Мария Сакрытина - Там тебя никто не ждёт (СИ)
Я зажмурилась. В конце концов!
- Катрин?
- Да, Эдвард, мне восемнадцать. Но я не графиня. И даже не замужем. Так что оставь это, - я кивнула на букет, - для кого-нибудь другого.
Почему-то отвернуться и уйти прочь было очень тяжело. Я знала, что всё делаю правильно, надо сразу... обезопасить себя, а не лицемерить. Просто дать понять, что он не сможет мной пользоваться. Никогда. Что между нами... никогда...
Я всё-таки обернулась, когда дошла до рощицы.
Цветы валялись на земле - шёрсткой брошенного котёнка трепетали пушистые лепестки.
Эдвард исчез.
Я со вздохом повернулась... и с вскриком схватилась за щёку.
Одна из тех полуголых девиц - высокая, статная, рыжая - размахнулась снова, но, точно передумав, схватила меня за руку. Зашипела рассерженной кошкой:
- Дура!
Я дёрнулась - вырваться.
- Что ты о себе возомнила, принцесска? - тряхнув мной, точно половой тряпкой, выдавила девушка (с переводом тут возникли проблемы, половину слов я ещё не знала, но оставшуюся часть поняла). - Думаешь, чем-то от нас отличаешься? Думаешь, ты лучше нас?
- Пусти! - пискнула я.
Щас! Девица только сильнее сжала пальцы. И, дёрнув, зачем-то потащила меня обратно к дому.
- Хочешь, я докажу, что ты ошибаешься?
- Пусти! Эд... М-м-м! - девица с силой зажала мне рот, заставив прикусить губу. - М-м-м!
- Ты имени его произносить не достойна! - с глубоким убеждением прошипела рыжая, втаскивая меня на ступени. - Глупая, высокомерная девка... (дальше мои познания во французском кончились. Но очень сомневаюсь, что мне говорили комплименты).
Лестница, ещё одна, но прямая, незнакомая - и меня втолкнули в комнату. Мраморный пол, гобелены, громадная роскошная кровать, камин, аж три окна (правда, узеньких, точно бойницы).
- Видишь? - прошипела девица, хватая меня за подбородок и вынуждая смотреть. - Запомнила? А теперь пошли!
Уже знакомым манёвром меня втащили на два этажа выше - кажется, под самую крышу. Распахнули низенькую дощатую дверцу.
- Ну, смотри, - мрачно произнесла девица, стоя позади и крепко держа меня за плечи. - Смотри!
И я смотрела.
Больше всего это напоминало казарму - как про неё в газетах и книгах пишут. Маленькая, в сущности, комнатка. И кровати, кровати, кровати. Около тридцати штук. Вполовину не такие большие, как у нас с Эдом, но и не узенькие. В остальном - вылитые больничные койки. Большинство оказались пусты, на остальных по двое лежали встрёпанного, больного вида девушки. Одни переговаривались между собой, другие спали... наверное. На спинках висели эти... их... типа пеньюаров, в общем. На полу, ближе к единственному окошку (расщелине в стене) - тазики с водой. Я даже от двери видела, насколько она мутная и жирная.
А хуже всего был запах, какой бывает в маленькой аудитории после двух мужских групп и трёх лекций безвылазно. Хотя нет, этот был хуже. В комнате царила невероятная духота, о вентиляции здесь, наверное, отродясь не слыхали. Я задыхалась, даже стоя в дверях.
- Нравится? - холодно произнесла девица и чуть отодвинулась. - Наш курятник.
Я вздрогнула, обернулась.
Девица хмыкнула.
- Хотела бы здесь жить? Нет? Комната Эдварда лучше, не правда ли?
- Почему? - выдохнула я, отступая и прижимаясь к стене. Сырой и пахнущей...
Боже...
- Почему лучше? - хмыкнула девица. - Посмотри на меня. И на него. Таких, как он очень мало. Хозяйка на него не надышится. Любой каприз исполнить готова. Даже когда он девку притащил, - она сделал паузу, бросив красноречивый взгляд на меня, - смолчала. Но это пока. У тебя, милочка, есть все шансы оказаться здесь же, - девица кивнула на дощатую дверь. - Хозяйка давно к тебе присматривается. Ты молода, невинна и красива. Поначалу будешь стоить дорого.
- Нет, - прошептала я, цепляясь за каменные выступы.
Девица фыркнула.
- Нет? Куда ты денешься! Идти тебе, как я понимаю, некуда. Я же помню, какой ты была - нищенка с улицы! Ты останешься. Как и все мы. Или подохнешь в подворотне. Что, милочка, не думала об этом? Решила, мы все здесь по доброй воле оказались?
Я зажмурилась и мотнула головой.
Неправда. Этого со мной никогда не случится. Никогда. Нет!
- Катрин? - голос Эдварда раздался громом среди ясного неба. - Что ты здесь делаешь? Катрин!
Я буквально рухнула ему на плечо, плохо соображая, что вообще происходит. Голова взорвалась, алые всполохи затанцевали перед глазами, постепенно разрастаясь и заполняя собой всё пространство.
Кажется, Эд, что-то говорил этой... девице. Я слышала голоса, но не понимала, господи, ничего не понимала...
Потом снова была лестница, знакомая комната и не менее знакомая кровать.
И красные всполохи отступили перед ароматом глинтвейна. А вкус и тёплая, пряная горечь напитка их добили совершенно.
После глинтвейна жизнь ощутимо пошла на лад. Но не сильно. Как говорится, не всё сразу.
Не, ну правда - а то всё пиво, да пиво! Представляете, у них тут пиво - женский напиток! Мужчины его вроде как вообще не пьют.
Кому скажу - засмеют!
Эдвард взволнованно смотрел на меня, кажется, что-то спрашивал.
А я наслаждалась хор-р-рошим чувством экстаза - головная боль постепенно, легонько, постоянно оборачиваясь, - но уходила.
Итак, проблема: мне некуда идти. Да. Безысходность и бессилие. Угу. Оставаться здесь - тоже нельзя. Рано или поздно райская жизнь с защитником под боком закончится - и вуаля: подворотня или...
Размышлять об этом спокойно не получалось. Ответ перед глазами не маячил.
Зато маячил козёл отпущения. Хор-р-роший такой козёл, красивый, с грустными зелёными глазами.
И нахлынуло!
- Не трогай меня!
Эдвард мгновенно выпустил мою руку, отстранился.
- Катрин?
Я швырнула кружку с остатками глинтвейна в камин. Кружка железная, ей хоть бы хны. А глинтвейн пламя радостно выпило. И вспыхнуло ярче.
- Ты! Это всё ты виноват! Ты! Зачем ты вообще меня сюда притащил?! И лгал! Ты! Как же... Как же я тебя... ненавижу!
На этой ноте меня обычно принимаются утешать все, кто рядом. Правильно, представьте рыдающую блондинку. Жалкое зрелище, от него все сразу хотят избавиться. Вот и...
Эдвард повёл себя очень странно. Вместо оправданий, злости или того же утешения он... сбежал. Нет, серьёзно. Всё время моего сумбурного, прерывающегося всхлипами монолога отступал к двери, странно глядя на меня этими чёртовыми зелёными глазами.
И так за дверью и исчез.
Совсем!
Я повопила ещё для острастки. И разрыдалась.
Мда... и за что ему клиентки платят? Нет, я понимаю... но куда же без истерик?
***
Давно пробило повечерие - девять часов.
Эда не было.
Он обиделся, что ли?
Я лежала на кровати, и уже около получаса, наверное, слушала вопли откуда-то снизу. Судя по голосу - толстухи. Я так понимаю, она тут местная хозяйка. Вопит знатно. Кто-то из девиц, кажется, рыдает ей в унисон. Я аж заслушалась и чуть не пропустила момент, когда дверь открылась.
- Я бы на твоём месте пряталась, - заявила знакомая рыжая девица, стоя на пороге.
- Почему? - буркнула я, думая: залезть под одеяло и действительно спрятаться или не стоит. Как ещё яснее показать "меня все достали"?
Рыжая фыркнула - интересно, она что-нибудь другое делать умеет? - и кивнула в сторону окна.
- Слышишь, Мелисса вопит?
Да уж. Наслаждаюсь.
- И что?
- А то, что её очередь быть девственницей.
Я минуту обдумывала фразу. Потом повернулась к девице.
- Это как?
- Просто, - снова фыркнула та. - Несколько дней воздержания, мазь и уксусная ванна. И всё. Так вот, Мелисса не воздержалась. Поэтому лучше прячься. Или беги - сейчас. Хозяйка герцогу никогда не откажет, девственницу из-под земли достанет, - красноречивый взгляд в мою сторону.
Я показательно зевнула.
Угу. Дурочку из меня решили сделать. Девственница, уксусная ванна... Ха-ха. Может, я, конечно, что-то неправильно поняла...
- Ну, как знаешь, - фыркнула рыжая, исчезая за дверью.
Честно говоря, чуть-чуть я засомневалась. Но ещё честнее - всё это просто не укладывалось в голове. Чтобы вот так... меня... да ну, бред.
Эх, сейчас бы закрыть глаза - и этот дурдом закончится...
Я закрыла.
Дурдом только начался.
Меня чуть не за волосы (за шиворот, точнее - я слышала, блио порвалось!) вздёрнули вверх.
Мы с хозяйкой уставились друг на друга.
Её взгляд мне оч-ч-чень не понравился.
- Так, личико ничего, - бормотала толстуха, разглядывая меня и так, и эдак. - Волосы - загляденье. Жене! Стяни с неё эти тряпки!
