Циничный Алхимик (СИ) - Полев Сергей

— Отвечу на немой вопрос, — выдаю я, когда на меня смотрит уже каждый. — Выносливость и мана неразрывно связаны друг с другом. Я не буду вдаваться в тонкости, ведь обязан учить вас магии элементов, но скажу вот что: духовное состояние и физическое неразрывно связаны друг с другом. Дальше додумывайте сами.

— Но ведь количество маны увеличивается только после её полного израсходования? — Мелиса и не думает скрывать свой скептический настрой.

— Мана — это духовная энергия, а дух — это… А хотя что я вам объясняю? Это не моя работа, — наступает неловкое молчание. — Чего встали? Или все уже справились с заданием? Больше мы к нему возвращаться не будем, а если не сдадите на экзамене, то останетесь на второй год. А там… Отчисление и позорная «F» лицензия? За работу!

Студенты безмолвно матерят меня и отворачиваются, а я продолжаю тренировку. Продолжаю и думаю, куда же делась моя лень, которую я так любил? Что этот грёбаный Странствующий Алхимик со мной сделал?.. Ужас!

Система с этими лицензиями, кстати, довольно продуманная. В градации используются латинские буквы, каким бы странным это ни казалось, и они соответствуют твоим навыкам. Все, кроме последней «S», выдаются в академиях — в нашем Островном Королевстве их всего пять. Наша — Южная, а три другие также называются по сторонам света, а последняя зовётся Главной Академией Королевских Алхимиков.

Наивысшую лицензию можно получить только после сурового испытания, проводимого коллегией высших алхимиков. Причём это столь редкое событие, что на него обязательно приходит либо король, либо один из прямых наследников. Монарх тут царь и бог, а поэтому либо он сам, либо его потомок должен лично засвидетельствовать получения этой лицензии.

С другими всё проще, гораздо проще — нужно лишь сдать экзамены по всем предметам. Если провалиться хотя бы на одном, остаёшься на второй год. Всего у студента два права на ошибку, после третьего провала его выгоняют и дают соответствующую лицензию.

Они распределяются следующим образом: если студент не закончил первый курс, то получает позорную «F»; если вылетал на втором курсе, тогда «E»; а после успешного окончания пятого, выдаётся «А» лицензия. Для простоты произношения их называют классами, где наивысший — это нулевой, а низший — седьмой.

Мне по идее должны выдать лицензию первого класса, ведь только с ней можно стать преподавателем, а поэтому мой план с отстранением прошлого учителя дал такой толчок, о котором любой другой студент может только мечтать. И я нисколько не жалею о содеянном, ведь знаю, как этот Салех относился к простолюдинам — хуже многих.

Мои ученики боятся получить позорную лицензию седьмого класса, ведь в таком случае они смогут получить работу охранника или строителя. И да, алхимики тоже строят — у них это отлично получается. Получения этой позорной метки для представителя благородной семьи может стать началом конца, ведь в этом мире решают не только деньги и связи, но и грубая сила.

Нет, конечно, нельзя прийти в дом к лорду, выбив ему дверь, и опустить в дуэли — это ничего не даст. Однако культ силы в этом мире практически обожествляется, и если какая–то из семей сильно ослабнет, её место займут более успешные конкуренты.

Среди благородных семей распространены так называемые «смертельные дуэли». Они происходят при свидетелях, а условия обязательны к исполнению, ибо дуэль священна, и за нарушения условий ждёт смертная казнь. Именно этой лазейкой я и воспользовался, спровоцировав Салеха.

Тот, кому брошен вызов, может легко отказаться от дуэли, но если его статус выше, то это нанесёт серьёзный репутационный ущерб, который отразится на всей семье. Другими словами, если какой–то благородный с задворок бросит вызов лорду Майерсу, то тот обязан принять его и продемонстрировать свою силу.

Тут есть небольшая лазейка: сам лорд не обязан вступать в битву, ибо он может быть уже слишком стар. В таком случае он отправляет кого–то из наследников, реже членов семьи. На крайняк можно воспользоваться услугами наёмника, но тогда по авторитету семьи также будет нанесён серьёзный урон.

Чаще всего подобным образом решаются территориальные вопросы и перераспределяются активы. То есть две семьи могут поставить на кон, например, шахту и порт, и тогда победитель забирает всё. Эдакий опасный для жизни покер.

Правила могут меняться, и частенько благородные остаются в живых, как это и произошло с Салехом. Но это не относится к кровной мести, которая является отдельным типом дуэли, призванной именно убить оппонента. В ней нет ставок, за исключением жизней участников, но и отказаться от неё нельзя. Однако причина мести должна быть доказана и не вызывать никаких сомнений.

Второй этап моего плана как раз таки и рассчитан на использование культа силы. Когда детки расскажут своим богатым родителям о моих способностях, то я не только получу дополнительный заработок, но и смогу перейти к следующим этапа карабканья на самый верх…

Пока я размышляю о былом, урок неумолимо подходит к концу. Студенты всё ещё мучают каменного истукана — изрезанного беднягу, но ещё никому не удалось даже повалить его, не то что разрубить на две части.

— Сколько у нас там осталось, — заканчиваю с отжиманиями и встаю, чтобы посмотреть на солнечные часы. — Двадцать минут… Что ж будет жаль, если никто не успеет.

— У меня нет сил… У меня тоже… Помогите… — ворчат те, у кого не осталось маны.

— Раз, два, три… — считаю стоящих на ногах учеников. — Всего восемь? Эх… Ладно, даю последнюю подсказку: одиннадцать.

— Что за «одиннадцать»? — задыхаясь через слово, вопрошает Марк Майерс.

— И правда, учитель, что означает «одиннадцать»? — Мелиса, похоже, устала не сильно.

— Кажется, я поняла! — радостно восклицает Сара. — Сейчас попробую…

— Так–так, — смотрю, как она рисует сперва сам круг, затем символы сжатия, а дойдя до центра, начинает едва заметно шевелить рукой. — Да ладно! Смотри неучи, обычная простолюдинка, по всей видимости, разгадала секрет.

— Быть того не может! — Мелиса топает ногой.

— Разрез! — Сара запускает практически идеальное водное лезвие, которое разрезает статую и испаряется, не долетев до поваленных деревьев. — Получилось?..

— Сейчас узнаем, — выхожу вперёд, вытягиваю руку и рисую круг воздуха. — Толчок!

Ударная волна срывает верхнюю часть статуи и откидывает её к деревьям. Студенты замирают и не решаются что–либо сказать. Оно и понятно, ведь простолюдинка с большими дойками уделала их в пух и прах — такое вряд ли может понравиться тем, кто мнит себя богами алхимии.

— Поздравляю, Сара, ты можешь не сдавать экзамен в конце года. Ты не только смогла сотворить заклинание, но дала ему другое название.

— Ой… — она закрывает рот руками.

— Да нет, ты умница. Неважно, какое название дано заклинанию в справочнике, главное, чтобы вы могли сотворить его. Если тебе проще называть этот разрезом, то я не против.

— Учитель, если вы позволите, то я бы хотела попробовать сдать экзамен… — скромно просит Сара, окончательно закрепляя образ ботанички.

— Конечно, я только за.

— Как ты это сделала?! — Мелиса подходит к ней и смотрит сверху вниз с такой яростью, словно Сара комар, который всю ночь не давал спать. — Говори!

— Я… Ну я просто… — мямлит ошарашенная девушка.

— Что просто?!

— Мысленно увеличила круг и дорисовала недостающие символы. Учитель сказал, что их должно быть одиннадцать, вот я и решили попробовать…

— Но ведь я тоже рисовала и одиннадцать, и пятнадцать!

— Мелиса, успокойся и дай ей договорить, — грубо призываю её.

Она бросает на меня свой злобный взгляд и хочет что–то возразить, но затем успокаивается и говорит:

— Хорошо, я слушаю.

Остальные в этот момент тихо охреневают, ибо никто не хочет попасть под каток Мелисы Майерс. Возможно, будь мне по–настоящему восемнадцать лет, даже я бы испугался, но так как мне пятьдесят с хвостиком, на меня эти фокусы не действуют.

— Давай, Сара, просвети этих бездарей, — намеренно раздракониваю толпу, дабы сохранить образ ЧСВшного учителя.