Алексей Кулаков - Великий князь
Высокий поставец несуразного вида оказался совсем даже и не поставцом, а толстостенным ящиком из уклада. Нет, снаружи-то как раз было дерево…
– Изрядно!.. А где проушины для замка?
Приглядевшись, хозяин Кабинета тут же обнаружил небольшую замочную скважину.
– Ишь какая малая…
– Нет, батюшка, это обманка: запор устроен иначе. Видишь вот эти четыре кругляшка с внутренней стороны дверцы?
Трр!..
Медленно (чтобы отец все хорошенько разглядел и запомнил), Дмитрий набрал четыре цифры и захлопнул дверку первого в мире сейфа с кодовым замком. Затем подергал ручку и опять же медленно и напоказ выставил те же самые цифры на небольших наборных дисках, неплохо замаскированных под элементы внешней отделки. Легкое движение руки, и дверка плавно распахнулась, открывая доступ к трем абсолютно пустым отделениям.
– Это что же, любые цифирьки можно накрутить? Так. А ежели по твоим крутилкам чем тяжелым ударить? Молотом, например?
– Сломаются. Тогда, чтобы открыть, придется ОЧЕНЬ долго хорошее зубило тупить. Месяца за два, может, что и выйдет…
– А иначе – никак?
– Никак, батюшка.
Оглядев слегка утопленную в корпус дверку и небольшой зазор, довольный именинник погладил стальное хранилище в том месте, где внутри видел хитрые петли. Попробуй их достань зубилом – снаружи-то!..
– М-дам, изрядно.
Самостоятельно закрыв-открыв подарок, великий князь расплылся в довольной улыбке. Такие новинки ему нравились!..
– Что за мастер делал?
– Ящик и дверку с петлями отлили на заводе в Туле. Замок сделал сам, и собрал все вместе – тоже сам.
Давно уже переставший удивляться талантам первенца, царь с легким довольством хмыкнул, в какой раз думая – любит его Бог, раз такого сына послал. Ох любит!!! Потискав Митьку в крепких объятиях (исключительно по-отечески!) и порядком взъерошив тяжелую гриву волос, тридцатипятилетний родитель рассмеялся в полный голос.
– Ну, батюшка!..
– Поговори еще у меня.
Довольный, как!.. в общем, сильно довольный Иоанн Васильевич проследовал в свою спальню, где первым же делом вскрыл окованный толстыми железными полосами сундук – после чего и перетаскал его содержимое (при самой деятельной помощи сына, конечно) в новое хранилище. Тубусы с картами заняли нижнее, самое большое отделение – такое большое, что в нем заодно поместились все важные челобитные и доносы. В среднее одна за другой легли пять тоненьких рукописей, между прочим, удивительно похожих на ту, что с месяц назад вертел в своих руках князь Воротынский. И опять же – с полдюжины грамоток самых разных размеров. Ну а самое верхнее отделение удостоилось всего двух книжиц изрядно потертого вида и десятка пухлых мешочков с самым разным содержимым. В одной калите было серебро, в шести других – полновесное золото, ну а последние две не звенели, а тихонечко побрякивали. Так, как если бы в них были драгоценные камни…
– Вот теперь можно и в мыльню идти. Федька с Ванькой нас, поди, уже заждались. А, сыно?
Однако сохранить хорошее настроение надолго им было не суждено, потому что недалеко от заветной дверки в царские мыльни отцу и сыну попался на глаза служивый в кафтане постельничего дьяка. Стоял он смирно, но с такой постной рожей, что и самому недалекому умом стало бы понятно, что приказной имеет важные и не очень приятные вести.
– Говори…
Низко поклонившись, плюгавенький служитель приблизился и что-то зашептал. Дмитрий не слушал, что именно докладывает постельничий дьяк, хотя, при желании, и мог бы – отец не держал от него особых секретов. Какие тайны от наследника и первейшей опоры в державных делах?.. Нет, он сам не стремился вникать во все без исключения родительские заботы, потому как ему уже и своих хватало.
– Ступай.
Зато изменившееся настроение родителя сын ощутил моментально: исчез добродушно-теплый настрой с оттенками горделивого счастья, сменившись раздражением, густо замешанным на непонятной опаске (за него?) и желании кого-нибудь прибить. Очень мучительно, да чтобы подольше, подольше!..
– Батюшка?
– Пойдем.
Только через полтора часа, вдоволь посидев в парилке, опробовав веники из свежих березовых листьев и залив прорезавшуюся жажду прохладным духмянистым квасом, Иоанн Васильевич отмяк душой. Услав младшеньких сыновей остывать и одеваться, царственный отец похлопал ладонью рядом с собой, приглашая старшего садиться поближе.
– Верные людишки с Литвы весточку прислали.
Моментально поняв, о чем идет речь, Дмитрий насторожился – уж слишком много надежд и планов он связывал с тем, чтобы отцовские прознатчики установили УДОБНЫХ заказчиков покушения на его жизнь. Даже, наверное, и не удобных, а единственно необходимых. Мало ли что там Ходкевич лепетал про вечных соперников своего рода магнатов Радзивиллов… Даже если вдруг это и правда, все равно – мелко, слишком мелко для задуманного…
– Бенедиктинцы.
Чувствуя, как в родителе вновь начинает разгораться гневный огонь, сереброволосый подросток легонько погладил отцовскую руку.
– Я сразу о том говорил, батюшка, или иезуиты, или бенедиктинцы.
– Помню. Как и о том, что сам Жигимонт Август к сему злоумышлению руку приложил. – Не сдержавшись, глава правящего дома рыкнул в приступе злобы: – Прихвостень папежный, сам пустоцветом живет и других потомства лишить желает!!! Словно тать ночной, все дела свои норовит исподтишка обстряпать…
Окончательно успокоившись, московский властитель не удержался и сплюнул на пол.
– Висковатов ведь доподлинно вызнал – Жигимонтишке мир и дружба меж нами и Литвой – что в сердце нож острый!..
Дверь в предбанник открылась, пропуская князя Вяземского.
– Поди вон!
Афанасия словно ветром сдуло. Не приходилось даже и сомневаться – через пять минут все заинтересованные лица уже будут знать о плохом настроении повелителя.
– Что молчишь, сыно?
– Думаю и вспоминаю, батюшка.
– И о чем же ты думаешь?
– О том, что долг платежом красен. И о том, почему меня поперед тебя отравить решили.
Внимательно поглядев на своего наследника, Иоанн Васильевич надолго замолчал. Убийство правителя соседней державы не было чем-то запретным, если смерть приходила к тому на бранном поле. Или в результате ловко организованного дворцового переворота. Бунт черни или смута среди бояр тоже были уважительной причиной – слабому государю не дано удержать власть! Остальное же… было невместно. С другой стороны, раз последний Ягеллон действует столь бесчестно, так и держать его стоит не за собрата-государя, а за погань, чести никогда не имевшую! А с такими – все дозволено, все разрешено!.. Хотя, конечно, торопиться с такими решениями никак нельзя, надобно все хорошенько обдумать и взвесить.
– Ты, сынок, живое доказательство того, что вера наша – истинная. Что деяниями и помыслами своими мы идем по стезе, заповеданной Создателем. Всего лишь прослышав о благодати твоей, людишки литовские да польские переходят под руку Москвы. Под нашу руку! А не станет Жигимонтишки, и все княжество Литовское от королевства Польского тотчас отшатнется, государя себе на стороне искать станет. Бояр да шляхты православной там покамест поболее, чем предателей-католиков!
Помолчав и бесцельно погоняв стаканчик с квасом по столу, старший Рюрикович внезапно хмыкнул:
– В посольстве Великом многие именитые литвины к тебе присматривались. О делах и привычках твоих расспрашивали – что за нрав у тебя, какие забавы любишь и не бываешь ли гневлив попусту. Смекаешь, Митька, к чему их интерес?
– Да, батюшка. Только католики, и в особенности бенедиктинцы, костьми лягут, но не допустят меня на трон Литвы.
– Ну, это мы еще поглядим… Ладно, что ты думаешь, я понял. А вспоминал о чем?
– Поначалу о бабке двоюродной, княгине Елене Ивановне[20]. Потом о бабушке родной, Елене Васильевне[21]. А напоследок и матушка вспомнилась.
Намек получился что надо, ибо все три великих княгини умерли как раз от яда. Поэтому совсем не удивительно, что прямо на глазах у сына отец потемнел лицом и с явственной надеждой поинтересовался:
– Узнал, кто Настеньку отравил?..
– Сколько ни вопрошал об этом, знание сие так и не открылось.
Сереброволосый подросток и его родитель помолчали, думая каждый о своем.
– Батюшка. Папежники не успокоятся, пока не добьются своего. Есть яды, называемые составными и состоящие из нескольких частей. Каждая в отдельности безвредна, поэтому сколько ни снимай с питья и еды пробы, такую добавку не различишь. Соединившись же в теле жертвы, они превращаются в страшную отраву. Еще есть яды с долгим действием, добавляемые малыми частями…
