняк, что в сравнении с прочей местной архитектурой чуть ли не дворец.
– Дверь заперта, – посетовала Паксая, толкнувшись в неё пару раз.
«Ищейка» ещё на подходе к преграде нашарила по другую сторону подрёмывающего слугу. Тот отпер замок и, тупо пялясь в одну точку, пропустил мимо себя невидимых гостей. Потом механически доложил, в каких покоях дрыхнет хозяин, и всё такое прочее. Затем слуга вернулся на свой топчан и повалился на него мёртвой куклой.
