октава, плюс... - esteem
Именно, сейчас в ресторане Бони, гуляла (надо сказать, очень культурно и вежливо) компания молодых Аристо, Айа. Главная фишка ресторана, была в том, что на стол подавалась, целая туша животного (кабана, тура, лося и т. д.) и караваи хлеба, а так же кувшины с пивом и вином. На посетителей одевали спецзащиту и в руки давали лишь нож, больше похожий на кинжал. И всё. Ели руками.
Вот и сейчас, на тяжёлый, дубовый стол, дюжие подавальщики поставили блюдо с огромным, целиком зажаренным в семи водах, диким вепрем. Добытым местными охотниками в ближайшем лесном массиве, на заказ. Лорд Оккело Старший Лист третий наследник, по праву старшинства, вонзил кинжал в голову животного. Означая этим, начало пиршества… вернее хотел вонзить. Кабан исчез. Совсем. Вместо весёлого шума и гама, наступила мёртвая тишина.
— Оккело… промахнулся, — еле слышно пробормотал, кто-то.
Я сидел и смотрел на кабана. Напротив сидел отец и смотрел на меня. Мы молчали.
— Что за шум а драки нет? — на перилах террасы, сидела мама, беззаботно болтала ногами и счастливо улыбалась.
— Проснулась? — спросила она меня, — иди ко мне, родная, мама тебя поцелует.
Глава 7
Я вышел на террасу. Мама соскочила с перил и порывисто меня обняла одной рукой, а второй наклонила мою голову и звонко чмокнула в макушку. Ого! Она на полголовы выше меня. Я обнял её за талию и уткнулся носом в декольте. Ничё так. Потом она разомкнула объятия и оглядела меня с головы до ног.
— Ох какая ты у меня, красавица, доченька! А почему ты до сих пор в банном халате? Полдень на носу. Пора переодеваться.
— Так, это… не во что, — ответил, я.
— Как это, не во что? Да-аль! Далий!
— Да здесь, я, — отозвался папа из столовой залы.
— Не я ли тебя предупреждала, что когда вернусь от леди, то ребёнок, когда он проснётся. Должен быть накормлен и одет? И что я вижу? Дочь голая, босая и голодная. А на обеденном столе, валяется какая-та, здоровенная свинья!
— Кабан, — поправил, папа. — Из ресторана Боня- "Варвар". С планеты Оэрлло-Горная. С лыжного курорта.
— Да хоть, осёл! Из ресторана Моня-"Троглодит". С Малой Арнаутской! — воскликнула мама. — У меня ребёнок РАЗУТ-РАЗДЕТ И КУШАТЬ ХОЧЕТ!
— Мам, — смущённо отозвался я. — Я кушать не хочу. Я поела баночки и попила из бутылочек, что папа… наколдовал или наволшебствовал. Не знаю как правильно сказать. Начудил вобщем. Просто с начала мне показалось, что этого не достаточно и я попросила, добавки. Мяса. — и опустил очи долу.
— Да-а. Папа у тебя известный колдовец. Уж начудил, так начудил.
— Ладно, — она шлёпнула, ладонью по столу, — Даль, свинью убрать, ребёнка на руки, чтоб ножки не мёрзли- с чего бы? — и в спальню. Её спальню.
Кабан исчез. Правда потом стало известно, что обратно на стол Айа, он не вернулся. Умерла, как говорится, так умерла. Но его периодически видели, катающимся на санках в ледяных желобах, бобслея. И говорят несколько хронических алкоголиков в миг вылечились от болезни, увидев за спиной, жареную тушу кабана, в пасти держащего, печёное яблочко.
Прыгай, — сказал отец, разведя в стороны, сильные руки. И я прыгнул. А ж халат задрался до бёдер. А через секунду, меня вносили в мою спальню. Что сказать. Разнообразием обстановка не отличалась от родительской спальни. Только, чуть больше мебели и зеркал. А так, тот же воздух, тот же свет и тот же огромный и мягкий, "плац-парад".(о, что-то вспоминаю). Мама, зашла вслед за отцом и открыла дверь, гардеробной комнаты.
— Это же полная пи…
— Арька!
— Молчу, — перед лицом, медленно проворачивался вокруг своей оси, кусок мыла.
— Что это, сейчас было? — спросила мама.
— Урок этикета, — ответил, папа.
— Доча. Переодевайся. А мы с папой пока поговорим. — и они вышли из комнаты. Выбор одежды был огромен. От носочков, до целого ряда, разноцветных и разнокалиберных, пушистых шуб и манто. Так-с. Будем разбираться.
Даль, — сразу погрустнела, Элли. — У меня две новости. Одна хорошая, а другая не очень. Очень-очень, не очень.
— Начинай с плохой, дорогая, — ответил, парень.
— Ректорша(она впервые назвала так, леди.)на меня обиделась.
— За, что?
— За, что, за, что. — передразнила Элли. — За то, что обозвала тебя сукиным сыном. А ты вместо того, что бы промолчать, начал строить из себя, лорда Космоса. Я сын Вселенной. Я сын Вселенной, — передразнила снова.
— Короче она приняла оскорбление на себя. Буквально.
— И?
— Что и? Что, и?! Она хочет, мою девочку. Мою девочку-у, — в голос завыла, богиня, отправить вниз в Миры. Не подготовленную, не обученную! — и Элли громко разрыдалась, горько и безнадёжно.
— Ну не плачь, звезда моя, — уговаривал её, Даль. Мы что-нибудь придумаем. Обязательно, что-нибудь придумаем, гладил он её, обнимая. Элли потихоньку успокаивалась.
— Она Судьба, Даль. И мы не можем ей противостоять.
— Она и есть, Вселенная. Её воплощение.
— Я знаю, — ответил, он. Она наша, мать и любит нас, но иногда мы делаем глупости и она нас одёргивает. Иногда, жестоко. Но мы будущие, Создатели и её наказания, оправданы, стремлением уберечь нас от нас же самих.
— Это, правда, — усмехнулась, Элли. Наши шалости могут дорого обойтись живым мирам. — Но, что же делать?
— А ничего, — ответил, бог. — Наше благословение у неё есть. Физически на неё воздействовать,
— никому не удастся. А свои шишки, она себе так и так набьёт. Оставим всё как есть. Но следить будем.
— Хорошо. Но если кто-нибудь мою девочку обидит. Я эту Империю в порошок сотру!
