Движение к цели - Дмитрий Ромов
«Ленточка моя финишная,
Всё пройдёт и ты примешь меня,
Примешь ты меня нынешнего.
Нам не жить друг без друга»
— Доносится из кухни голос Лещенко.
Это он зря. В смысле, Лев Валерьянович. Нам сейчас таких песен не надо. Мы садимся на диван вполоборота друг к другу и молчим. Раджа стоит напротив Лиды, чуть опустив голову и не сводит с неё глаз. Она осунулась, выглядит злее, чем раньше и одновременно смиреннее. И красивее. Чем могу вам помочь? Что я могу для вас сделать? В голову лезут совершенно дурацкие фразы.
— Ну как ты? — наконец спрашиваю я.
Её глаза чуть сужаются, она немного поджимает губы, делает вдох и едва заметно напрягается, словно хочет подробно пояснить, как именно она себя чувствует и выдать всё, что думает о моей персоне. Но тут же берёт себя в руки.
— Я не в претензии, — тихо отвечает она. — Я хотела тебя использовать для своих целей. И даже думала, что использую. Радовалась этому, торжествовала. Но оказалось, что это ты использовал меня. Во всех смыслах. Ну что же, мы стоим друг друга. Одного поля ягоды. А побеждает всегда сильнейший… Разница лишь в том, что если бы победила я, тебе бы хуже не стало. А вот твоя победа изменила моё положение в худшую сторону.
Ну, это как сказать. Не могу полностью согласиться, что не стало бы. Не могу. И с тем, что мы одного поля ягоды, тоже соглашаться не желаю. Давай, говори уже, чего пришла, подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя.
— Баранов меня зае… — она косится на дверь кухни, — задрал уже. Он ведь мне житья не даст. Уже взыскание объявил, от всех дел нормальных отстранил, орёт как сумасшедший. Злой, как собака. Пару раз сегодня оплеухи прилетали… Я понимаю, это не твоё дело и тебя не касается. И понимаю также, что ты решил идти до конца… Хотя… вот этого я как раз понять не могу. Зачем? Ведь я же тебе ничего плохого не делала. А хорошее делала.
— Сейчас не понял, — хмурюсь я. — Про хорошее понял, а вот, что значит идти до конца, мне не ясно.
Она тоже хмурится и мы оба сидим хмурые и недовольные.
— Не ожидала я от тебя… — практически шепчет она и качает головой.
— Так. Давай, пожалуйста, поточнее объяснись, а то я мало, что понимаю из твоих слов.
— Да чего тут понимать-то? Всё очень просто. Козёл ты, Егор. И, судя по всему, далеко пойдёшь с такими чудесными козлиными способностями.
— То есть ты пришла ночью и неизвестно сколько стояла под дверью только для того, чтобы сказать, что я козёл? Странно, Лида, — спокойно говорю я. — Объясни, пожалуйста, что по-твоему значит идти до конца?
— Не понимаешь? Это значит довести дело до суда. Понял теперь?
— Так ведь и дела нет никакого, — удивляюсь я.
— Серьёзно? Скажи ещё, что и заявление не писал.
— Вообще-то не писал. Когда бы я написать-то успел?
— Ясно всё с тобой, — говорит она, взмахивая рукой и вставая с дивана. — Не нужно было к тебе приходить. Дерьмо ты, а не человек.
— Да не писал я никакого заявления, глупость это.
Я тоже встаю и развожу руками:
— Наверное, Баранов желает тебя в коленопреклонённой позиции зафиксировать, чтобы ты дёрнуться не могла. А он будет тебя… вжик-вжик… ну, это самое.
— Чего?! — тянет она с угрозой в голосе.
У Раджа, не сводящего с неё глаз, шерсть на холке становится дыбом и он начинает едва слышно рычать.
— Да того! Тихо Радж! Просто никому не надо это дело заводить, сама что ли не просекаешь? Нужно с помощью компромата держать твоего майора в узде и ездить на нём. А он, соответственно, хочет в узде держать тебя и вымещать на тебе злобу и сексуальную неудовлетворённость.
— А ну-ка! — делает Лида шаг ко мне и сжимает кулаки.
Раджа глухо предостерегающе гавкает.
— Да ладно, Лид, всё же просто. Уж ты-то сможешь его приструнить, я в тебя верю. Так что живи спокойно, ничего он с тобой не сделает. Уволиться не даст, орать будет, но ведь ты тоже имеешь на него компромат, насколько я понимаю. Да перестань ты, Раджа!
— Какой ещё компромат? — щурится она.
— Как какой? Эротический.
— Что-о-о?
— Ну ты же шантажируешь его женой, насколько я помню.
Она открывает рот и смотрит на меня долгим взглядом, и я понимаю, что до неё начинает доходить смысл.
— Так ты…
— Ну да, а как ты хотела?
— Ты подслушал, мелкий засранец! И это всё из-за ревности, да? Ты мне отомстить решил? Так что ли?
— Лидка, ладно, не смеши мои седины. В общем, никакого заявления нет и не будет. Пока ты работаешь, никто тебя не тронет. Ну и потом тоже не тронут. Когда станешь ненужной, я тебе дам сигнал, так и быть. И тогда ты сможешь спокойно ехать к родителям в деревню и выходить за зоотехника.
— Да пошёл ты, — говорит Лида и вдруг улыбается. — Мелкий засранец. Ладно. Я тоже пошла.
— Ну что же, иди, — соглашаюсь я. — Может чаю хочешь или перекусить?
— Да, я бы перекусила, — кивает она, — шею тебе. В нескольких местах и насмерть. Смотри, не попадайся мне на пути. Мелкий засранец.
— Ты трижды уже повторила про засранца.
Она приближает лицо к моему уху и шепчет:
— Если ещё раз тебя увижу, мелкий засранец, поймаю, затащу в глухое место и за*бу до смерти. Понял?
Как легко можно поднять человеку настроение. Прям на сердце приятно становится, от того что вижу её такой.
Мы идём в прихожую и мама, услышав, что гостья засобиралась, тоже идёт туда.
— Вы уже уходите, Лидия Фёдоровна? — спрашивает она. — Может быть поужинаете с нами?
— Нет, спасибо, — улыбается Лида. — Мне уже пора. Завтра опять на работу с самого утра. Вернее сегодня уже.
— Даже в воскресенье нет вам покоя, — сочувственно киваю я.
— Нет, — поддакивает она. — Ни днём, ни ночью.
— Чего ей было нужно? — спрашивает мама, когда мы наконец-то садимся за стол.
— У нас на складе проверка, а её обвинили в получении взятки. Она сама из ОБХСС, вообще-то. И кто-то там сказал, будто я где-то заявил, что якобы сам видел, как она брала деньги у завскладом.
— А ты видел?
— Нет, конечно. Это полная галиматья. Но она испугалась, что из-за моих слов может работы лишиться.
— А ты действительно ничего такого не говорил? —