Бракованный герой (СИ) - Влад Войце
12) Малый Такт(боросский язык) — время соответствующее 0.9 секунды (в адаптивном русском слышится, как — «секунда», если внимательно вслушиваться — «почти секунда»). Хоть во времена после становления Стальной Империи (в 14 году со дня основания оной) мир начал постепенно всё более массово переходить на десятеричную систему, но с былых времен некоторые элементы в быту сохранились. Касалось это времени. Одно из таковых 9 — цифра с магическим смыслом в мире Аймоборос. Сто лет назад от текущего, мир ещё был поделен между именно 9 государствами. А самая малая часть суток была принята за таковую.
13) Рабы — либо люди из внешних пределов страны Песка, попавшие в плен её гражданам (и не имеющие ни знака жителя, ни даже подорожной, а значит и прав при нахождении на этой территории). Либо дикари из джунглей на самом юге Дагии. Последние и вовсе не считаются дагийцами полноценными, полагая, что те достойны, лишь быть рабами. Самостоятельно выкупиться не могут. Уровень защиты и прав решает правитель местности, где находится в данный момент раб. Фактически являются полноценными рабами. Для перемещения которых между территориями хозяину требуется иметь при себе на них подорожную из администрации шаха.
14) Кшавы — воины цивилизованных южан.
15) Хаши — гражданские (носят знак гражданина Дагии)
16) Кочевники — дикари с цивилизованных территорий Дагии (носят знак жителя Дагии). Живут вне полисов в своих общинах. При изгнании, лишаясь покровительства общины и его носимого символа принадлежности, автоматически переходят в статус с поражением в правах — падшие. Становясь законной добычей охотников за невольниками, но в случае пленения, в отличии от дикарей с юга, оставаясь в праве на самостоятельный выкуп и получение в результате оного именного знака гражданина Дагии. Впрочем, сумма выкупа обычно такова, что мало кто из обычно бедных кочевников попавших в такое положение, может быстро оплатить свободу.
Глава 3
Паника, гаремостроение не с того боку и кровь
Он отвык от палящего и яркого Сноха, который везде. Год, когда вокруг высокие стены приучили немного к другому. Свет бил в глаза и Ричард ненадолго присел на лавку в тени. Следовало отдышаться и хоть немного успокоиться. Стук сердца отдавался в ушах, но это пульсировало чувство свободы, а не скоротечная схватка.
Хмыкнув, посмотрев на всё ещё надетый редкий щит, юноша несколько тактов размышлял на его счёт, но всё же посчитал, что предыдущее решение верно. Торговец, потом врата во внешний мир и не стоит задерживаться. Некоторые из прохожих богатеев косились на него брезгливо и с подозрительностью. Но, опуская взгляд на грудь, натыкались на медальон, что ему выдали при выходе и, морщась, уходили дальше.
Однако не стоило полагаться на этот позорный для человека его положения знак. До захода Сноха внутренний город следовало покинуть. Никто не позволит оставаться тут на ночь такому, как он. Да и в целом знак давал всего десять суток с момента вручения, на право передвижения по Дагии.
Ублюдки даже тут постарались создать проблем. И далеко не факт, что его потом удастся продлить, учитывая текущие обстоятельства. А значит надо уложиться в это время. К тому же оно дано с небольшим, но запасом. И если поспешить, то в резерве останется и вовсе несколько дней.
Ричард начал вставать и тут его резко замутило, в темечко будто стукнули, а содержимое почти пустого живота, стремительно запросилось наружу. Но самое неприятное, кроме частичной потери ориентации в пространстве — паника, что охватила его разум. Ричард рухнул обратно на лавку, схватившись за голову и чуть не приложив себя щитом, что до сих пор держал.
Проморгавшись и волевым усилием взяв, возникший на пустом месте, приступ паники под контроль, он почти такт (*17) сидел, будто сбрасывая морок. Когда странный момент наконец прошёл, юноша вдруг осознал, что, возможно, неслучайно испытал несвойственный себе страх. Вкус свободы застил разум. А ведь у него мелькали мысли, что с этими посланцами может быть всё далеко не так очевидно. Но только сейчас они наконец собрались воедино и будто дали ему пинка. Зазевавшемуся и возомнившему врагов глупее себя.
Кто сказал, что та четвёрка воинов во внешнем городе действительно от отца? Да — они стояли далеко и он допускал, что ошибся. Ну и просто мог не знать всех из дружины отца, который способен нанять на это незнакомых сыну, но подходящих для задачи людей. Да мало ли что.
Однако, учитывая обстоятельства довольно высока, как он теперь понимал, оказалась вероятность, что выйдя наружу, он положится на четырёх людей, Незримый Отец знает кому служащих. И он один, а даже если вдруг возьмёт щит с собой, что сомнительно, так как скорее всего надзиратель пав предусмотрел возможность такой глупости, то даже так окажется слабо вооружён и с минимумом доспехов.
А при всех своих умениях против четвёрки воинов, особенно если они умеют слажено работать, ему будет непросто. К тому же возможное столкновение само по себе способно сильно затруднить переход к побережью. Даже если его не убьют в процессе, если предательство действительно есть, то вполне могут ранить, а время не сильно терпит.
Ричард продолжал сидеть, раздумывая, над внезапно заигравшей новыми красками ситуацией. Решение оказалось очевидным. Ему нужна подстраховка и желательно серьёзная.
Однако с этим были сильные проблемы. Это он понял, когда зашёл в указанную ранее павом лавку и «продал тому щит». Оказывается, во внутреннем городе с его статусом воинов не нанять. Во внешнем же, наверняка, его сразу у ворот ждут воины неизвестной пока до конца лояльности. А единственных кого сюда пустили из подобных — оказался крохотный филиал Ордена (*18).
Орден Ночи, как его неофициально называли — был очень немногочисленной, странной и довольно закрытой организацией воинов. Промышляла элитными заказами, иногда на убийства, хотя, возможно, это лишь беспочвенные слухи… Состоящая сплошь из воинов уровня подмастерий, а то и вовсе мастер, коих по всему миру крайне мало.
А значит, если брать мерки Империи, набиралась по сути из дворян, пусть и наиболее скромного уровня. Адепты его, по устойчивым слухам, жрали всякую дрянную алхимию, которая увеличивала их возможности. Так что многие северяне, кроме общего неприятия этих мутных людей, полагали их отчасти обманщиками.
Из-за любви их, порожденной, как поговаривают так же алхимической способностью, они лучше обычных людей видели в темноте. Последнее лишь усугубляло то, что многие полагали их «людьми ночи» и адептами Незримого Отца (*19). В Империи орденцы балансировали на грани официального запрета. Но Империи стать местом, куда они
