Совок – 3 (СИ) - Агарев Вадим

В принципе, в действиях бздливого ловеласа я уже сейчас усматривал состав преступления, предусмотренного частью второй статьи двести шестой УК РСФСР. Даже, если не принимать во внимание бесчеловечную по своему цинизму газовую атаку на Дусю Котенёву. И все прочие события, имевшие место в комнате за номером семьдесят шесть. Хватало того, что, оказавшись в общем коридоре, гражданин Вязовскин имел неосторожность воспользоваться ненормативной лексикой. В присутствии множества коренных жителей этого гетто. Среди которых присутствовали женщины и дети. Ничуть не сомневаясь, что эти самые дети, нехороших слов знают гораздо больше, чем похабник и скандалист Вязовскин, я все же опирался на закон. А закон в данном случае суров и предусматривает для этого вонючки ни много, ни мало, а аж до пяти лет лишения свободы. Потому, как на замечания граждан он не реагировал, а, напротив, продолжал свои хулиганские действия. Со слов возмущенных граждан, вот этот, сидящий сейчас передо мной в обезъяннике мосье Душистый Перец, вчера вел себя нагло и вызывающе. Да еще и с особым цинизмом. Кстати, надо будет потом обязательно выяснить, что это есть такое, особый цинизм… Н-да…

– Его, что, били? – повернулся я к Аскер-заде.

– С чего ты взял! – возмутился дежурный, – Пальцем никто его не трогал! – сам знаешь, как я задержанных принимаю! И этого спрашивал! – Аскер приблизился к решке.

– Вязовскин, тебя били? – громко спросил он задержанного газовщика.

– Не били, – хмуро ответил тот, – Но руки мне крутили! Больно крутили руки! – в его голосе сквозило искреннее возмущение. – А эта мерзавка, которую вы называете потерпевшей, она мне вот, ладонь насквозь прокусила! – он протянул в нашу сторону забинтованную кисть.

– А чего тогда у него лицо такое, – не удержавшись, спросил я Аскера, – Круглое и опухшее, как будто по нему ногами топтались? И глаз почему совсем не видно у него? – подозрительно начал я вглядываться в неестественно круглую физиономию похотливого пердуна с хулиганскими наклонностями в формате особого цинизма.

Я никак не мог поверить, что Вязовскину нынешней ночью не досталось дюжины оплеух и затрещин. Причем, непосредственно по его луноликой морде. Там, где у нормальных человечьих людей были обычные округлые или миндалевидные глаза, у этого засранца присутствовали лишь узкие щелки и больше ничего.

– Нормальное у меня лицо! – возмутился находящийся по другую сторону закона агрессивный пердун, – Не хуже вашего у меня лицо! Еще и получше даже! – с абсолютной уверенностью в своих словах злобно выкрикнул мне роковой избранник Зинаиды. Теперь уже, наверное, бывший избранник. Вряд ли после рассказа соседки Евдокии о газовых бесчинствах гражданина Вязовскина в их комнате, Печенкина будет таскать ему передачки.

Я на секунду представил, как от неописуемого ужаса, на мелкие куски рвалось сознание несчастной девушки, когда к ней в комнату внезапно ворвался газующий монстр Вязовскин. Вот лежит себе спокойно Дуся в своей девичьей постельке, осмысливает неудачу с поездкой в родную деревню. Или мечтает о принце на белом коне. И вдруг, ни с того, ни с сего, к ней в комнату вламывается неизвестный мужик, замирает на месте и на протяжении нескольких минут беспощадно портит воздух. Да с такой чудовищной громкостью, что не приведи господь! А потом, также непредсказуемо срывает с себя пиджак и начинает изображать какой-то языческий ритуальный танец, напоминающий взбесившуюся мельницу. Далее, этот пахучий и темпераментный оригинал включает свет и лезет к Евдокии под кровать. Брррр….

Уж на что я мужчина опытный и много чего в жизни повидавший, но даже я, окажись на месте мадемуазель Котенёвой, точно, умом бы тронулся!

– Пусть он еще у тебя посидит, меня там человек у кабинета ждет вызванный, – обратился я к Аскер-заде, – Этого, – я кивнул на луноликого засранца, – Этого я через час заберу. А, может, и раньше.

P.S. С со всей ответственностью заявляю, что упомянутого выше персонажа Алексея Мордухаевича Вязовскина ни в коей мере не следует ассоциировать со знаменитым классиком мировой литературы и безмерно уважаемым мною литературным и музыкальным критиком Алексеем Викторовичем Вязовским. Категорически заявляю, что это абсолютно разные люди и, что они даже не родственники!

Глава 5

Поднявшись на второй этаж и свернув в свой тупичок, я увидел у своей двери кроме барыги-надомника Брусенцова, трех незнакомых мне особ женского пола. Две из них были девицами-перестарками, а третья взрослая женщина имела ярко выраженный фермерский вид. Вернее, колхозный, если исходить из современных реалий.

Молча кивнув двинувшемуся ко мне Брусенцову, я полуобернулся к женщинам.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался я с ними, припоминая, по какому делу у меня могут быть эти мадамы, – Вы ко мне? Я вас вызывал?

Ко мне устремились беспокойно заклекотавшие, как индюшки, две барышни. Те, что помоложе. Третья, которая производила впечатление зажиточной пейзанки, осталась топтаться на месте и смотрела на меня с тревожным недоверием. Задержав на секунду на ней взгляд, я подумал, что, скорее всего, она приходится одной из девиц матерью.

Из бестолкового гомона перезрелых девиц я все же понял, что передо мной сейчас находятся непосредственные участницы вчерашнего театрализованного представления «Осовец – 1978», которое в общаге «Прогресса» устроил циничный Алексей сын Мордухая. Прервав их, я повернулся к тётке.

– А вы, гражданочка, кто будете? – строго посмотрел я на насупленую бабу, одетую в добротное драповое пальто с цигейковым воротником.

– Мамаша я ейная! – степенно ответствовала мне тетка, кивнув на одну из девушек, – Котенёвы мы! – и для достоверности энергично кивнула головой.

Женщина с достоинством представила себя и свою дочурку. И снова солидно замолчала, поджав губы в гузку. Машинально я успел заметить во рту у нее обилие металлических зубов. Причем, золотые, абсолютно нелогично и непоследовательно соседствовали пополам с зубами из нержавейки. Состоятельная семья, выходит, у этой Дуси Котенёвой. Многое себе позволить может. Золотые зубы по нынешним временам, это роскошь и показатель достатка. Статусная вещь!

– Чего вы пришли? – спросил я, обращаясь сразу к обоим девахам, – Я же вас еще не вызывал!

– Нам вчера ваши, когда этого гада Лёшу забирали, сказали, чтобы мы с утра в милицию пришли, вот мы и пришли! – простодушно ответила мамзель Печёнкина.

– А, когда мы внизу спросили, к кому нам надо, так нас послали к этому кабинету! – вторила подруге Котенёва Евдокия, ткнув пальцем в мою дверь с двумя двойками на табличке.

– Понятно с вами! А вы-то как здесь оказались? – повернулся я к золотым зубам и цигейковому воротнику, – Вы же в деревне вроде бы живете?!

– Дочка вчера должна была утренним автобусом наведаться, а не приехала! – как на не понимающего элементарных вещей полудурка, посмотрела на меня златозубая тетка, – Вот мы с отцом и забеспокоились. А сегодня я первым рейсом и прибыла!

А, может, оно и к лучшему, подумалось мне. Сразу и отстреляюсь, допрошу обоих, потом только даты проставлю и дам им расписаться.

– Хорошо, ждите здесь! – распорядился я, – А мы пока с гражданином побеседуем, он у меня на это время вызван!

– Заходи Брусенцов! – скомандовал я молодому спекулянту, распахивая перед ним дверь.

В кабинете стучала на машинке следователь Иноземцева. На секунду прервавшись и глянув на нас с фигурантом, она продолжила машинописную трескотню.

Разложив на столе брусенцовское уголовное дело, я начал работу. Начать-то начал, но продолжить и завершить ее мне не дали. В проёме распахнувшейся двери я увидел очень строгого мужчину. Нет, не Командора. Да и откуда ему здесь взяться в северных-то широтах! Порог решительно переступил заместитель начальника РОВД по политической части майор Мухортов. Неожиданный визит. Очень неожиданный!

Но, что еще удивительней, вслед за ним в кабинет переваливаясь по-утиному, вкатилась массивная тетка с грушевидной фигурой и с лицом, похожим на перевернутую большую сковородку. Глаза у тетки, как два уголька, жгуче сверкали из двух узких горизонтальных щелок. И я сразу почему-то понял, что высверки эти ничего хорошего мне не принесут. А когда порог преодолела третья фигура, так похожая упитанным ликом и своей грушевидностью на широколицую мадам, я понял, что это единая семья. По крайней мере двое из троих. И фамилия у них у обоих – Вязовскины. Даже не будучи профессиональным физиономистом, можно было со стопроцентной уверенностью утверждать, что меня посетил Алексей Мордухаевич Вязовскин со своей маман. Звать на помощь Ломброзо нужды не было.