Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик
Когда галл немного успокоился, под увещеваниями Спартака и оправданиями Публипора, что был неверно истолкован, поскольку лишь описывал текущую ситуацию и перспективы, а отнюдь не призывал бросать товарищей, совещание соратников продолжилось. В итоге заговорщики единогласно высказались за немедленное выступление.
Публипор отправился за женой Спартака, детьми и женщинами других участников предстоящего бунта. Ему вменялось в обязанность скрытно вывести их из города и благополучно довести до Везувия, на вершине которого Спартак принял решение расположить лагерь.
Сам же будущий вождь, вместе с Гаником и Тулием, поспешил в школу гладиаторов.
**
Развитие событий шло в необходимом русле и не требовало от UCU528 каких-либо экстраординарных действий. Он знал: на данном этапе Спартак не будет убит, побег увенчается успехом, а потому старался минимально вмешиваться в происходящее. Кроме того, оружие для гладиаторов, которое вскоре успешно захватят восставшие, очень удачно складировано именно на вилле Гая Клавдия Глабра, где живёт один из двух, вынужденно взятых им с собой в это время людей – девушка по имени Вика.
Глава 4. Капуя. Побег
Хозяин отсутствовал, не оставив никаких личных указаний касательно внеурочного прихода в школу тренеров фехтования Спартака и Ганика. Тем самым Батиат невольно поставил в довольно неудобное положение Амвросия – командира охраны, поскольку последний не знал, как лучше поступить: впустить пришедших, утверждавших, что получили персональный приказ хозяина немедленно возобновить подготовку к обещавшим быть грандиозными играм, или дождаться возвращения Батиата. Сделав неверный выбор, Амвросий рисковал навлечь на себя гнев строгого хозяина.
После сравнительно недолгого раздумья, начальник охраны принял, как ему показалось, соломоново решение: Спартака пропустил, а Ганика нет, однозначно сказав, чтобы тот не мешкая отправился к Батиату и как можно быстрее вернулся либо с одним из домашних слуг-вольноотпущенников, сопровождавших хозяина, либо с подтверждением приказа. Тита Тулия Амвросий лично не знал, потому наотрез отказался пропустить до прихода Батиата.
Заговорщики особо не возражали. Спартак благополучно прошёл, а Ганик и Тулий, картинно возмущаясь, якобы отправились на поиски хозяина школы. Завернув за угол ближайшего дома и скрывшись из вида охраны, они примолкли и притаились в ожидании дальнейшего развития событий, готовые прийти на помощь товарищам.
Вскоре школе началось…
Получив условный знак от Спартака, Эномай и Помпилий вместе со своими ближайшими подручными набросились на надсмотрщиков и охрану под удивлённые взгляды гладиаторов, не посвящённых в заговор и сперва не понимавших, что происходит. Однако, вскоре по всей школе уже неслись восторженные крики «Свобода! Свобода!».
Успех восстания значительно зависел от неожиданности и гладиаторам сразу удалось многое: почти все они оказались вне камер и без цепей, на тренировочных площадках охрана была устранена, её оружие захвачено. Самые активные участники, бесцеремонно ворвались на кухню и спешно вооружались чем попало: большими вертелами, столовыми ножами, топорами. Ломали столы и скамейки, делая из них импровизированные дубины. Правда, более половины гладиаторов предпочти неясной перспективе свободы, пусть и достаточно рискованный, но всё же совершенно понятный шанс уцелеть – они незамедлительно вернулись в камеры, и сколько их настоятельно не призывали более деятельные собратья, добровольно остались там, дожидаясь не минуемого, с их точки зрения, подавления выступления и скорого возобновления тренировок. В итоге на внутренней площади школы перед воротами собралось немногим более двухсот человек.
Амвросий к этому моменту уже успел предпринять необходимые меры для подавления мятежа: он выстроил своих людей в две шеренги у ворот школы, преградив путь вооружённой толпе рабов. Это создавало восставшим серьёзную проблему, так как подавляющее большинство охранников, как и их командир, были ветеранами, крепкими, закалёнными в боях и хорошо обученными легионерами, привыкшими доблестно сражаться с превосходящими силами варваров и не испытывающими страха перед «кучкой рабов». К тому же Амвросий сразу отправил посыльного к претору, ожидая скорого прибытия подкрепления. Ему надо было выиграть немного времени.
Он вроде сделал всё формально правильно, как положено решительно и достаточно быстро, но снова ошибся в главном. Откуда Амвросий мог знать: его посланник со свёрнутой шеей лежит за углом ближайшего дома, где того «успокоил» Ганик, и никакой подмоги не придёт. Впрочем, роковым для него и всего Рима де-факто стало именно половинчатое решение, принятое ранее. Если бы он не пропустил Спартака, то вооружённое восстание не началось, а вечером после неминуемого ареста Нума Помпилия с соратниками и последующих безжалостных пыток, всех бы заговорщиков, безусловно, выявили и показательно казнили. Если бы он пропустил обоих, то сейчас Ганик находился внутри школы, а посыльный спешил с претором и милицией на выручку. Но Амвросий сделал наиболее неудачный выбор, и сейчас его люди остались одни против разъярённой толпы рабов.
Полуголые гладиаторы против одетых в броню легионеров. Кухонные ножи, вертела, доски и брёвна против мечей, копий и щитов. Изнурительные тренировки одних против боевого опыта и железной дисциплины других.
Кровавая схватка завершилась относительно быстро. Все римляне были убиты, но и потери восставших оказались несоразмерно велики: почти три четверти гладиаторов лежали неподвижно или корчились в муках.
Видя неизбежность поражения и невозможность убежать, охранники в последний момент перерубили канат, удерживающий решётку ворот, отрезая путь себе и восставшим. Тяжёлая конструкция с неимоверным шумом ринулась вниз, но подоспевший Эномай успел подхватить нечеловеческую ношу, остановив падение преграды.
Амвросий метнулся к нему с одной стороны, а с другой, проскользнув под решёткой, устремился Ганик. Охранник успел первым. Он нанёс Эномаю удар клинком в бок, но могучий галл не издал ни звука и даже не шелохнулся, упорно продолжая стойко удерживать непосильный для нормального человека вес. Второго удара не последовало, Ганик в прыжке сбил Амвросия с ног и вцепился голыми руками в горло. Гладий, упавшего охранника отлетел далеко, а физически гладиатор намного превосходил соперника, потому вскоре Амвросий присоединился к посыльному и остальным своим людям, тем самым приняв достойную смерть и избежав последующих обвинений в некомпетентности и разгильдяйстве, сохранив семье ветеранскую пенсию.
К Эномаю, схватив другой край решётки, присоединился UCU528, обозначив активное участие в восстании. Пока события шли известным киборгу путём, он старался не вмешиваться, никого не убивать, чтобы случайно не изменить ход истории до того, как это станет необходимым.
Гладиаторы добили своих тяжелораненых, не способных передвигаться самостоятельно. Оправданная жестокость. Ведь время по-прежнему играло против них: в любой момент римляне могли прислать милицию в школу или перекрыть пути выхода из города усиленными патрулями. Восставшие спешили, а неподвижные соратники сильно тормозили бы убегающих. С точки зрения той эпохи подобное зверство, как ни странно, было совершено нормальным и, более того, подлинно гуманным. Ведь медицина оставляла желать лучшего: большинство раненых всё равно умерли. Что же тогда человечнее: мгновенная смерть или долгие мучения? Вдобавок римляне навряд ли позволили гладиаторам умереть «спокойно», добавив к страданиям от ран изощрённые пытки.
Оружия у восставших теперь имелось в достатке, но Спартак решил не менять первоначальный план и «нанести визит» на виллу Гая Клавдия Глабра. Во-первых, запастись провизией, а во-вторых, он верил: его «армия» будет стремительно расти и понадобится больше вооружения. Спартак отрезал себе путь назад и иного варианта, как собрать под свои знамёна всех недовольных тиранией Рима у него не было.
