На тропе войны - Юрий Юрьевич Соколов
— Это двуручник Лины, — сказал Живчик, заметивший мое остолбенение и подбежавший посмотреть на причину. — Он у нее всегда висел над дверью из кухни в обеденный зал. На случай больших осложнений.
— В смысле — кому-то осложнения устроить? — уточнил я. — Ну да, этой штукой можно. И не просто большие, а великие.
— Да нет! — засмеялся мальчишка. — Лина в таверне долго работала, но так никого и не убила. А мечом только однажды постояльцев припугнула, когда из-за ссоры двух контрабандистов началась общая драка. Выскочила с ним в зал, как заорала — все сразу успокоились.
— Еще бы! Я тех драчунов отлично понимаю.
Пристроив чудовищное оружие к борту, я заставил костомеха подползти на карачках к повозке и улечься в кузов. Отрубленную ногу погрузил вручную. Помог забраться на задок совершенно ослабевшему лешему. Кажется, все, можно ехать.
Живчик и Мык выстроили повозки друг за другом, после чего один из них сел на первую, а второй — на последнюю. Остальные, включая меня, встали по бокам, и нам удалось довольно слаженно и без особых усилий заставить обоз сдвинуться с места. Потихоньку, помаленьку, тихим шагом мы выбрались на тракт. Успевший немного оправиться Люцифер ходил вдоль повозок, «воспитывая» лошадей, главным образом успокаивая. Многие из них только вчера впервые попробовали себя в роли гужевых и нервничали в непривычной упряжи, и еще более непривычной роли. Но с другой стороны, почти все они принадлежали преступникам, и чего только не успели пережить и повидать со своими прежними хозяевами. Подумаешь — пройти немного в оглоблях, таща за собой дурацкие телеги.
Минут через тридцать мы были на месте. Айк тут же повез погибших волколатников и Жюстину в «Дубы». Торн взялся его сопровождать, а мне и мальчишкам досталось разбивать лагерь. Перво-наперво мы перегородили повозками проход в засеке. Затем осмотрели саму засеку, выискивая уязвимые места. Их можно завалить горелыми бревнами и досками. Где-то повозки поставим, где-то уцелевшие волколатники пусть дежурят. А костомеху я костыль сделаю. На костыле, да с мечом Лины он у меня в случае чего еще повоюет — нехрен просто так в кузове валяться.
До нашествия эльфов в «Гавани» было два источника питьевой воды: родник у конюшни и колодец у таверны. Родник оказался завален головнями и засыпан пеплом. У колодца сгорела защищавшая его сверху двускатная крыша, обуглился ворот и сильно пострадала от огня верхняя часть сруба. Внутрь, естественно, тоже нападало пепла, и мы решили, что чем заморачиваться с чисткой и новый ворот делать, так проще раскопать родник. Ну а продовольствия у нас просто завал — припасы эльфов и содержимое погребов Мэлори. А она была девушкой хозяйственной.
Излившаяся на меня после Суда энергия не иссякала. Усталости не чувствовалось, живучесть не падала. Причин такому своему состоянию я не находил, и это раздражало. Опять какая-то таинственная фигня происходит, значение которой следовало бы понять, но это легче сказать, чем сделать. Возможно, Сехмет решила меня подогреть неким секретным способом. Возможно, проявляет себя моя скрытая сущность. Возможно все.
Завершив по минимуму обустройство лагеря, я приставил Мыка и Живчика кошеварить и приступил к захоронению погибших при обороне таверны и казненных Эглананом после. Кладбище «Гавани» находилось в лесу сразу за засекой, с противоположной от тракта стороны. Самой свежей там была могила убитого Иганом сумасшедшего Шлима: Руджа и Мэлори я зарыл рядом, а для остальных выбирал места где придется. Катафалком служила освобожденная от костомеха повозка, ямы я копал снятой с ее задка лопатой, бог весть зачем крепившейся там в зажимах, как на армейском грузовике. Хоронил неглубоко, накладывая на каждую могилу заклинание против охочего до мертвечины зверья. Для Лины пришлось вырыть целый котлован — старшая официантка и так была объемна, да еще раздулась словно дирижабль. Я ее с дерева на повозку еле спустил — Люцифер-то еще недостаточно восстановился, налаживать отношения с незнакомыми лошадьми сердце не лежало, и приходилось управляться в одиночку.
Ни у кого из покойников не просматривались профили: похоже, это было следствием стараний мага Эгланана. Тех, кого не удалось опознать, я укладывал в заранее выкопанную общую могилу. С повешенными разобрался сравнительно быстро, а обгоревшие и почти полностью сгоревшие трупы с территории таверны разыскивал под головешками и возил на кладбище до позднего вечера. Собственно, волколатники их разыскивали; мне и с остальным возни хватало.
Закончив, я оперся на лопату и осмотрел разросшийся моими стараниями погост. В подступающих сумерках как попало расположенные неаккуратные холмики, которые к тому же были разного размера, выглядели последствиями спешного вскрытия подземного канала навернувшейся под зиму теплотрассы. Мысленно присвоив себе звание «Наихудший мастер кладбищенского дизайна», я открыл в базе знаний Книгу поминовений, намереваясь прочесть что-нибудь оттуда. И тут же закрыл — и ее, и базу. Неохота: настроения нет соблюдать дурацкие формальности и становиться в придачу самым хреновым псаломщиком, когда-либо провожавшим мертвых в последний путь.
Никогда не понимал я связанных со смертью обычаев: всех этих молитв об упокоении душ, последних слов, целований жмуриков, слезных завываний над ними, последующих пьянок по графику и прочей некрофилии. Для меня похороны всегда были утилизацией опасных в токсическом и эпидемическом плане отходов человеческой жизнедеятельности, слава богу последних. И пусть в Версуме погребальные обряды как раз имели смысл, как облегчающие перерождение или препятствующие ему, меняться я пока не собирался. Взять хотя бы именно этот случай — не сумею ведь я скомпенсировать погибшим тот вред, что нанес им эльфийский маг. Скорее усугублю: он появление на пожарище мортуса-недотепы вроде меня конечно же предвидел, и принял меры. Вот возвратится Айк — пусть он и займется камланиями, облегчающими участь убиенных. Если сочтет нужным и возможным.
Далеко слева в лесу зашуршало. Я глянул туда и увидел, как сверкнули желтизной в зарослях чьи-то глаза. Темная сгорбленная тень метнулась в сторону, остановилась, а затем стала медленно приближаться к могилам неуверенным крадущимся шагом. По манере передвижений я понял, что это не волк и не другой обычный зверь, а монстр, и взял лопату наперевес. Давай, иди сюда — никого еще не убивал лопатой, а ведь хочется попробовать! Монстр почуял мое живодерское настроение, осуждающе взвыл и убрался прочь. Трусоват оказался. Или пошел за подмогой? Смотри, мало не приводи, а то обижусь.
Я бросил
