Питомец чародея. Книга 1 - Аль Кос
В какой-то момент начало казаться, что парень принял свою судьбу, и орк перестал связывать раба, а лишь запирал двери каморки, в которую раба перевели из хлева. Мелкий проказник по-прежнему воровал еду и таскал ее хозяину, но на это уже не обращали внимания, так как помимо воровства создание бога умудрилось истребить гнезда всех вредителей в округе.
Пока деда не было, Нори пыталась заговорить с парнем, но тот, как ей казалось, старался избегать общения, ограничиваясь лишь минимальным набором слов для ответа. Лишь с Победителем — так нордмар называл своего питомца — парень разговаривал часами, а тот, как казалось девушке, понимал его и, как мог, старался подбодрить.
К возвращению деда парень покорно выполнял приказы, вот только старик почему-то совсем не верил в столь быстрые перемены. Однако контрабандист не опасался нордмара и, наложив на того несколько заклинаний слежения, разрешил свободно передвигаться по дому и дворовой территории.
Эльфийка знала, что под действием этих заклинаний покинуть территорию двора невозможно. Еще в детстве она испытала силу сдерживающей и следящей магии на себе. Тогда она считала контрабандиста тираном, но сейчас понимала, что старик опасался за ее жизнь, поскольку те же тролли вполне могли нарушить договор и съесть заблудившегося ребенка.
Да-да, проклятые тролли, по договору охранявшие земли контрабандиста от пришлых, но не терявшие надежды расквитаться со стариком за гибель шамана и истребление семьи вожака, который в свое время бросил вызов деду и проиграл.
Эльфийка знала, что старик не оставляет сильных врагов у себя за спиной, а потому была уверена в смерти вожака, однако ни доказать, ни опровергнуть свои догадки она не могла. А если быть честной, то и не хотела.
Став старше, Нори научилась снимать с себя заклинания контроля, но из-за троллей, постоянно патрулирующих окрестности, далеко пройти ей не удалось. Если бы не орк, скрытно следивший за ней по приказу деда, тот выход стал бы последним в жизни эльфийки. С тех пор девушка осознала, что покинуть территорию двора несложно, а вот выжить за его пределами почти не реально.
Одним из вечеров Нори услышала очередной разговор парня с питомцем. Вернее, говорил парень, гладя своего зверька, а тот оглашал окрестности громким мурлыканьем, будто специально заглушая часть слов его хозяина. Но как бы ни старался питомец, чуткий слух эльфийки позволил понять, что нордмар намерен сбежать.
Впервые со времени своего неудавшегося побега, девушка решила немного помочь кому-то просто так. Хотя, быть может, она считала неправильным то, что дед пытается сделать раба из свободного человека лишь за то, что тот был обманут осквернителем могил. А может быть…
Девушка не решалась признаться самой себе, что ей понравился этот парень, поэтому отвергла эту мысль и просто сняла с него магические поводки, перенеся их на одну из коров в хлеву. Пока дед путешествует между мирами по переулкам контрабандистов, он не сможет распознать обман, а значит у нордмара будет несколько дней на воплощение в жизнь своего плана.
И неважно, что девушке когда-то не удалось покинуть некогда осточертевший дом. Эльфийка понимала, что даже если бы парень узнал об угрозе, то все равно бы рискнул, а потому мысленно пожелала ему удачи и постаралась сделать вид, что ничего не произошло.
В ту ночь впервые со дня появления в подвале дома питомец нордмара проник в комнату Нори и, взобравшись на кровать, положил рядом с подушкой какое-то колечко, после чего лизнул девушку в нос и, посчитав свою миссию выполненной, растворился в воздухе.
Второе такое же колечко Егор обнаружил рядом с собой поздно ночью, когда проснулся, чтобы завершить подготовку к побегу. В это время Победитель спал, свернувшись клубком у ног хозяина, и если бы Егор присмотрелся, то увидел бы улыбку на мордочке зверька.
* * *
Бестиарий. Покои Сильвии.
— Ирмий, пойдем со мной, — раздался спокойный голос творца ветви. — Моей дочери нужно побыть одной, а тебе — исправить вашу ошибку.
— Это не было ошибкой, — синхронно ответили бог и богиня.
— То есть вы оба готовы взять на себя ответственность за возможные последствия для всей ветви? — с нотками ехидства в голосе поинтересовался отец Сильвии.
Девушка стушевалась, а тот, кого многие столетия называли богом праздности, поначалу задумался, а затем ответил:
— Я возьму ответственность за любые несчастья, вызванные моим созданием, на себя.
Впервые за последний миллион лет творец ветви видел того, кто осознанно согласился бы стать жертвой для стража времени, приняв всю ответственность за побег создания из бестиария. А еще обратил внимание на страх, затаившийся в глазах его дочери, осознавшей, что Ирмий намерен в одиночку ответить за их совместную выходку, тем самым защитив ее от возможного гнева творца древа.
— Я передам твои слова кому следует, — все так же спокойно сказал творец ветви. — А сейчас все же пойдем. Не стоит тебе надолго задерживаться в этом крыле бестиария.
— Если захочешь меня увидеть, приходи в заброшенное крыло, — обернувшись и подмигнув избраннице, сказал Ирмий, после чего повернулся и вышел из комнаты вслед за творцом ветви.
Сильвия молча глядела вслед богу, осмелившемуся в присутствии отца пригласить ее на свидание, и не могла для себя решить: безумец Ирмий или чудак. Поверить в то, что этот странный бог, утративший свою специализацию, полюбил ее, богиня была не готова.
Глава 5
Пусть докажет, что достоин
Магический мир.
Контрабандист, бог-отшельник, верховный творец, создатель тысяч миров и так далее, и тому подобное. Сейчас же тот, кого боялись и уважали, презирали и тихо ненавидели в мириадах миров, предпочитал считать себя обычным стариком, взявшим на себя заботу о собственной внучке.
Многие тысячелетия он корил себя за то, что не смог уберечь свою дочь от подковерных интриг, в которых погрязли младшие боги, появившиеся на свет в сотворенных и оставленных для самостоятельного развития мирах.
В какой-то мере творец считал себя виновным в гибели дочери, ведь если бы он уделял ей больше времени, то сумел бы оградить от дороги Хаоса, на которую она вступила по воле своего избранника.
— Всепоглощающий Хаос… Будь проклят тот день, когда первый творец позволил этому чудовищу стать антагонистом созидания, — всякий раз думал контрабандист, когда вспоминал о своей дочери.
Однако такое состояние у древнего бога длилось недолго, по крайней мере, по меркам верховных богов. Именно в такие моменты бог-изгой возвращался в мир, который был специально создан для защиты внучки, ведь это пока еще неразумное дитя было тем немногим, что творцу удалось вырвать из лап ненасытного Хаоса.
Да, отец был вынужден убить дочь и ее избранника, чтобы защитить хотя бы внучку, а заодно и уберечь от уничтожения сотни и сотни миров, которые пали бы под напором Хаоса при помощи богини судьбы, коей и являлась его дочь.
— Истинная богиня судьбы, — с болью в сердце вспомнил старик, как вещал оракул, предрекая специализацию новорожденной богини. — И ведь ни словом не обмолвился о том, к чему приведет появление столь сильного божества, и уж тем более умолчал о причинах смерти.
Печать смерти от рук отца может рассмотреть даже захудалая гадалка из техногенного мира, если, конечно, будет знать на что смотреть, не говоря уже об одном из десяти богов-оракулов, который способен предсказать сотни миллионов лет развития вновь сотворенного мира.
После сражения с дочерью верховный творец был в отчаянии. Впервые в жизни он ощутил боль из-за утраты части самого себя. Творец сделал для древа миров куда больше, чем кто-либо из известных ему богов, и потому не желал жертвовать еще и своей внучкой ради его сохранения.
Именно тогда в порыве злости бог сотворил перекресток контрабандистов. Его внучка была еще совсем юна и считала, что перекрестком был ход в подвале дома, но на самом деле перекрестком был весь мир, в то время как дом являлся связующим звеном, объединяющим все когда-либо сотворенные миры.
Кто-то мог бы сравнить перекресток контрабандистов с дуплом в стволе древа миров, но это было совсем не так. Располагавшийся в этом мире, он создавал
