Хамелеон (СИ) - Буланов Константин Николаевич

Проводившееся в недавние годы сокращение РККА и внедрение практики создания территориальных дивизий[1] с очень небольшим постоянным составом кадровых военных, обнажили в его случае недостатки подобной системы. Пусть кто-то мог утверждать, что незаменимых людей не бывает, реальность показывала, что найти достойную замену здесь и сейчас, именно в момент крайней нужды, далеко не всегда возможно. Чай не обычный стрелок из пехоты. Заодно вносила свою лепту имеющаяся ныне в армии классификация начальствующего состава, в которой вообще отсутствовало выделение в отдельную категорию технического персонала, отчего подобные Геркану специалисты числились на командных, то есть именно боевых, должностях. Одно благо выходило из всей этой ситуации для танкистов — танков имелось куда больше, нежели подготовленных экипажей, отчего свою скромную долю практики вождения и эксплуатации боевых машин получали все. Опыт же подобного плана лишним уж точно быть никак не мог, в том числе для построения карьеры. Разве что вкалывать приходилось по 11–14 часов в сутки, в контраст шести с половиной или же шести часам рабочего времени у гражданских служащих с работниками.

— Разбирай, — в сердцах сплюнув и махнув рукой, комроты принялся искать по карманам папиросы, чтобы хотя бы перекурить этот тяжкий момент. Он ведь тоже прекрасно понимал, сколь пагубным образом данный инцидент отразится персонально на нем. Причем, даже устроить подлог с номером танка и, соответственно, с указанием виновного не имелось никакого шанса! Слишком много свидетелей произошедшего набралось из числа совершенно посторонних людей, с которыми уж точно не представлялось возможным договориться.

— Мне бы письменный приказ, — не торопясь приступать к работе, пробормотал Александр. — Все же имущество роты.

— Будет. И помощь пришлю. А пока можешь начинать прикидывать, что и как, — сломав три спички, но, все же прикурив свою франтоватую «Яву», он бросил еще один, полный обиды, взгляд на практически поломавшую его нынешнюю жизнь машину и зашагал в сторону выделенного для временного проживания личного состава роты дома. Сам же Геркан, тяжело повздыхав по поводу барских замашек военспецов, и мысленно пожелав себе как можно раньше встать с ними в один ряд, вытащил из кармана куда более дешевые, сделанные из табака гораздо худшего качества «Рабоче-Крестьянские». Да-да-да! Командир их отдельной роты был из так называемых «бывших». Впрочем, как и вообще очень многие комрот и комвзводов из 3-го танкового полка. Это, кстати, тоже было одним из поводов завязки дружбы с Михаилом. Ведь, в отличие от большей части «коллег по ремеслу», они не проходили службу в царской армии в чинах унтер-офицеров, если не выше. Что очень заметно отражалось, и в привычках, и даже в одежде. На улице стоял мороз в минус 15 градусов, а, пока еще товарищ, Соколов все так же рассекал повсюду в своих начищенных до зеркального блеска шикарных хромовых сапогах, словно и не уезжал из Москвы вовсе. В то время как сам Александр, как и Киселев, еще в столице переобулись в валенки. Отчего даже по групповому фото, снятому за пару дней до отбытия, легко можно было определить, кто, так сказать, вышел из народа, а кто попал в Красную армию из императорской.

— Что? Никаких шансов? — подойдя к другу и благодарно кивнув в ответ на предложение папиросы, поинтересовался Михаил. Он знать не знал, по какой причине его закадычный приятель вдруг тоже начал курить, чего прежде за ним не наблюдалось, но уж точно не был против, поскольку тот никогда не жмотился поделиться папироской-другой. Узнал бы он, что Александр терпеть не может курева, и постоянно, через не могу, заставляет себя вдыхать этот противный, дерущий горло, дым, наверное, покрутил бы пальцем у виска. Ну, да. Откуда «выходцу с рабочих окраин» было ведать о тонкостях приобщения к уху начальства посредством банального курения? А ведь оно реально помогало! Тут и папироску всегда можно было предложить, и спички завсегда в кармане имелись, и просто представлялось возможным постоять рядом, да поболтать, что за жизнь, что о делах, смоля за компанию очередную никотиновую палочку. Тем более что и культура настоящего времени буквально требовала иметь подобную «истинно мужскую» привычку от любого, кто желал стать своим в коллективе настоящих брутальных мужчин.

— Пациент скорее мертв, чем жив, — Геркан сам не знал, откуда сознание брало и подкидывало языку подобные фразочки, но порой выдавал что-нибудь этакое. Должно быть, сказывались какие-то отголоски утерянной памяти той половины его «Я», что явилась из будущего. — Поэтому, товарищ командир взвода, готовься активно помогать своему временному подчиненному добывать для нас запчасти. Когда еще появится такая шикарная возможность? — Не смотря на то, что их МС-1 принадлежали к машинам второй производственной серии, в которой уже были устранены сотни слабых мест, выявленных при тестовой эксплуатации их предшественников, техника все равно была сырая. Они отбыли на Дальний Восток, прежде чем стали известны итоги эксплуатации подобных танков во время проведения «Больших Бобруйских маневров», отчего никак не могли знать, что ходовая МС-1 уже совсем скоро начнет подкидывать им всем не самые приятные сюрпризы. Поэтому в какой-то мере Александр был прав, в несколько положительном плане выражая свою мысль насчет появления возможности. Пусть даже она возникла вследствие аварии.

А тем временем, пока танкисты потихоньку обживались на новом месте, привыкали к местным условиям и параллельно разукомплектовывали поврежденную машину, уже который день шла операция по уничтожению войск маршала Чжан Сюэляна, официально стартовавшая 12 октября. В утро этого числа корабли и катера Дальневосточной военной флотилии[2] вошли в реку Сунгари и, сразу вслед за налетом авиации, атаковали базирующиеся у города Лахасусу корабли китайской Сунгарийской флотилии, потопив пять вооруженных судов и, захватив одну плавбатарею, после чего был высажен десант. За тем последовала Фукдинская десантная операция, шедшая с 30 октября по 1 ноября. Тогда были добиты последние вооруженные китайские пароходы на Сунгари и совершенно разгромлены гарнизоны двух городов, что привело правительственные круги Китая и Маньчжурии в шоковое состояние. Там попросту не ожидали, что советские войска окажутся настолько боеготовыми и умелыми. И вот настала очередь танкистов. Будучи вновь погруженными на железнодорожный состав 12 ноября, они прибыли к месту сосредоточения войск близ государственной границы днем 14-го и с немалым удивлением узнали, что наступление должно будет начаться уже в самые ближайшие дни. Причем, на просьбу о рекогносцировке местности командованием был дан отрицательный ответ, благо хоть довели до личного состава общее положение дел и показали примерные наброски выстроенных врагом укреплений.

— Что полагаешь? Сдюжим? — выкуривая одну папиросу за другой, хотя бы для того, чтобы окончательно не задубеть на уже 25-градусном морозе и пронизывающем до костей ветре, несколько нервно поинтересовался Михаил у Александра. А нервничать было с чего. Именно ему, как командиру 1-го взвода, предстояло возглавлять танковую колонну после выбытия из строя машины комроты. Более того, сам ротный оставался вместе со всем невеликим тылом в районе расположения командования 18-го стрелкового корпуса, в состав которого и передали их Отдельную танковую роту, отчего вся немалая ответственность опять же ложилась на плечи Киселева. Но если бы дело состояло в одной только ответственности! У них не было, не то что карт, а хотя бы кроки[3]. Топлива в баках оставалось от силы две трети, и дозаправить их обещали лишь по выходу к рубежу атаки. По всей видимости, у кого-то из числа штабных перестраховщиков имелось опасение, что кто-нибудь предпримет попытку угона новейшего танка на китайскую территорию. Все же в стране имелось огромное количество людей сильно недовольных действиями советской власти, особенно начавшейся в этом году коллективизацией. Да и набранные из «пролетариев» кадры нередко страдали перегибами на местах, что также не прибавляло любви народных масс к большевикам. Вот уж в чем прав был Иван Андреевич Крылов — «Услужливый дурак опаснее врага». Скорее всего, по этой же причине снабдить патронами и снарядами их также пообещали лишь перед самым началом атаки. Хорошо еще, что хоть малая часть боеприпасов осталась после проведенных под Читой коротеньких учебных стрельб, иначе пришлось бы вовсе выходить в поход с «пустыми карманами», если не сказать похуже.